Швейцар отметил, что ночка скверная, и я согласился. Девица в гардеробе отметила то же самое. Я увидел Куки за угловым столиком с очередной крашеной блондинкой и стал прокладывать дорогу к нему через толпу. Мы закончили процедуру взаимных представлений и заказали выпить. Он взглянул на меня, потом на Маршу; я сказал: - Можешь говорить. Она в курсе. Блондинка, выглядевшая дешевой проституткой, повернулась ко мне: - Не обращайте внимания на мой вид. Мне легче, когда я работаю под шлюшку. Я помогаю Куки. - Арлен - одна из стенографисток Гарри. Она и откопала эту дамочку. - Он мрачно кивнул головой в сторону эстрады.- Представление начнется через несколько минут. Блондинка развернула листок бумаги, который сжимала в руке. - Джорджия, или Долли, сорок восемь лет, выглядит на свой возраст. Была любовницей Фаллона. В свое время неплохо пела и была хороша собой, но годы взяли свое. После смерти Фаллона меняла профессии, пока не стала проституткой. Побывала в исправительной тюрьме - сразу после войны ее осудили на полгода за мелкие кражи. Через две недели после освобождения проникла в чужую квартиру и была взята с поличным. На этот раз ей дали два года. Здесь она месяц. - Сведения из вторых рук? Блондинка кивнула. - Я думал, ты собираешься поговорить о ней, Куки. - Я передумал. - Он не отрываясь смотрел в конец зала, где Эд Тин беседовал с четырьмя мужчинами. - Ты обещал мне, что крутых ребят не будет. - Я тоже передумал. Они видели, как я вошел? - Нет. Огни погасли, и голубой луч выхватил круг на эстраде. Девица с угольно-черными волосами вышла из-за кулис и застыла в драматической позе, ожидая аплодисментов, прежде чем исполнить номер. Я сказал: - Куки, вызывай полицию. Попроси капитана Чэмберса и скажи, чтобы он как можно быстрее ехал сюда. Объясни почему. Лицо Куки побледнело. - Слушай, Майк, я не хочу в этом участвовать… - Ты и не будешь. Марша сказала: - Я иду с тобой, Майк. Ненависть и возбуждение стихли; осталось короткое мгновение, принадлежавшее только нам. Я покачал головой: - Нельзя, детка. Это мое дело. Ты больше не будешь в этом участвовать. - Я наклонился и поцеловал ее. В ее глазах стояли слезы. - Прошу тебя, Майк, подожди полицию. Я не хочу, чтобы ты опять пострадал. - Я не пострадаю. Отправляйся домой и жди меня. - Ты… не вернешься ко мне, Майк… - Обещаю тебе, я вернусь. Рыдания вырвались из ее груди и застыли в горле, когда она прижала руку тыльной стороной к губам. Я не хотел задерживаться, чтобы не видеть боль на ее лице. Я проверил свой пистолет, глядя в дальний конец зала. Было слишком темно. Я отошел от стола и услышал, как Марша опять всхлипнула: Куки повел ее к выходу. Блондинка тоже куда-то исчезла. XII Занавес скрывал вход в узкий коридорчик с низким потолком. В конце виднелся еще один занавес, нижний край которого тянулся по полу, не давая свету проникнуть на сцену. Я шагнул внутрь и задернул за собой занавес. Тип, сидевший на стуле, отложил в сторону газету и взглянул на меня сквозь стекла очков. - Посетители сюда не допускаются. Я показал ему уголок десятидолларовой бумажки. - Может быть, я не посетитель. - Может быть. - Он взял бумажку, и она тут же исчезла. - Ты похож на пожарного инспектора. - Где комната Долли? - Этой девки? - Он снял очки и махнул ими. - У нее и комнаты нет, чулан под лестницей, она обычно там переодевается, - Очки вернулись на свое место, и он посмотрел на меня сквозь них, - Она никуда не годится; если только на безрыбье… Справа от меня были двери двух уборных, и я слышал, как за ними готовятся к выступлению. С противоположной стороны тянулась деревянная перегородка, окрашенная в зеленый цвет, которая заканчивалась металлической лестницей и упиралась в кирпичную стену. Я нашел чулан и постучал в стальную дверь с огромным замком и надписью «Кладовая» наверху. Приглушенный голос спросил, кто это. Я опять постучал. На этот раз дверь приоткрылась; я сунул ногу в щель, мешая закрыть ее, и сказал: - Я друг, Джорджия. Ужас мелькнул в ее глазах; она отступила назад и рухнула на какой-то ящик. Я вошел и закрыл за собой дверь. Теперь женщина обрела лицо. Оно выдавало годы и переживания крошечными морщинками, исчертившими кожу. Когда-то она была красива - нищета и страх стерли все. Она была маленького роста и отчаянно старалась сохранить фигуру, но все ухищрения мало помогали. Крашеные волосы, обилие косметики, чересчур тугой корсет сразу бросались в глаза. Она с трудом проговорила: - Кто вы? - Я же сказал - друг. - Около двери стоял еще один ящик, и я подтянул его к себе. Мне хотелось закончить побыстрее. Я сел лицом к двери, немного в стороне от нее. - Эд Тин здесь. Если я думал, что это произведет на нее впечатление, то ошибся. Выстраданная покорность судьбе сковала ее лицо. - Ты ведь боишься его? - Уже нет, - просто ответила она. Тушь потекла с ее ресниц, оставив темные пятна под глазами, улыбка была жалкой. - Это должно было когда-то произойти, бегство никогда не спасало меня надолго. - Ты бы хотела больше никуда не бежать? Она спрятала лицо в ладони. Я опустился на колени и заставил ее взглянуть на меня. - Джорджия, ты ведь знаешь, что произошло? - Я читала об этом. - Слушай внимательно. Скоро здесь будет полиция. Пойми, тебе не причинят вреда! Никто! Она молча кивнула; темные пятна у нее под глазами расплывались. Я сказал: - Расскажи мне о Фаллоне, Гриндле, Тине и Линке - обо всем, что имеет значение. Я зажег сигарету и протянул ей. Она взяла ее, не спуская глаз с горящего кончика и разгоняя пальцем тонкую струйку дыма.