– Заткнись, – без особой, впрочем, угрозы буркнул Сергей – насколько понимал морпех, он уже давно просчитал ситуацию и принял решение. – Просил же болтать поменьше. Я с вами пойду, прикрою, а дальше разберемся. Только про планшетку мою помните, приказ уничтожить документы никто не отменял. Собирайтесь, подберем позицию и начнем одновременно с партизанами… Глава 10. Эшелон Железнодорожная станция, 15 февраля 1943 года, самый длинный день К тому моменту, когда и на станции, и в станице практически одновременно загрохотали выстрелы и разрывы ручных гранат, Степан с осназовцем уже подобрались к объекту атаки, укрывшись за штабелем воняющих креозотом шпал. Шохин прикрывал, установив пулемет в кустарнике метрах в тридцати и выше по рельефу. Позиция оказалась удачной: и сам барак с пленными, и ближайшая к нему часть станции были как на ладони. Пойди что не по плану, контрразведчик сумеет отсечь от товарищей преследователей, откуда бы оные ни появились – расстояние для ДП плевое, да и патроны имеются, почти две сотни в наличии, можно особо не экономить. Переглянувшись с Гускиным, морпех кивнул, передвигая под руку «ППШ» (трофейный «машиненпистоль» он закинул за спину, предпочитая все-таки работать с более привычным оружием): – Погнали. Как снимешь часового, прикрывай, пока с дверью не разберусь, после дуй за сарай, осмотрись. – Помню, – кивнул Алексей, азартно сверкая глазами. – Все, пошел. Выметнувшись из-за укрытия, он в несколько секунд добрался до ворот, заходя в спину гитлеровцу, вполне ожидаемо отвлекшемуся на происходящее на станции. Когда фриц, вояка фигов, все-таки решил сдернуть с плеча «маузер», осназовец уже преодолел последние пару метров. Тускло сверкнуло, входя под левую лопатку, лезвие ножа. Оттащив труп в сторону, Гускин распахнул сколоченную из опутанных «колючкой» жердей воротину – никакого замка не предполагалось в принципе, на ночь створку просто приматывали к стойке проволокой, – и вскинул к плечу пистолет-пулемет, готовясь прикрывать. Степан обогнул штабель, напрямую рванув к бараку. Дверь которого – видимо, для разнообразия – оказалась запертой на висячий амбарный замок, не шибко устрашающего вида, но и не маленький. Возиться с поиском ключей времени не было, да и вовсе не факт, что у караульного они имелись. Поэтому старлей просто сокрушил преграду двумя молодецкими ударами приклада, выворотив замок вместе с проушиной. Осторожно приоткрыв скрипучую щелястую дверь, на всякий случай сместился левее, под прикрытие стены. Проспать начавшийся фейерверк пленные никак не могли – еще огреют сдуру чем-нибудь по башке, откуда им знать, кто среди ночи в гости нежданно заявился? – Эй, есть кто живой? Из барака ядрено пахнуло спертым теплом, запахом давно немытых тел, дымом и еще чем-то уж вовсе неопределяемым, но тоже не шибко приятным. – Ну, чего молчим, кого ждем? Могу гранату кинуть, для ускорения мыслительного процесса. – А сам-то из каких будешь? – осторожно осведомились изнутри. Говоривший, судя по всему, тоже стоял за стеной, опасаясь показываться в дверном проеме. – Да свой я, партизан, неужели не понятно? Или не слышите, что на станции творится? Короче, или выходите – или оставайтесь, коль так хорошо в плену у фрица живется! – слегка повысил голос старлей. – Некогда мне тут разговоры разговаривать, других дел полно! Ну? Спустя пару секунд на пороге показался худющий боец в давным-давно потерявшем былой вид комбинезоне, насколько понимал морпех, то ли летном, то ли танковом. В руке он сжимал ржавый штык от трехлинейки. За спиной маячил еще один, с увесистым дрыном наперевес. Быстро оглядев Алексеева, пленный от неожиданности аж назад отступил: – Товарищи, и взаправду наши! Выходите! Пленных оказалось десять человек. Все они попали к немцам в разное время и при разных обстоятельствах – было даже два танкиста и один летчик-истребитель в звании старшего сержанта, самолет которого сбили над Крымской еще в декабре прошлого года. На станции они, как верно угадал Степан, занимались восстановительными и подсобными работами – ремонтировали пути и подвижной состав в местной мастерской, занимались загрузкой-разгрузкой вагонов и платформ, помогали обслуживать и заправлять паровозы – и так далее, и тому подобное. Здесь же и жили, вот в этом самом бараке. Почему не пытались сбежать? Отчего же, некоторые очень даже пытались – раньше их было вдвое больше. И сбежали, убив караульного и уйдя в лес в надежде найти местных партизан. Из пяти беглецов живыми обратно вернулись только трое – сами же немцы и привезли. Вешать их не стали, хоть виселица в станице и имелась – на крохотной площади перед бывшим сельсоветом. Просто уложили на рельсы и переехали паровозом, перед тем выстроив вдоль путей тех, кто на побег не решился. А затем расстреляли еще пятерых, по одному за каждого сбежавшего. Больше подобных попыток не было… Обо всем этом успел, пока они бежали от потихоньку занимавшегося огнем барака – уходя, кто-то из красноармейцев опрокинул растопленную буржуйку, обрубая все пути назад, – вкратце рассказать Алексееву пилот. А заодно сообщил, что к побегу они все-таки готовились, дожидаясь, пока линия фронта подберется поближе (кое-какое представление о ситуации на фронте пленные имели, получая информацию от железнодорожников, с которыми удавалось переброситься несколькими фразами). И даже ухитрились спереть во время разгрузки одного из эшелонов парочку немецких карабинов, правда, без патронов, которые прятали под полом барака и сейчас захватили с собой. Больше ни о чем поговорить не удалось, поскольку они благополучно добрались до контрразведчика, уже начинающего понемногу нервничать – бой разгорелся не на шутку, и было непонятно, насколько все серьезно и чья вообще берет. Может, это партизаны добивают последних фашистов, а может – и наоборот, если что-то пошло не по плану и в станице оказалась вовсе не неполная рота румынской пехтуры, как предполагалось, а куда большие силы. Но канонада и на самом деле была знатная. Оглядев выстроившихся неровной шеренгой запыхавшихся пленных, особист буркнул: – Капитан государственной безопасности Шохин. Кто у вас старший? – Я! – взволнованно ответил пилот, выступив вперед. – Старший сержант Федотов, двести сорок девятый ИАП двести семнадцатой авиадивизии, Закавказский фронт. Подбит во время воздушного боя, выбросился с парашютом, пытался лесами выйти к своим, но был ранен и попал в плен. – Хорошо, – не дослушав, оборвал Сергей. – Подробно после доложите, некогда сейчас. Оружие у ваших бойцов имеется? – Так точно, три карабина системы «маузер» (доставшийся от караульного 98К передали пленным вместе с подсумками), патронов, правда, маловато, всего по паре обойм на ствол. – Теперь еще и пулемет будет, забирайте, кто пользоваться обучен, – контрразведчик передал одному из красноармейцев ДП и переноску с дисками. – Слушай боевую задачу: разобраться с оружием, подготовиться к бою. Временно переходите под мое командование. Товарищ старший лейтенант, – последнее относилось уже к Алексееву. – Отойдем на два слова. – Товарищ капитан госбезопасности, разрешите доложить? – неожиданно снова подал голос Федотов. – Это важно! – Говори, – поморщился особист. – Только быстро. – Есть. Тот эшелон, что на запасных путях стоит, – оружие в нем, целых два вагона. Если захватить, всем хватит! Мы справимся, нам тут все подходы известны, с завязанными глазами пройдем. Жалко ведь бросать! – А на платформах что? – не дожидаясь ответа контрразведчика, заинтересовался Степан. Вопрос пилота нисколько не удивил. – На платформах – три танка и артсамоход, горючим заправлены под завязку, я точно знаю. Боеприпасы, правда, отдельно везут, в том вагоне, что последний с хвоста поезда. Можно и их тоже прихватить, мы с товарищами в полчаса из шпал разгрузочную рампу соорудим, не впервой. Ну, максимум в час. А танкисты среди нас имеются, в два счета управятся! Кстати, в поселке еще грузовики есть, штуки четыре, как раз вчера прибыли – на них как раз и должны были оружие с боеприпасами перегрузить. Наверное, в сторону Новороссийска двинут, тут прямой ветки туда нет, только автодорога. – Благодарю за информацию, сержант! Займитесь пока оружием, я сейчас, – скомандовал морпех, взглянув на Шохина. Капитан коротко дернул головой в сторону, мол, отойдем. Первым заговорил старлей: – Серега, давай сначала я скажу, ладно? Ты мой план выслушал и в целом с ним согласился, так? И то, что этот летун рассказал, очень даже удобно в него укладывается. С боеприпасами у партизан, насколько я понял, плоховато, почти все, что оставалось на базе, забрали в рейд. А тут целых два вагона плюс бесплатный бонус в виде брони. Заманчиво, а? – Заманчиво, – на удивление не стал спорить Шохин. – Вот только как ты себе это на практике-то представляешь? На станции бой, где конкретно находятся командиры отрядов, мы не в курсе. Как их искать, где? Мы ведь как с тобой планировали – перехватить отряд после операции, объяснить ситуацию, убедить. А сейчас что делать? Идти к эшелону? А ежели он уже заминирован и вот-вот рванет? – Так я потому и тороплюсь, чтобы поздно не оказалось! Короче, предложение такое: мы с Лешей и несколькими пленными сейчас сгоняем на станцию, законтачим с партизанами и разберемся с поездом. Если все грамотно срастется, подам сигнал, приведешь остальных, пусть вооружаются и помогают технику на грунт свести, если решим ее с собой брать. Ну, нормальный план? – Нормальный?! – возмутился контрразведчик. – Старлей, да никакой это не план, а просто очередная авантюра! – Авантюра, – покладисто согласился Степан. – А все то, что я раньше делал, разве не авантюрой было? Когда Кузьмину с три короба наврал и бойцов к Мысхако вывел, или когда аэродром разгромил, в плен попал, но живым вернулся? Получилось же? Или все то, что я тебе про будущее рассказал, разве не авантюра? Да меня тут уже сто раз расстрелять могли, и Кузьмин, и фрицы, и даже ты! Но я жив, как видишь. Может, везение у меня такое, а может, просто еще не выполнил то, для чего меня в прошлое и закинули. Короче, Серега, давай решай, время теряем. – Тогда уж вместе пойдем, – тяжело вздохнув, принял решение Шохин. – Без меня ты с партизанами не договоришься, не знают они тебя. Только автомат мой верни, мало ли что. На всякий случай запоминай, командир «Кубанского» – Виктор Андреевич Ардашев, майор Красной армии, прошел Халхин-Гол и Финскую. Командир «Ворона» – бывший начальник местного райотдела НКВД Николай Васильевич Филимонов[10]. Меня и тот, и другой знают лично, поэтому я и должен идти вместе с вами. Поколебавшись, Шохин негромко добавил: – В самом крайнем случае назовешь вот это, – Сергей отчетливо прошептал в ухо морского пехотинца буквенно-цифровую комбинацию. – Но исключительно лично командиру отряда, комиссару или начальнику особого отдела, остальные просто не поймут, поскольку не в курсе. Запомнил? Не перепутаешь? – Запомнил, – прогнав в уме последовательность символов, кивнул Степан. – Не перепутаю. Слушай, Серега, может, тут пересидишь? Ты ж оперативник, а не боевик, тебя ведь другому учили. – Не выдумывай, – поморщился контрразведчик. – Я такой же солдат, как и все. И стрелять, и драться умею не хуже других. Но так уж и быть, обещаю вперед не лезть и к вашим с Лехой советам прислушиваться со всем тщанием. Подходит? – Подходит, – без особого оптимизма согласился морской пехотинец… Пока товарищи вместе с пленными, теперь уже бывшими, где короткими перебежками, а где и по-пластунски подбирались к стоящему на запасных путях эшелону, Степан вспоминал недавний разговор с особистом. Тот самый разговор, когда он и озвучил свой план возвращения на плацдарм и с которым Шохин вынужден был, свирепо скрипя зубами и обзывая Алексеева всякими нехорошими словами, согласиться. Старлей даже почти не спорил, признавая правоту старшего товарища, но одновременно оставаясь при своем мнении, поскольку никакого иного выхода просто не видел. Или топать без гарантий успешного исхода «прогулки» туеву хучу километров по вражеским тылам, или решить проблему одним решительным броском. Тоже без каких бы то ни было гарантий, понятно, но зато с несколько более высокими шансами на успех. Собственно, родившийся во время лесных побегушек план был прост и незамысловат. Поскольку партизанам после разгрома лагеря (запасная база, если она вообще имелась, скорее всего, тоже подверглась нападению – либо это произойдет в самое ближайшее время, поскольку ее координаты наверняка известны предателям) тупо некуда идти, нужно двинуться в сторону Новороссийска. Заодно убедив товарищей из второго отряда к ним присоединиться – по той же самой причине. Тихонечко подобраться поближе – и ударить в направлении Малой земли. В том, что первая часть плана вполне реальна, морпех практически не сомневался – местность партизанам знакома, а все дороги и прочие лесные тропки немцам при всем желании не перекрыть – тупо не хватит сил и средств. Основная проблема крылась как раз во второй: для успешного прорыва на плацдарм категорически необходимо скоординировать действия с бойцами Куникова и Кузьмина, которые должны ударить навстречу. Одновременной атаки никакая оборона не выдержит, прорвется, будь она хоть голубой линией, хоть розовой, хоть серо-буро-малиновой в крапинку. Вот только для оной координации нужна надежная радиосвязь… и время, необходимое командованию с Большой земли, чтобы, во-первых, признать целесообразность подобной операции, и во-вторых, обеспечить огневую поддержку как минимум с воздуха, а в идеале еще и дальнобойной артиллерии. Учитывая, что собственной радиостанции у «кубанцев» не имелось, а добраться до лагеря «Ворона» в свете вновь открывшихся обстоятельств не представлялось возможным, и без того шитый белыми нитками план откровенно трещал по швам. Оставалось только каким-то образом исхитриться воспользоваться местным радиоузлом, который на станции наверняка имелся, скорее всего, даже не один… причем воспользоваться до того момента, как его окончательно разгромят народные мстители. Зато сейчас, когда внезапно выяснилось, что на станции можно поживиться оружием с боеприпасами и даже кое-какой автобронетехникой, изначально авантюрный план внезапно заиграл новыми красками. До Новороссийска не столь уж и далеко, а танки с прочими автомашинами, как известно, движутся куда быстрее людей. Гитлеровцы, при всей их прозорливости и умении воевать, просто не ждут от партизан подобной наглости. Однозначно не ждут. Поскольку одно дело – пустить под откос эшелон или даже напасть на тыловую станцию, уйдя после акции в леса, и совершенно другое – составить колонну и рвануть напрямик, по дороге, ни от кого не скрываясь. Паника, как ни крути, будет та еще. И пока фрицы с прочими румынами поймут, что на самом деле происходит, имеется весьма неслабый шанс добраться до плацдарма. При одном, мать его так, условии: если удастся связаться с нашими! Причем потребуются как минимум два радиосеанса: сперва доложить о происходящем, а затем получить конкретные указания, когда, где и как проламывать вражескую оборону. В том, что радиограмме поверят, сомнений не было: Шохин однозначно утверждал, что для подобного его полномочий хватит. Особенно учитывая недавно отправленный в столицу секретный пакет. В последнем Степан, собственно, нисколечко не сомневался: после того как их самолет пропал, не добравшись до Москвы, на самом верху просто не могли не зашевелиться. Ну, ежели, конечно, поверили переданным документам. Впрочем, даже если и не поверили, тоже должны были предпринять некоторые телодвижения – хотя бы просто ради того, чтобы выяснить, что за шутник такой обосновался на стратегически важном плацдарме, и поскорее этого самого юмориста прижать к ногтю, вывести в чисто поле да прислонить к стенке, дабы больше так не шутил. Оставалась сущая мелочь, буквально пустячок: найти рабочую радиостанцию, передать шифрограмму и дождаться ответа… К эшелону они подоспели вовремя – перебив немногочисленную охрану, партизаны еще только начали вскрывать двери вагонов, собираясь минировать состав. Вот и хорошо, теперь нужно аккуратненько привлечь к себе внимание, чтобы с ходу стрелять не начали. Укрывшись за сложенными штабелем шпалами, старлей с особистом с полминуты наблюдали. Пленные и присматривающий за ними Гускин рассредоточились вдоль полотна и залегли метрах в десяти – не хватало только спровоцировать партизан и устроить перестрелку. Переглянувшись с контрразведчиком (Шохин разрешающе кивнул), Степан собрался было окликнуть ближайшего бойца, как… Откровенно говоря, морпех так и не понял, что заставило его внезапно отпихнуть капитана подальше за штабель, дернувшись следом. Видимо, нечто, замеченное периферическим зрением, но так и не осознанное разумом, – сработала исключительно подкорка с прочими рефлексами. А мгновение спустя вдоль эшелона хлестнула пулеметная очередь. Пули с сухим треском ударили, выбивая щепу, в крайний ряд шпал, фонтанчиками подбросили гравийную отсыпку пути, с искрами и визгом срикошетили от рельс и массивных колесных пар вагонов. Нескольких оказавшихся на директрисе огня партизан раскидало в стороны, остальные залегли, укрываясь под составом. А вот по самим вагонам фрицы не стреляли, поскольку прекрасно знали, что находится внутри. Патронам к стрелковке от шальной пули, понятно, никакого особого вреда не будет, но вот насчет боеприпасов к танковым пушкам подобной уверенности нет. Пороховые заряды в гильзах вполне могут и полыхнуть, вызвав неслабый пожар с последующей детонацией всего остального артиллерийского добра. Откуда взялся этот пулемет, Алексеев понятия не имел – видимо, партизаны ухитрились прошляпить огневую точку. Стрелок же, не будь дураком, сразу пулять не стал, затаился, оценил обстановку, дождался удобного момента – и долбанул прицельной очередью. Подобравшихся с противоположной стороны пленных пулеметчик пока не видел, как и они его – для этого парням пришлось бы преодолеть метров пятнадцать открытого пространства. Степан мысленно хмыкнул: похоже, пришла пора и ему немного повоевать, а то засиделся он что-то без ратного-то дела. Гардероб сменил, помылся-отъелся, на моторной лодочке покатался, на самолетике полетал, по лесам погулял – можно сказать, в отпуске побывал. Отпуск, правда, вышел такой себе, экстремальный слегка, но пора и честь знать, поскольку войну никто не отменял… – Видишь его? – жарко зашептал в самое ухо Шохин. – Может, партизаны сами справятся? – Не, не справятся, он их из-под вагонов тупо не выпустит. А так да, вижу. Прикрой, если что, только наружу шибко не вылезай, он наше укрытие, хоть и самым краешком, но цепляет. Скинув вещмешок, морпех перехватил поудобнее автомат и ужом вывернулся из-за штабеля. Судя по тому, что пулеметчик не стал вновь дырявить железнодорожное имущество, его поползновения никто не заметил. Выждав на всякий случай пару секунд, Степан поползновел… в смысле, пополз дальше, подбираясь к огневой точке на расстояние броска. Нет, не гранаты – просто броска, ножками. Тратить единственную «лимонку», предназначенную, как он и обещал контрразведчику, дабы не попасть живым в руки противника, он не собирался. Ну, по крайней мере, пока. И без нее справится, тут всех делов-то – доползти вон до тех сваленных как попало ржавых рельс, окончательно выпав из сектора наблюдения противника, и, высокопарно выражаясь, «привести к молчанию» фашистский пулемет. Фыркнув про себя – «привести к молчанию», блин! И откуда только всплыло в памяти это выражение – «господин поручик, потрудитесь к утру привести батарею противника к полному молчанию»?! – Алексеев преодолел последние метры. Укрывшись за кривым, с намертво присохшей глиной рельсом, на миг выглянул, убеждаясь, что он на месте. До пулеметной позиции – метров пять. Ну, как позиции? Просто неглубокий окоп, обложенный оплывшими мешками с песком, предназначенный как раз на случай внезапного нападения. Расположенный, стоит признать, достаточно грамотно: можно держать под прицелом и запасные пути, и саму станцию, и прилегающий к ней участок местности, достаточно только пулемет вовремя разворачивать. Над верхним рядом мешков торчат две каски, наводчика и второго номера; дульный тормоз плюется частыми вспышками – МГ лупит недлинными, прицельными очередями – патроны фрицы экономят. Партизаны изредка огрызаются отдельными выстрелами, не представляющими для расчета особой опасности. Ну, вроде все что нужно высмотрел, можно работать? Да нужно, блин! Метнувшись вперед, старлей перечеркнул спины пулеметчиков короткой очередью, по инерции кувыркнувшись вбок – не хватало только, чтобы свои подстрелили ненароком. Пулемет замолчал, задрав кверху курящийся дымом дырчатый кожух. Степан приподнялся, осматривая окоп поверх автоматного ствола. Нет, тут все в порядке, оба готовы, даже и контролить не нужно. Сполз вниз и, отпихнув плечом наводчика, осмотрел пулемет. Тоже нормально, целехонек, и перезаряжать не нужно – еще почти треть ленты осталась. А в углу еще и запасной короб с лентой на двести пятьдесят патронов стоит: повезло, богатый трофей, можно дальше воевать. Подняв над бруствером руку, морпех несколько раз широко махнул из стороны в сторону, подавая Шохину сигнал. И едва успел пригнуться, когда в мешок, подбросив фонтанчик мокрого, слежавшегося песка, ударила пуля. Прилетевшая, что характерно, вовсе не от эшелона, а откуда-то сзади. Еще парочка безопасно свистнула над самой головой. Стреляли одиночными, но достаточно прицельно: запоздай он буквально на долю мгновения, и кранты. Не понял, это еще что такое?! Стащив с бруствера пулемет, Алексеев осмотрелся, практически сразу заметив метрах в тридцати несколько перебегавших с места на место фигурок, удачно подсвеченных одним из горящих станционных зданий. Ах, вон оно что… Похоже, подмога прибыла. Ладно, значит, придется немного задержаться. Рывком скинув под ноги один из мешков, старлей установив на его место «эмгэ» и дал пристрелочную очередь, привыкая к малознакомому оружию, из которого стрелял всего один раз, на разгромленном немецком аэродроме. Пулемет послушно лягнулся отдачей, щедро сыпанул под ноги стреляными гильзами. Попал ли он в кого, Алексеев не понял, но намек нападавшие истолковали правильно, мигом попадав на землю. Вот и лежите, патронов в ленте осталось всего ничего, а с перезарядкой определенно могут возникнуть проблемы. Поскольку самостоятельно Степан это чудо германской инженерной мысли ни разу не перезаряжал, хоть и видел, как это делают товарищи – вроде бы ничего сложного, даже проще, чем в привычном ПК… Глава 11. Радиограммы Железнодорожная станция, 15 февраля 1943 года Минут через пять фрицы окончательно убедились, что лобовая атака ни к чему хорошему не приведет, и отступили. Последнему морпех был только рад, поскольку к этому времени патроны в ленте как раз закончились. Отступили, разумеется, не в полном составе – Степан все ж таки был не самым плохим пулеметчиком. Самостоятельно мучиться с перезарядкой не пришлось: к позиции, криками предупредив, чтоб не стрелял, подползли двое бывших пленных. Убедившись, что с трофейным «машингевером» бойцы знакомы, морпех передал им пулемет, в двух словах обрисовал боевую задачу («прикрывайте, пацаны, они вон примерно туда сдернули, так что следите внимательно, могут вернуться») и рванул обратно к эшелону, возле которого уже вовсю шли разгрузочные работы: партизаны вместе с пленными споро вытаскивали из вагонов ящики с оружием и боеприпасами, тут же их вскрывая и проводя быструю ревизию. – Цел? – быстро оглядев старшего лейтенанта, осведомился Шохин, с которым они столкнулись возле одной из платформ. – Молодец, я и не сомневался. Давай за мной, нужно найти командиров отрядов. А тут Гускин приглядит, я его за старшего оставил. – Там как бы немножечко бой идет… – усомнился морской пехотинец, мотнув головой в сторону станции.