− Мы его действительно знаем, − произносит Са-ард, нарезая запечённое мясо. – Изучили, отправляясь за тобой. Император А-атон знает тоже, скорее вс-с-сего. Ведь это так же родной язык императрицы. Но говорил он на аш-ш-шарском. А поняла ты его потому, что во время пребывания в регенерационной капсуле тебе был имплантирован универсальный лингвистр новейш-ш-шего образца. Такими же пользуемся мы с братом. Теперь ты сможеш-ш-шь понимать и разговаривать на всех языках, которые внесены в его базу. И в ус-с-скоренном темпе изучать новые. С каждым его словом мои глаза становятся всё больше. Да и челюсть явно пора уже подбирать. Я даже не знаю, что меня больше поразило. То, что императрица действительно оказалась землянкой, да ещё моей землячкой. Или то, что мне без спросу что-то имплантировали. И вроде бы эта штука полезная и нужная, по крайней мере, по их словам. Но почему они у меня не спросили? Становится не по себе. И обидно. Будто они обманули моё доверие. Ничего не могу с собой сделать. Хорошее в общем-то настроение неумолимо портится. Просто это… больная тема, да. Любимый мозоль, так сказать. Или триггер… не важно, в общем. Суть одна. На-агары, кажется, улавливают что-то. Потому что посматривают теперь на меня с хмурой задумчивостью. Но ничего не говорят. Да и я тоже. Не ругаться же с теми, кто меня исцелил, из-за того, что к исцелению прилагался бонус в виде этого супер-пупер лингвистра. Но спустя некоторое время мне в голову приходит ещё одна мысль. Пугающая и жутко неприятная. И молчать теперь уже никак не получается. − Скажите… − замираю я, когда мы уже собираемся нести всё приготовленное в комнату отдыха, чтобы пообедать, или уже даже поужинать. – Этот ваш лингвистр, это единственное, что мне имплантировали во время лечения? − Да, Ж-шеня, − спокойно отвечает Са-ард. − Ладно. Надеюсь, что вы больше не будете ничего делать с моим телом без моего ведома и согласия, − заявляю так твёрдо, как только могу. Раз уже не могу ничего изменить в случившемся, просто обязана добиться, чтобы со мной считались хотя бы в будущем. − Обещаем. Всё, что мы будем делать с твоим телом в дальнейш-ш-шем, будет происходить только с твоего ведома и соглас-с-сия, − произносит он невозмутимо. Звучит это очень неоднозначно, но я чувствую себя более-менее удовлетворённой. И больше не поднимаю эту тему. После совместной трапезы, во время которой я из принципа отстаиваю своё право употреблять пищу самостоятельно, вместе с чувством сытости приходит и неожиданная сонливость. Видимо, организм ещё далеко не все ресурсы восстановил после лечения. Да и случилось много всего. Устала я. − С-с-спальный отсек, который мы тебе показали, полностью в твоём распоряжении, − замечает змей старший моё состояние. Набирает что-то на своём браслете. – Я дал команду техноиду зас-с-стелить кровать. Можеш-ш-шь спокойно идти спать. Тебя никто не побеспокоит. Разве что Треш-ш-ш, поэтому договаривайся с ним заранее. Кивнув, я поднимаюсь с его хвоста. Смотрю на Треша, задумчиво прищурившись. Тот, пока мы ели, тихонько дремал у моих ног. А сейчас приподнял голову. Вопросительно, как мне кажется. − Если обещаешь не будить, можешь пойти со мной, − сообщаю ему. − Ур, − решительно выдаёт он, качнув утвердительно головой. И может, я уже придумываю то, чего нет, но мне в этом его «ур» отчётливо слышится «обещаю». − Ладно, пошли. Доброй ночи, − вежливо киваю я обоим на-агарам, наблюдающим за мной с непроницаемым видом. − Доброй ночи, Ж-шеня, − слышу в ответ, и вместе с Трешем покидаю комнату. В спальном отсеке действительно застаю уже застеленную кровать. Такую манящую, что мне едва хватает терпения переодеться в пижаму. Засыпаю я, едва добравшись до подушки. Треш, потоптавшись рядом, устраивается у меня под боком. А просыпаюсь я от внезапного оглушительного грохота. Кровать вздрагивает подо мной, пугая до панической дрожи ощущением падения. Кажется, даже комната трясётся. − Стр-р-р-р, − испуганно утыкается головой мне в бок Треш. − Что случилось, малыш? – спрашиваю у него, неосознанно гладя бархатный бок, чтобы успокоить. Хотя у самой сердце колотится так, что аж в ушах шумит. − Ур-р-р, − мотает головой мой приятель. Не знает, судя по всему. Но что-то явно происходит. И вряд ли хорошее. Надо узнать что. Выбравшись из кровати, я босиком шлёпаю к двери. Но когда уже тянусь к панели, пол под ногами снова сотрясается, заставив меня испуганно вскрикнуть. Чёрт. Это уже явно не шутки. Выскочив в комнату управления, я вижу что сплошная закрытая стенка по центру превратилась в огромный экран, на котором теперь видны куча расчётов, какие-то панели, но что хуже всего, какие-то пугающие красные треугольники. И проекции космических кораблей, откровенно хищного вида. Оба на-агара, напряжённые и сосредоточенные, сидят в креслах пилотов. Оба с какими-то обручами на головах, голографическими экранами, закрывающими лица, в металлических перчатках, они стремительно вводят какие-то команды на всплывающих панелях и явно пилотируют корабль вручную. А ещё, кажется, отстреливаются от кого-то. − Что происходит? – спрашиваю я, зябко обнимая себя за плечи. − Нас преследуют шкадары, − сухо роняет Са-ард, неуловимым движением выводя на экран какую-то новую панель. Рядом со столом управления в полу открывается люк и оттуда плавно поднимается уже знакомое мне кресло. – Сядь и пристегнись. Может быть жарко. − А шкадары это кто? – решаюсь я поинтересоваться, когда поспешно выполняю его распоряжение. Лишь краем сознания отметив, что даже не задумалась, как работают крепежи. Руки, будто сами знали, что делать. − Космические пираты и наёмники, − слышу ответ, от которого градус моей тревоги только возрастает. 11.2 Но всё, что я могу, это сидеть, вцепившись в подлокотники до побелевших костяшек. Испуганно таращиться в экран перед на-агарами, считая красные треугольнички, которые пытаются окружить одинокий чёрный. И стараться не визжать, когда наш корабль входит в крутые виражи, чтобы уйти от преследователей. − Бездна! Тут их целая армада, − ругается под нос Шоа-дар. − Ничего, прорвёмся. Дёрнув на себя обе руки в светящихся перчатках, он будто из невидимого оружия палит, вертясь на своём кресле в разные стороны. − С нами запраш-ш-шивают канал связи, − мрачно сообщает в какой-то момент Са-ард. − Значит, хотят предъявить какие-то требования, − фыркает Шоа-дар. – Будем слуш-ш-шать? − Конечно. Ничто так не демонстрирует планы врага, как его требования, − холодно усмехается змей старший, выводя на экран новое окно. На котором мы видим темноволосого гуманоида с бирюзово-синей кожей и чёрными шипами вместо волос. Нижняя часть его лица скрыта жутковатой маской. И на нас внимательно смотрят оранжевые глаза с вертикальным зрачком. − Приветствую, высокочтимые ни-одо, − с издевкой в голосе здоровается этот индивид. Его вкрадчивый голос что-то неожиданно цепляет во мне, вызывая смутное ощущение узнавания. − С кем мы имеем дело? – вместо приветствия интересуется Са-ард. − Это не важно. Значение имеет только то, что вы можете сделать, дабы остаться в живых, − отвечает ему пират, сузив огненные глаза. И его взгляд, странно вспыхнув, почему-то устремляется на меня. − И что ж-ше это? – ровным тоном интересуется змей старший. − Вы забрали с Земли кое-что, вам не принадлежащее. Отдайте это, и можете дальше лететь в свою империю, целые и невредимые. − Ничего чужого мы с-с-с Земли не забирали. Выражайтесь конкретней, − в голосе змея старшего звенит холодная сталь. − Не делайте вид, что не понимаете, о чём я, − вкрадчиво хмыкает его оппонент. – Тем более, что прямо сейчас я собственными глазами вижу ваш драгоценный груз, − он снова смотрит на меня. – Отдайте девушку. − Ах девуш-ш-шку? Вы реально думаете, что мы отдадим вам нашу женщину? – не выдерживает Шоа-дар. Усмехается ядовито: − Может, вам ещё и наш-ш-ших первенцев обещать? Я смотрю, свободное братство ш-ш-шкадаров себе слишком многое позволять стало. Проредить не меш-ш-шало бы, уму разуму научить. Как думаеш-ш-шь, брат? Подкинем отцу такую идею? Или ещё лучш-ш-ше − императорам сразу. − Ваши императоры сейчас далеко и ничем вам не помогут, − ухмыляется пират. Кажется, его совершенно не задевает услышанное. Будто это к нему никак не относится. – Как и ни-одо Аракеш. Ваши первенцы меня тоже никоим образом не интересуют. Придёт время, своих получу. И снова этот взгляд в мою сторону. − А ты что скажешь, крошка? Готова смотреть, как эти хвостатые ради тебя будут жертвовать своими жизнями? Или может, сама сдашься? Уверяю, с тобой ничего страшного не случится. Обещаю, с тобой будут обращаться исключительно нежно и бережно. Он говорит, а я буквально слышу другой голос. Точно такой же, только менее приглушённый и более... человеческий. «Хочешь, я тебя обниму, чтобы тебе не было страшно?» Нет. Этого просто не может быть! Мне показалось! − Тимур? – шепчу я потрясённо, во все глаза таращась на синекожего инопланетянина, в пламенных глазах которого яркой вспышкой вдруг отражается удивление и лёгкая досада. 11.3 Склонив голову набок, он пару минут смотрит на меня, хмыкает, а потом внезапно поднимает руку и нажимает что-то на своей маске возле уха. Чтобы уже в следующую секунду снять её, открыв своё лицо полностью. Теперь я без труда могу рассмотреть острые скулы, впалые щёки с чёрным рисунком на синей коже, чётко очерченный рот, небольшой шрам, рассекающий верхнюю губу. И никакой бороды. Ну-у-у, поскольку с некоторых пор мои представления о мужской привлекательности слегка расширились, пожалуй, я даже могу сказать, что он ничего так. Внешне. Потому что по действиям пират пиратом. И я понятия не имею, как этот синекожий пират смог притвориться человеком, сыном маминого начальника. Ладно я, полуслепая, не смогла ничего рассмотреть, но остальные... Что это было? Ментальные игры? Внушение? − Я поражён, Женя, − улыбаются чувственные тёмно-синие губы. И, сейчас, уже зная о лингвистре, я почти без проблем улавливаю его переход на мой родной язык. – Не ожидал, что ты так легко меня узнаешь. Не зря именно вокруг тебя всё закручивается. − Что закручивается? Зачем тебе я? – спрашиваю, не собираясь посвящать его в то, что всё это узнавание было скорее догадкой и чистым везением с моей стороны. − Я же говорил, несмотря на все козни вокруг, ты мне очень нравишься, − широко улыбается этот индивид, обнажая острые зубы. − И я бы хотел продолжить наше знакомство, сделать его более... близким. − Угу. Настолько, что ты теперь пытаешься взорвать корабль, на котором я нахожусь? – фыркаю скептически.