— Давай, — легко соглашаюсь. Это вчера я хотела одиночества. Сегодня у меня другая крайность, я хочу шума улиц и болтовни с девочками, чтобы не думать. Вдруг это поможет пережить внутреннюю истерику, так и норовящую выкатиться наружу слезами при любой, даже косвенной ассоциации с Зориным. После занятий встречаемся со Стасей. Она заглядывает мне в глаза, вздыхает и крепко обнимает. — Спасибо, — шепчу подруге. Идём гулять, и я вроде уже не одна. Всех подробностей им, конечно, не рассказываю. Они тактично и понимающе не пытаются лезть глубоко в душу и вытащить из меня слишком личное. Однажды мы решим это с Зориным. Или нет. В любом случае, это только наше с ним дело, какие бы близкие друзья не находились вокруг. Заглядываем с девочками в торговый центр и выбираем мне шорты. Спереди они смотрятся как коротенькая юбочка с завышенной талией, а сзади классика. Кручусь перед зеркалом в примерочной. — Бери, тебе классно, — заглядывает ко мне Стася. — Не знаю… — ещё раз поворачиваюсь на триста шестьдесят. — И иди в них, — предлагает подруга. — Тебе всегда шло мини. Это я мелкая, —смеётся она. Стася у нас самая низкая в компании. — А у тебя ноги. — У тебя тоже есть ноги. Не прибедняйся! — прыскаю от смеха. Девчонки звонко смеются на весь магазин. — Ладно, уговорила. Берём. Только давайте ещё комбинезоны посмотрим, — прошу их. И мы идём дальше бродить по торговому центру в поисках того самого. Находим джинсовую классику с карманами на штанинах и груди. К нему беру белый короткий топ-майку и новые, удобные кроссовки. Всё это в хрустящих бумажных пакетах, а иду я в шортах, как обещала. Заглядываюсь на своё отражение в витринах и иногда одёргиваю обманку в виде юбки. Покупки и свои джинсы приходится сложить в машину охранника от дяди Яши. Он же любезно везёт нас в один очень уютный молодёжный ресторанчик. Мы бессовестно едим фирменные бургеры и картошку-фри под неодобрительными взглядами некоторых девочек, жующих салат «Цезарь». Я его тоже люблю, но не сегодня. Мой телефон лежит рядом. Экран загорается при входящих уведомлениях. В группе организаторов гонок создали мероприятие и выложили маршрут очередного спонтанного заезда. Сейчас? Они серьёзно? Смотрю, как прямо напротив нас медленно двигается довольно плотный поток машин, люди, петляя между рядами, пытаются перебежать дорогу вне светофоров и пешеходных переходов. Внутри отчего-то всё холодеет. Наблюдаю, как заявляются гонщики, как бежит трекер ставок. Снова перевожу взгляд в окно, открываю и подробно рассматриваю маршрут. — Жесть какая. Как они поедут? — Что там? — спрашивают девчонки. Разворачиваю к ним экран. — Ой, — Стася прикрывает рот ладошкой и набирает своего Захара, чтобы узнать, едет он или нет. А я моргаю, увидев на экране личное входящее от одного из Соколов. «Надеюсь, ты где-то рядом и уже увидела эту прекрасную гонку» — в своей манере голосом заявляет Раф. — «Геолокацию мне. Вышел из универа. Ты едешь со мной. Бабки пополам. Заодно обсудим кое-что важное» — и такая усмешка довольная в конце, что я со скоростью разгона его Мерса понимаю, о чём пойдёт речь. Глава 27 Саша Одному на сложной местности на больших скоростях сложно. Навигатор — это всего лишь компьютер и на него надо отвлекаться, а отвлекаться нельзя. Голосом он говорит слишком медленно. Чтобы выиграть такую гонку, нужны короткие, очень быстрые команды водителю. Хороший напарник в гонке стоит дорого, Раф знает, поэтому сразу предложил деньги. А ещё знает, что я не откажусь. Во-первых, Падшие ничего не делают просто так и за помощь придётся заплатить. А во-вторых, я хочу. Просто хочу в эти эмоции и всё! Без оправданий перед всеми, перед собой. Захар не поедет. Сорваться с режимного объекта у него не получилось. А значит, никого из тех, с кем может быть сложно и больно, не будет. Девчонки всё понимают, обещают ждать в ресторане и болеть за нас. Вот так просто. Даже ставку делают на Рафаэля. Сэм тоже заявляется, и шкала ставок начинает стремительно меняться. Я скидываю Рафу геолокацию и жду, когда примчится его Мерс. Который слышу даже через толстое оконное стекло. Бросив рюкзак с тетрадями на стуле, выбегаю и буквально падаю на удобное пассажирское сиденье. — Детка, водить со стояком в штанах не очень удобно. Кровь, знаешь ли, от башки отливает, — скалится Рафаэль. — Ножки огонь. — На дорогу смотри, — киваю ему в лобовое. У меня с собой телефон. Открываю карту, бросаю быстрый взгляд по сторонам. Даже поругаться на организаторов становится некогда. Меня вжимает в спинку сиденья на старте. Сердце начинает качать по венам едва ли не чистый адреналин. Предельно внимательно слежу за маршрутами и направляю Рафа, предупреждая, где лучше свернуть, а где мы можем срезать, не нарушая условий гонки. А ещё люди, мать их! Сколько днём на улицах людей, жаждущих улететь под наши колёса! — Триста метров переход, — быстро говорю Рафаэлю. Он жмёт на сигнал заранее, чтобы нас точно услышали. Наушники… Ааа!!! Пара школьниц ступают на зебру, ни черта не услышав приближение машины на бешеной скорости. — Раф, дети! — кричу я. Он резко уходит вбок, едва не зацепив бортом стоящую в своём ряду машину. Малые пугаются, отскакивают. У меня тоже сердце едва не выскочило из грудной клетки. Представляю, сколько проклятий сейчас сыплется нам в спину. У Рафаэля подрагивают пальцы. Нет, сердце у Падшего точно есть. Может, оно чёрное и чёрствое, но его пробрало. Испугался… — Двести метров. Направо в подворотню, — и надеюсь, там никто не справляет нужду. — Налево, шестьдесят метров вперёд и сразу направо. — Ты такая сексуальная, когда командуешь. Давай купим тебе плётку. К этим шортикам пойдёт. — Тихо! — ругаюсь на него. — Потом купишь. Не мешай. Прямо пятьсот. Светофор, камера. — По хуй на камеры, Саш-ш-ша, когда папа — прокурор области, — морда довольная до невозможности. И сосредоточенная одновременно. Хищная. Скулы острые, взгляд очень внимательный. Разминает пальцы и удобнее перехватывает руль. Знаем, мы знаем, кто ваш папа. Младший сын бывшего прокурора учился в нашем лицее на пару классов старше. По всем новостям говорили, что прокурора Калужского посадили. И вот на его место как раз назначили отца Падших. По слухам, именно он «помог» своему предшественнику сесть. Поэтому я всегда просила Клима не нарываться. Падшие безнаказанно могут творить что угодно. Мы сейчас едем и нарушаем всё, что только можно. Им ничего не будет. И новостей в официальных источниках об этом заезде не будет. — Направо, триста вперёд, ещё раз направо. Срежем, — ровно говорю я. — Где Сэм? — стреляя взглядом на плотный поток машин, который мы объезжаем по обочине, спрашивает Раф. — Тротуар, только осторожно, умоляю. Соколов заезжает на тротуар и сигналит пешеходам, чтобы нас пропустили. — Сэм через машину от нас. Остор-р-рожно! — вскрикиваю, когда прямо на нас вылетает самокатчик. — «Хрустики», блядь! Ещё хуже байкеров, — рычит Раф. — Съезжай на дорогу. На перекрёстке налево, сто метром вперёд, направо, ещё раз направо, — на одном дыхании тараторю я. — Почему Сэм отстаёт? — нервничает Раф. — Потому что мы сокращаем. За нами тоже пара едет, а Сэм один. Направо, Раф! — напоминаю ему. — Прямо теперь, — выдыхаю. — Пробку объехали. Сейчас будет быстрее. Хотя куда ещё быстрее, я не знаю. Голова от эмоций слегка кружится. Кусая губы, продолжаю внимательно следить за дорогой. Немного осталось. — Надо скинуть хвост, чтобы Сэм его обошёл, — заявляет Рафаэль. — Нет. Дороги забиты, Раф. — Спокойно, я его совсем немного подвину сейчас. Покажи мне, куда ехать. Давай, ты сейчас моя команда! — рявкает он. — Я не буду этого делать, Рафаэль! При таком манёвре он врежется либо в машину, либо в стену. Здесь негде и некуда его двигать. — Брат встанет третьим! — злится Падший. — Пусть учит объездные пути. Я сказала, не буду этого делать! Люди погибнут. — Ай, — раздражённо закатывает глаза. — Направо сейчас. Там переход, осторожнее. Раф, лежак! — Вижу, — перескакивает. Пролетает зебру. Едем прямо, снова сворачиваем в подворотню, через арку и на финишную прямую. — Триста метров до конца. Двести, сто пятьдесят… Стоп! — устало откидываюсь на спинку сиденья. Руки дрожат, бёдра покрылись мурашками. За нами уже паркуется главный соперник на сегодня. За ним подъезжает Сэм. Рафаэль отстёгивает ремень безопасности, упирается затылком в подголовник и поворачивает голову ко мне. — Ты крутая, — подмигивает он, довольно улыбаясь. — Чё мы там подняли хоть? — Четыреста успели собрать на первое. — За ночные меньше выходит. Неплохо. По двести косарей нам с тобой будет. Куда потратишь?