— Три Сосны, — проговорила Лакост, уставившись на карту в выдвижном ящике. — Вот что на ней. — Она склонилась ниже. — Ха! Никогда не видела карту деревни. — Это и было заданием. Узнать, для чего была сделана эта карта. А заодно узнать, почему Три Сосны исчезли с остальных карт этого района. — И? — Натэниел сообщил, что они прервали выполнение задания, — сказал Гамаш. — Оно было не для зачета, просто чтобы отточить их следственные навыки. А сейчас они настоящей курсовой работой. — И вы ему поверили? — спросила Лакост. Гамаш взглянул на неё, потом на карту, потом вздохнул: — Не знаю. — Но вам хочется верить. — Натэниел Смит один из кандидатов, отвергнутых ЛеДюком. Его принял я. Я думал, он перспективный. И, надо признать, я разочарован, узнав, что он сблизился с ЛеДюком. — Вопрос в том, — продолжила Лакост, — насколько они сблизились. — Oui. Лакост подозвала одного из криминалистов и попросила отправить копию карты в лабораторию, уделив копии особое внимание. Она проследила, как агент опускает карту в пластиковый контейнер для улик. — Вопрос не только в том, кто дал ЛеДюку карту, — сказал Бовуар, проследив, как карта покидает спальню. — А ещё и в том, зачем она понадобилась Сержу ЛеДюку. Настолько понадобилась, что он оставил её у себя. — И держал под рукой, — добавила Лакост. — Есть в этом что-то интимное — хранить её в прикроватной тумбочке. Бовуар стало неспокойно — еще одна заноза под кожу. Возможно, не очень крупная, но раздражающая. — У вас было время подумать, — сказала Лакост Гамашу. — Есть соображения? — Нет, но случилось кое-что странное. Вскоре после того, как я дал кадетам копии карты и задание, кто-то преследовал меня до дома. — До Трех Сосен? Почему вы ничего не рассказывали? — возмутился Бовуар, тут же всполошившийся. — Я просто не хотел никого волновать, — с улыбкой пояснил Гамаш. — Не знаю, кто это был, и зачем это кому-то нужно. Ничего не известно. — Думаете, это был ЛеДюк? — спросила Лакост. — И карта как-то связана со всем этим? — Не вижу, каким образом, — сознался Гамаш. — Убийца не искал карту, потому что ЛеДюк ее не особенно прятал, и не похоже, чтобы тут кто-то рылся. Не думаю, что карта как-то связана с убийством. — Но вас это беспокоит? — подытожил Жан-Ги. Арман Гамаш медленно кивнул. — Это меня беспокоит, поскольку один из моих студентов дал ему карту, это беспокоит меня, потому что Серж ЛеДюк карту сохранил, что заставляет меня сделать вывод — карта имела для ЛеДюка ценность. Гамаш повернулся к Изабель Лакост. — Поверь мне, пожалуйста. Если бы я думал, что карта связана с убийством, я сразу бы рассказал про неё. — Я верю вам, патрон, — сказала она. — Но всё же нам надо убедиться. Можете назвать имена остальных кадетов, кому делали копии карты? — Кроме Натэниела Смита, есть еще двое старшекурсников — Хуэйфэнь Клотье и Жак Лорин. Он староста кадетов. И еще одна новенькая, Амелия Шоке. — Второй кадет, которая носила ему утренний кофе? — Лакост посмотрела на убитого. — Да. Когда сделаете анализ бумаги, сообщите мне? — попросил Гамаш. — Конечно, — уверила его Лакост. — С вашего разрешения, я хотел бы пригласить всю четверку в Три Сосны. — Сейчас? — Да, незамедлительно, — сказал Гамаш. — Зачем? Карта ведь не имеет большого значения? — Она говорит нам о тесной связи одного из кадетов с профессором ЛеДюком. Достаточно тесной для них, чтобы отдать ЛеДюку карту. И достаточно тесной для него, чтобы с какой-то целью сохранить карту. Кто бы это ни был, он может знать о его смерти больше, чем думает. — Или может знать о времени его смерти, — добавила Лакост. — Точно. — Вы увозите их, чтобы защитить их, или для того, чтобы обезопасить Академию? — Я увожу их, потому что не знаю ответа на этот вопрос, — сознался Гамаш. — Где-то здесь убийца. Кто-то приставил оружие к виску безоружного человека и выстрелил. Думаешь, подобная личность засомневается, если придётся поступить так же со студентами, когда кто-то из этих молодых мужчин или девочек станет угрозой? Чем раньше они покинут Академию, тем лучше. Изабель Лакост кивнула, но была далека от уверенности, что отправив студентов в Три Сосны, Гамаш не отправлял туда и убийцу. В Три Сосны! — Я скажу им, что карта могла сыграть какую-то роль в смерти профессора ЛеДюка и попрошу возобновить расследование, — сказал Гамаш. — Таково будет моё объяснение. — Не возражаю. Инспектор? Жан-Ги отрицательно покачал головой. — С кадетом Смитом я поговорила, — сказала Лакост. — Нам нужно допросить остальных трех, пока они не уехали. Комнаты студентов сейчас досматривают? — Попрошу агентов быть особенно внимательными с комнатами этих четверых, — сказал Бовуар, и направился к одному из членов следственной группы, который вскоре отправился выполнять порученное. — Пора сделать обращение к школе, — сказал Гамаш, взглянув на свои часы. Было всего лишь около десяти утра, хотя казалось, что уже вечер. — Не могли бы вы собрать студентов и персонал в аудитории? Один из агентов кивнул и вышел. — Bon. А пока все соберутся, я пойду в свой офис, поговорю с мэром и шефом полиции, — Гамаш повернулся к шефу-инспектору Лакост. — Надо обсудить ещё кое-что. Сможешь подойти ко мне в офис в течение часа?” — Конечно. — Я провожу вас, — сказал Бовуар Гамашу. — Оказавшись в коридоре он спросил: — Вы правда думаете, что карта не имеет отношения в смерти Сержа ЛеДюка? — Не знаю, как они могут быть связаны. Но сказал он это неуверенно. Наблюдая, как Гамаш стремительно уходит по коридору, Бовуар слегка потянулся и повел плечами, чтобы освободиться от напряжения и чувства покалывания между лопатками. Глава 14 Студенты притихли, когда Гамаш вышел в центр аудитории. Он заговорил лишь когда всеобщее внимание было приковано к нему. Он рассказал им о произошедшем. Говорил просто и понятно, не принижая ужаса от убийства профессора в кампусе, но и не превращая все в мелодраму. Он дал им ровно столько информации, сколько требовалось, чтобы прекратить злобные спекуляции, при этом не скомпрометировать следствие. Про револьвер упоминать не стал. Просто сообщил, что профессор ЛеДюк был убит одним выстрелом в голову. И не сказал ничего о карте. — Есть вопросы? — спросил, когда закончил. Вверх поднялась сотня рук. — Только без всяких «известно ли нам, кто убил профессора Ледюка?» — уточнил Гамаш, и большинство рук было опущено. — Или «знаем ли мы, почему его убили?». Не осталось почти ни одной поднятой руки. — Да, кадет Тибодо? — Гамаш указал на третьекурсника, тот поднялся.