— Могла бы просто спросить. — В два утра? Мне не хотелось вас будить. — Эта комната — личное пространство. И все вещи в ней личные, тебе это хорошо известно. — Личные? Или секретные? — уточнила Амелия. — Уйди, пожалуйста. * * * Уже в своей спальне, лежа под одеялом, Амелия достала книгу, добытую ею на книжных полках внизу. «Я чувствую себя ОТЛИЧНО» одной из ее любимых поэтесс, Рут Зардо. Она прочла подзаголовок и рассмеялась. Отвратительно, Тошнотворно, Лейкозно, Истерично, Чахоточно, Нудно, Омерзительно. Зарывшись поглубже в одеяло, она отправила в рот последнее печенье, найденное на кухне, и погрузилась в стихи. Некоторые она хорошо знала. Некоторые были для нее новыми. Ты мотылек, Задевший мою щеку Во тьме. Убив тебя Я и не знала - — Ты просто мотылек Без жала. Опустив раскрытую книгу на одеяло, Амелия задумалась, какой была Академия до Гамаша. Когда всем управлял профессор ЛеДюк. Жак говорил, что было лучше, Что Гамаш портит Академию, делая ее и Сюртэ слабее. Он, конечно, просто повторял как попугай слова ЛеДюка, но может быть в его словах была доля правды. Хуэйфэнь не разделяла это мнение, но и не опровергала слов Жака. В кабинете Гамаша не было никаких дипломов и наград. Ни одной фотографии в униформе. По словам ЛеДюка, Гамаш был опозорен, его заставили уйти в отставку. И еще по Академии ходили слухи о каком-то коррупционном скандале. Амелии было сложно сопоставить эти слухи с этим человеком, но ей так же было известно, что люди не всегда таковы, какими кажутся. Девушка потянулась за своим айфоном, чтобы погуглить Армана Гамаша — она собиралась сделать это сразу, как пришла в Академию, но ее все время отвлекали неотложные дела. Такие, например, как каждодневное выживание. Нет сигнала. Она разочарованно кинула айфон на кровать. Она совсем об этом забыла — здесь нет спутникового покрытия. Похоже, не только картографы забыли это место, но и само время. И технический прогресс. Амелия подтянула одеяло к подбородку и стала думать, каков Арман Гамаш на самом деле. И знает ли он, что Хуэйфэнь с Жаком, и даже Натэниел регулярно посещают Сержа ЛеДюка. Дюк назначал встречи небольшому количеству избранных студентов. Знает ли Гамаш, что среди них и она. Выбор сделан. Объявлено, кто на чьей стороне. Игра в «Цепи закованы» окончена. Наконец, ее веки отяжелели, она потянулась к выключателю. Только теперь Амелия заметила надпись на передней обложке потрепанного томика стихов. «Для Клюзо, который когда-нибудь сделает всё на ОТЛИЧНО. Рут». Рут? Рут?! Амелия села в кровати и уставилась на книгу, потом на деревню за окном. Та появлялась и исчезала, храня массу секретов в своих толстых стенах. Глава 11 Прошла еще неделя, к тому времени все глубоко погрузились в учебный процесс. Кое-кто из старшекурсников всё еще ворчал, но это случалось все реже и реже. И совсем не потому — было ясно Гамашу — что кадеты смирились с новым порядком, а скорее потому, что были слишком заняты, чтобы жаловаться. Как-то ранним утром Арман был в своих комнатах, и говорил с Рейн-Мари по телефону. Накануне проводил поздние заседания, и решил переночевать в Академии. — Я тебе говорила, что Клара вчера взяла себе щенка? — спросила Рейн-Мари. — Из того помета, из которого планировала? Так это было давно. — Нет, этих Билли Уильямс нашел в мусорном баке. Арман вздохнул, проговорив лишь слово «люди». Не столько обвинял, сколько недоумевал: как в одном биологическом виде уживается одновременно преднамеренная жестокость и доброта? — Клара взяла одного. Назвала малыша Лео. Прелестный такой. Но я хотела тебе еще кое-что сказать… Только это она и успела. Даже сквозь мембрану телефона ей было слышно, как кто-то закричал. Слов было не разобрать, но паника в крике звучала отчетливо. — Мне надо идти, — тут же сказал ее муж и в трубке послышались гудки. * * * Гамаш накинул поверх пижамы халат и выскочил за дверь. Крик бил прямо в лицо, пока коммандер бежал по коридору. Голос мужской. Молодой. Напуганный. Страх бился между мраморным полом и стенами, отражаясь, усиливаясь. — Помогите! — вопили рядом. — Помогите!!! — Несколько слогов бесконечно растянулись. — По-о-о-о-мо-о-о-ги-и-и-и-те-е-е-е!!! — Больше просто звук, чем слово. Другие профессора выходили из своих комнат и присоединялись к Гамашу, следуя за ним. Пробегая мимо комнаты Жана-Ги, не останавливаясь, Гамаш лишь единожды стукнул в дверь кулаком. Он расслышал, как позади него дверь открылась, и знакомый голос спросонья проговорил: — Что за… Господи! Крик впереди оборвался. Но в коридоре все еще витал страх. Гамаш завернул за угол, и там увидел прижавшегося спиной к стене Натэниела Смита. На полу возле его ног валялся поднос с осколками посуды и остатками разлетевшейся еды. Шагнув к юноше, чтобы находиться на линии его взгляда, Гамаш быстро и со знанием дела осмотрел место, куда был направлены глаза Натэниела. — Ты не ранен? — спросил Гамаш парня. Натэниел, едва фокусируя расширенные от ужаса зрачки на Гамаше, отрицательно помотал головой. — Позаботьтесь о нем, — попросил Гамаш стоящих рядом. — Отведите его в комнату. Не спускайте с него глаз. — Что произошло? — спросил подоспевший Жан-Ги. Столпившиеся вокруг преподаватели вытягивали шеи, стараясь рассмотреть место событий, однако коммандер заслонял собой обзор. Он сам еще ничего не успел рассмотреть, и когда Натэниела увели, Гамаш наконец обернулся. — Вызывай полицию, — сказал он Бовуару, продолжая смотреть в комнату. Затем обернулся. — Звони Изабель Лакост.