– Левчук, ты как нас нашел? Вы же вроде бы у моста должны были ждать? По крайней мере, товарищ капитан госбезопасности мне именно так говорил. Старшина широко улыбнулся, на секунду став похожим на объевшегося халявной сметаны деревенского кота: – А у меня учитель был хороший. Я давеча так товарищу капитану третьего ранга и сказал – разрешите, мол, действовать асимметрично, как товарищ старший лейтенант и учил. Он, понятно, подивился, что я такие мудреные словечки знаю, но спорить не стал и даже настаивал, чтобы я именно таким образом и воевал. Вот я и подумал, к чему всей группой на одном месте-то сидеть? Да и что там интересного, мост – и мост, с наблюдением и десантники товарища Науменкова справятся. Помните такого? Степан кивнул, чему-то усмехнувшись: помню, мол, продолжай. – Выдвинулись вперед, пробежались вдоль шоссейки, посмотрели, что да как. За проезжающими фрицами, опять же, понаблюдали. Так досюдова и дотопали. А тут саперы кому-то артпозицию готовят. Вот я и смекнул, что один мой знакомый старший лейтенант ни за что запросто так мимо германской батареи не пройдет, обязательно напакостить попытается – или склад боеприпасов на воздух поднимет, или эту самую позицию к известной матери разгромит. Поскольку склада боеприпасов, каюсь, нигде в округе не углядел, оставались только саперы… – Ну, и горазд же ты сказки сказывать! – не сдержавшись, расхохотался Алексеев. – А серьезно? – А серьезно, мы тех артиллеристов, что на дороге застряли, раньше вас заметили. Поскольку другого пути тут не имеется, отступили тихонечко, в лесу укрылись, аккурат напротив этих самых землекопателей. Я так подумал: ежели вы мимо тех пушкарей без боя проедете и шуметь не станете, мы вас чуть дальше перехватим. Там шоссе через небольшой овражек идет, быстро не проедешь, потому колонна всяко скорость сбросит, а мы как раз напрямки добежать успеем, тут недалеко, и полкилометра не будет. Ну, а ежели вы их побьете, то и саперов без внимания не оставите, поскольку могут всполошиться да своих предупредить, тех, что мост охраняют. Вот и ждали, начнется стрельба или нет. А как началась, так и подмогли вам немного, особо Коля со своей винтовкой постарался – такого снайпера, как он, еще поискать, сами знаете. А заодно и мы с Никифором и Ванькой немного постреляли. Ну, так что, командир, правильно Левчук все просчитал, вы ж так и собирались действовать? – Да ты стратег, Семен Ильич, серьезно говорю! – задумчиво хмыкнул морпех, подумав, что к подобному выводу пришел вовсе не он сам, а контрразведчик. А старшина, так получается, с легкостью сделал то же самое – в отличие, блин, от него самого! Ну, и кому у кого тут учиться-то нужно? – Какое там, тарщ старший лейтенант, просто понахватался военной науки по верхам. Война – она ж такое дело, кто учиться ленится, того первым и закапывают, будто сами не знаете. – Знаю, – не стал спорить Алексеев. – Особенно теперь. Судя по короткому кивку мгновенно ставшего серьезным товарища, смысл последней фразы, понятной исключительно ему одному, Левчук истолковал верно… Дождавшись подхода основной колонны, старшина передал Шохину опечатанный пакет от командования. Им приказывалось продолжать следовать в указанном направлении, то есть к мосту, после прохождения и уничтожения которого навстречу выдвинется, прорвав вражескую оборону, ударная группа численностью до батальона со средствами усиления. Одновременно по разведанным местам скопления живой силы и боевой техники противника, готовящегося к планируемому в течение ближайших двух-трех суток наступлению, будут нанесены массированные артиллерийские и бомбовые удары. Проще говоря, за мостом скопилось просто до неприличия много фрицев с прочими румынами, которых командование, получив радиограмму Шохина, отправленную уже после неожиданного захвата майора Винтергальтера с целым портфелем всяких ништяков, решило раскатать фугасными авиабомбами и снарядами дальнобойных артбатарей, ведущих огонь с правого берега Цемесской бухты, благо необходимые для этого силы и средства уже были выделены и дожидались отмашки. Решение о том, когда именно вызывать огневую поддержку, оставалось за командиром прорывающейся группы, то есть капитаном ГБ Шохиным (или тем, кто его заменит в случае гибели или тяжелого ранения), и зависело от времени прохождения и уничтожения моста. Правда, с оговоркой, что если этого не произойдет до восьми утра завтрашнего дня, удары будут нанесены в любом случае, а группа – считаться погибшей в бою. Начнется ли в этом случае встречный удар со стороны плацдарма, Алексеев, откровенно говоря, так и не понял – никаких четких разъяснений на этот счет в приказе не было. Кроме свежей карты с нанесенными на ней данными авиаразведки и схем подачи сигналов бомберам и артиллеристским наводчикам, как по радио, так и ракетами, в секретном пакете обнаружился отдельно опечатанный конверт, предназначенный лично контрразведчику. Прочитав содержимое которого, капитан госбезопасности поморщился и, убедившись, что его никто не видит, тут же сжег, тщательно растерев пепел подошвой сапога. Поскольку Степан, как ни странно, в понятие «никто не видит» не входил, равнодушно наблюдая за пироманскими развлечениями особиста, он просто не мог не задать вопроса: – И что там такого было, в этой бумаженции? Может, за лопатой сбегать, чтобы уж вовсе наверняка? – Какой лопатой? – рассеянно осведомился контрразведчик, размышляя о чем-то своем. – Лопата-то тут каким боком? – Так вон, место, где пепел, перекопать. На всякий случай и секретности для. А то вдруг шпионы. – Болтун… – уже привычно вздохнул Сергей. – Уже вроде и попривык к тебе, а порой как скажешь что-нибудь, так хоть стой, хоть падай. А что в конверте было, ты и сам можешь догадаться. Поскольку тебя касается, да и меня тоже. – Не допустить, уничтожить, убедиться – и все такое прочее? Угадал? – Угу, – не стал вдаваться в никому не нужные подробности капитан госбезопасности. И, невесело ухмыльнувшись, все-таки конкретизировал: – Будто мы с тобой сами не в курсе, что в плен нам дороги нет. Перестраховщики. Все, отставить лирику! Разведчики говорят, отсюда до самого моста дорога свободна, потому пойдем без остановок. Науменков со своими бойцами встретит в километре, введет в обстановку, спланируем совместные действия. По пути всего один крупный поселок – Верхнебаканский, рядом – железнодорожная станция Тоннельная, откуда и идет ветка в Новороссийск. Соваться туда не станем, обойдем окраиной, поскольку там наверняка полно немцев. Затем пойдем через перевал на Владимировку и, в обход Борисовки, на Цемдолину. Ну, а дальше, считай, уже и город начинается. Собственно, ты карту не хуже меня знаешь. Выдвигаемся через пять минут. Вопросы? – Только один: разведчики со мной? Могу взять десантом на броню. – На броню не нужно, маскировочные костюмы больно приметные, фашисты в таких не ходят, да и оружие в глаза бросается. Двоих можешь взять в свой танк, еще двое – с Ардашевым, как-нибудь разместитесь. Да и ехать не особенно далеко, перед мостом они в любом случае вылезут. Кого в какую машину определить – решай сам, ты своих бойцов лучше знаешь. Все? – Так точно, все. – Полученным приказом Степан был доволен – снова отпускать товарищей далеко от себя не хотелось. – Тогда по машинам… «Странник-2» – «Товарищу Ивану». Родственников встретил, все здоровы. Едем в гости, встречай за околицей. Конец связи». «Товарищ Иван» – «Страннику-2». Встречаем, заждались. Конец связи». «Товарищ Иван» – «Центру». Много общались с соседями, слушали радиоточку, узнали много интересного. Все слухи подтвердились. Ярмарка заработает послезавтра, можно ехать, товаров привезли много. Готовьте деньги покрупнее, закупимся на месяц-другой вперед. Цены узнаю, расскажу лично или следующим письмом. Конец связи». Ни «Странник-2» (позывной старшины Левчука), ни даже сам Шохин, передавший короткую радиограмму на указанной разведчиком частоте, не знали, что у приданного группе радиста имелось и свое, отдельное задание – подтвердить или опровергнуть информацию контрразведчика о готовящемся вражеском наступлении. И несколько часов практически непрерывного прослушивания радиоэфира окончательно расставили все точки над «i». Великолепно разбирающийся в используемых противником условных обозначениях, буквально до мелочей знающий, как именно работают изнутри немецкие Nachrichtentruppe[18], «товарищ Иван» сейчас мог однозначно утверждать, что стягиваемые к границам плацдарма силы предполагается использовать именно для прорыва советской обороны, а не для усиления собственной… * * * В свой экипаж старлей, практически не раздумывая, забрал старшину с Аникеевым – ну, не расставаться же снова, коль прихотливая военная судьба внезапно опять свела их вместе? Ефрейтор Ивченко со старшим сержантом Баланелом, понятно, отправились к майору. Никто не спорил и не обижался, прекрасно понимая, что сейчас они – не более чем временные пассажиры. Когда доберутся до моста, у танкистов будет своя задача, у них – своя. Левчука сразу же усадили на командирское место, наблюдать, Ванька кое как разместился рядом с заряжающим – места в боевом отделении трофейной «коробки» было все ж немного побольше, нежели в родной тридцатьчетверке. К этому времени считающий себя уже опытным и достаточно повоевавшим танкистом Егор сперва встретил появление новых членов экипажа без особого энтузиазма. Однако узнав, что это старые боевые товарищи командира, да еще и неоднократно ходившие во вражий тыл разведчики (Аникеев рассказал), подобрел. Принявшись с энтузиазмом объяснять Ивану, впервые оказавшемуся в танке, как управляться с башенным орудием и зачем нужно выкидывать наружу стреляные гильзы (краткую и наполовину состоявшую из ненормативной лексики лекцию старлея касательно пороховой болезни он, как выяснилось, запомнил). Ванька слушал и вникал, не замечая бросаемых старшиной ироничных взглядов. Поговорить после разлуки боевым товарищам не удалось, и обстановка не располагала, и шумно. Да и ехали недолго – проскочив на максимальной скорости мимо поселка и железнодорожной станции, рванули сразу к мосту. Остановить колонну попытались только однажды, километрах в трех за станцией, где на развилке шоссе располагался пост фельджандармерии. Чего именно хотели от них фашистские «гаишники», так и осталось тайной, поскольку их просто расстреляли из пулеметов, практически не снижая скорости. А затем внимательно наблюдавший за местностью Левчук сообщил: – Все, командир, почти прибыли. Вон ту рощицу у дороги видишь? Там нас десантники и должны дожидаться. Притормози, дальше мы первыми пойдем, чтобы никаких непоняток не случилось. – Понял, Семен Ильич, сейчас сделаем. – Выйдя на общую волну, Алексеев передал Шохину и командирам танков слова разведчика. Колонна остановилась, не глуша моторов. Спрыгнув на землю, старшина закинул за плечо автомат и подмигнул Степану: – Мы скоренько, командир! Но ты на всякий случай поглядывай, мало ли что. Ну, а ежели вдруг какая пакость случится, мы шумнем, чтоб сигнал вам подать, а вы тогда сразу к мосту двигайтесь, тут всего с километр остался. Дальше сам разберешься, не впервой. Все, потопали мы, не поминай лихом, лейтенант! – Не каркай, старшина, все нормально будет, – поморщился, словно от зубной боли, Степан, высунувшийся из бокового люка. Четверо разведчиков в пятнистых маскировочных костюмах бегом пересекли шоссе, спустившись в глубокий кювет, и скрылись в недалеких зарослях. – «Второй» – «Главному», разведка ушла, ждем. Противника не наблюдаю, все тихо. – «Второй», понял. Всем номерам, в случае непредвиденных обстоятельств продолжаем движение, в бой до приближения к мосту по возможности не вступать. – Принял, – буркнул старший лейтенант, отключаясь. Сговорились они с Левчуком, что ли? Нет, оно, конечно, понятно, что если Науменков со своими десантниками спалился и на месте встречи ждет засада, им туда лезть никак нельзя, это азы. По большому счету разведчики свою основную задачу выполнили – группу встретили, пакет от командования плацдармом передали, в эфир вышли и доложились. Вот только на душе от этого самого понимания отчего-то тоскливо… Из башни высунулся бывший пленный: – Тарщ старший лейтенант, стрелять будем? Мне с пушкой как, заряжать, нет? А ежели заряжать, то каким, осколочным или бронебоем? – Пока не знаю, Егорша. Но, думаю, стрелять однозначно будем. Лезь внутрь и не маячь, мало ли что. И автомат мой дай, чтобы под рукой был. Кстати, забыл спросить, что с ним случилось-то? Разобрался? – Так точно, разобрался! Патрон перекосило, оттого и осечка, видать, бракованный оказался. Я его выкинул и магазин поменял, прежний уж почти пустой был. Держите. – Спасибо. Слушай, Егор, а фамилия-то у тебя имеется? Ты извини, что раньше не спросил, как-то все не до того было. Заряжающий захлопал редкими ресницами – не ожидал вопроса. – Так это, тарщ старший лейтенант, Ковалевы мы… ну, в смысле, я. Виноват, красноармеец Ковалев Егор! – Ну, вот и познакомились, красноармеец Ковалев Егор, – усмехнулся морпех. – Все, прячься под броню, скоро дальше поедем. Уложив автомат на закраину люка, Степан сдвинул левый наушник, прислушиваясь. Но пока все было тихо, лишь откуда-то со стороны моста доносился приглушенный расстоянием гул моторов… Глава 17. Мост 10 км до Новороссийска, 15 февраля 1943 года, день Старшина появился минут через пять, причем не один, а в сопровождении младшего лейтенанта Науменкова. – Вот, командир, вернулся, как и обещал. Еще и вашего старого знакомца с собой привел. Помните, поди, не позабыли? – Да уж забудешь тут, – усмехнулся Алексеев, первым протягивая десантнику ладонь. – Ну, здоров, что ль, Леонид Батькович! С обороной моста разобрался, покажешь? – Покажу, тарщ старший лейтенант. – Десантник вытащил из полевой сумки несколько помятых листов бумаги. – Разрешите?