Но так хотелось быть с ней. У меня на пальцах до сих пор фантомные ощущения от тепла её кожи. Меня тянуло к Сашке со страшной силой прошлой ночью, и я поехал, не понимая, откуда взялось это чувство. С ней всегда так хорошо. С ней дышится легче и сердце бьётся иначе. Сейчас ему больно, потому что я сделал больно ей. Бля, да у меня в башке никак не уложится сам факт свершившегося секса с моей Сашкой! С самым лучшим дружочком, подругой… чёрт! И то, что хорошо с ней было так сильно, что до сих пор не отпускает, тоже не укладывается никуда и никак. Трахать друзей в принципе противоестественно. Мы сломали систему. И мне очень понравилось. Варя всё взрывала внутри меня. С ней крыло до физической ломки. А Саша… Моя Сашенька, Сашулька, Санёчек. Родная, тёпленькая, нежная девочка. И ночь с ней наполнила меня именно этими ощущениями: теплом, покоем. Улыбаться хотелось и брать ещё и ещё, чтобы насытиться, наконец. И я не хотел, не планировал причинять ей боль. Полнейшая растерянность с утра, звонок от отца Вари, выбор… Я бы не простил себя, если бы эта красивая русоволосая дурочка «удачно» наложила на себя руки. Пока Варвара не вернёт себе адекватность, ей не стоит знать о случившемся, поэтому я не нашёл ничего лучше, как попросить Сашу молчать. Она ведь всегда меня прикрывала. Наверное, подсознательно сработала привычка. Только сейчас я всё равно не с Варей. Меня продолжает тянуть к Саше. Мне её уже не хватает рядом. Хочется сорваться из этой больнички, найти свою голубоглазую блондинку и молча обнять, без всяких лишних слов. Никогда в жизни не чувствовал себя таким потерянным и разбитым. Отняв у Вари свою ладонь, поднимаюсь с кровати. Мне срочно нужно на свежий воздух. За окном дождь. Отлично. Сырость и холод сейчас не помешают. И семье что-то чиркану в ответ на пару десятков пропущенных. — Ты куда? — хрипло спрашивает Принцесса. — В сортир, — лгу ей и выхожу из палаты. Сворачиваю к пожарной лестнице, поднимаюсь на этаж выше и распахиваю окно между пролётами. Высовываюсь в него наполовину. Холодные капли попадают за шиворот футболки, мочат волосы, а я делаю вдох поглубже и жмурюсь, скрипя зубами. Сцена на кухне так и стоит перед глазами. Я ничего не убрал после Сашкиного ухода. Рубашку забыла, белые носочки валяются у кровати и постель расправлена. Такой дерьмовый выбор, Санёчек. Я не хотел, чтобы всё получилось так. Объясню. Обязательно объясню тебе, когда смогу найти слова и разобраться с тем, что произошло. Брат звонит. Не хочу ни с кем говорить. Я сейчас неадекватен. — Да? — всё же отвечаю тихо и хрипло. — Что ты с ней сделал? — ровно спрашивает Август, но я слишком хорошо знаю старшего брата, чтобы понимать, как он сейчас злится. — Клим, блядь! — срывается он. — Всё сложно, брат. Как она? — Её тень приехала с Соколами. В футболке одного из близнецов, — цедит сквозь зубы Август. — Он заботливо накинул ещё и свою куртку на плечи Саши прямо у наших ворот. С ногами залез на крышу своего Мерса, скалился, увидев меня, и ждал. — Чего? — мой голос окончательно падает. — Когда она выйдет к нему с вещами, — голос старшего брата нервно вибрирует. — Ты дал Соколам её увезти?! — до боли упираюсь кулаком в подоконник. — У меня был выбор? — хмыкает Август. — Что ты сделал? — Потом… — Где ты сейчас? — никак не отстаёт он. — Родители до тебя не дозвонились. Они были в гостях у Шолоховых. Сорвались домой. Мать напилась успокоительного, а отец поехал за Сашей. — Я потом попробую что-то сказать, брат. Пока реально не могу. Меня не будет сегодня. Скажи всем, — прошу его. — Клим, ты же понимаешь, что отец пробьёт твоё местоположение и сам приедет, где бы ты ни был? Ему просто не до этого было. — Понимаю. Попроси, чтобы не делал этого. Ты же дозвонился, услышал меня. Напиши, когда он Сашу домой вернёт. Пожалуйста. — Мне ни хрена всё это не нравится, Клим. — Мне тоже. Прикрой мне задницу, брат. Очень надо сегодня никому кроме себя ничего не объяснять. — Никаких гарантий, — честно говорит Август. — И тебе придётся объясняться. Вас не было сутки, а потом вы оба в таком состоянии… — Спасибо, — отключаюсь. Делаю ещё глоток воздуха и возвращаюсь в палату к Варе. Ей сняли капельницу. Минут через десять я смогу забирать её отсюда. Глава 22 Саша Наша квартира с порога укутывает меня родным запахом. Я дома… На стильной вешалке в прихожей висит мамина кофта, а на полке лежит кепка, в которой папа обычно бегает по утрам. Так их не хватает сейчас обоих. На меня снова давит чувством полного одиночества и нос щиплет от слёз, но заплакать не даёт сопение полуголого Рафаэла у меня за спиной. — Так вот как живут вкусняшки, — легко усмехается Сэм. Меня всегда раздражало это его обращение к девушкам как к конфетам или пирожным, а сейчас вызывает нервную улыбку. Штормит страшно и опять немного морозит. — Спасибо, что помогли, — снимаю с плеч куртку и отдаю Рафаэлю. — Футболку тоже сейчас верну. Подожди. — Себе оставь. Спасть в ней будеш-шь, — провокационно скалится Соколов и трёт верхнюю губу кончиком языка. — Красивые девочки в мужских футболках — это стра-ш-шно сексуально. От его фирменного шипения опять сводит зубы, а наша уютная прихожая уже до отказа наполнилась очень специфической энергетикой Падших. — Могу дать футболку отца, она должна тебе подойти, — предлагаю Рафу. — Ой, — его перекашивает, и глаза закатываются под прикрытое верхнее веко. — Ещё треники батины мне предложи, — губы снова кривятся в чуть надменной усмешке. — Так доеду, — вешает куртку на предплечье. По моим рукам бегут мурашки, и тонкие светлые волоски встают дыбом. Братья так следят за ними, будто это они рулят сейчас моим состоянием. Отчасти, наверное, так и есть. Именно благодаря Соколам я всё ещё стою на ногах и не скатилась в очередную истерику. Они умудряются гасить её одним своим присутствием. — А х-хотите кофе? — стукнув зубами от озноба, неожиданно для самой себя предлагаю близнецам, пытаясь таким образом оттянуть своё падение мокрым лицом в подушку. — Я хочу посмотреть, какие постеры висят у твоей кровати. Уверен, они там есть. И ещё уверен, что это не музыкальные барби-группы. А потом можно кофе, — Рафаэль смотрит на меня с вызовом. — А я тебе говорю, брат, что там именно такие группы. И ещё что-то мультяшное, — поддевает Сэм и тоже смотрит на меня. — Вы успели поспорить? — доходит до моего воспалённого мозга. — Угу, — отвечают хором и даже кивают синхронно. Честно говоря, смотрится жутковато. — Тогда вы оба проиграли. Или выиграли, — пожимаю плечами. — Решайте сами. — Показывай, — склонив голову к плечу, Раф продолжает прожигать меня своими карими глазами. Подбирает с пола сумку с моими вещами и вопросительно дёргает бровью, мол куда тащить? Вздохнув, веду этих двоих за собой. Постеры действительно есть. И тачки, и яркие мультяшные, пара анимэшных. А ещё куча фоток на булавках. С тех же гонок с Климом. И всё, меня опять надламывает. Плечи содрогаются, и по щекам стекает солёная вода. Нервными движениями вытираю лицо, но оно снова намокает. Ко мне возвращается чувство невыносимой уязвимости. Я ощущаю себя голой перед парнями, с вывернутым наизнанку сердцем. Вот, смотрите. Все смотрите, как мне больно! — Эй, красивая, хорош, — тихо просит один из Соколов. Их образы опять расплываются перед глазами. — Сэм, найди нам кофе, — просит второй. — Т-там кухня, — машу рукой в пространстве. — Разберёмся, — отвечает, по-видимому, Самаэль, потому что он меня не трогает, всегда смотрит со стороны, а вот Раф позволяет себе распускать руки. И эти руки сейчас нагло меня обнимают, рывком втрамбовывая в голый торс. Пытаюсь выкрутиться. — Бля-а-а, — злится Раф. — Стой спокойно! — рычит и сжимает меня крепче. — Просто стой вот так. Я ничего не делаю, — говорит он. Я стою, уткнувшись мокрым носом ему в плечо, и тихо реву, периодически всхлипывая. — Ненавижу женские слёзы, — бубнит он себе под нос. — Хер пойми, чё с вами делать, с такими неадекватными. На кухне раздаётся грохот и мат. Сквозь слёзы прорывается иррациональный, совсем неэстетичный смех. Раф тоже ржёт. — Дебил, бля… Сэм, ты сломал кофеварку?! — орёт он. Идём на кухню смотреть, что случилось. По дороге шмыгаю носом и тыльной стороной ладони тру мокрые щёки. По полу рассыпаны зёрна кофе. В волосах у очень недовольного Самаэля тоже кофе. — Вот скажи мне, вкусняш-ш-шка, — шипит он, встряхивая головой и роняя кофе с волос на пол, — кто, блядь, додумался, поставить банку с незакрученной крышкой на самую верхнюю полку?! — Я, наверное, — у меня правда так бывает. Когда тороплюсь в универ, а родителей уже нет дома, могу забыть закрутить крышку. И эта ситуация снова разбавляет пустоту внутри меня хоть какими-то эмоциями. На самом деле, если снять видео, как легендарные Соколы, матерясь и угорая друг над другом, подметают рассыпанный кофе на моей кухне и всё же заправляют кофеварку, можно неплохо заработать. Но я просто смотрю на это с ощущением стороннего наблюдателя и мысленно благодарю вселенную за то, что в такой момент она послала мне именно этих двоих. Кофе пьём уже в тишине. Мне надо где-то найти силы зарядить телефон и позвонить тёте Тане. Некрасиво вышло по отношению к родителям Зорина. Я просто сбежала из их дома. Но находиться там было бы пыткой.