− Что тебе действительно стоит сделать, это прекратить на каждую мою фразу реагировать так, будто я тебе враг, − тон матери в ответ становится буквально ледяным. Кажется, я её всё-таки зацепила. – К нам придут мой начальник со своим сыном. Это очень перспективный молодой человек, с довольно приятными внешними данными. Я решила, что он может стать для тебя неплохой парой. Его отец разделяет моё мнение. Что? В полном шоке я так и застываю с отвисшей челюстью, таращась на размытый мамин силуэт. Она не могла… это не может быть серьёзно! В двадцать первом-то веке. Рядом с нами, тихо шурша шинами, останавливается машина. − Твоё такси приехало, − подхватив растерянную меня под локоть, мама решительно увлекает меня вперёд. И буквально заставляет сесть на заднее сидение. Всё ещё пребывая в полной прострации я слышу, как она договаривается с водителем. Потом, снова обращается ко мне. − Я позвоню Тамаре Павловне, она тебя встретит. Дверь захлопывается. Такси двигается с места. Мамин силуэт отдаляется. А я так и не смогла вовремя найтись с ответом, как-то остановить этот фарс. Чёрт. И что мне теперь делать? 2.2 Откинувшись на спинку сидения, молча выдыхаю. Перспектива новой операции, полное непонимание со стороны мамы, да ещё эта её абсолютно чёрствая, грубая попытка сватовства, всё это наваливается на сердце каменной грудой, грозя раздавить этот несчастный комок мышц, как треснувшую скорлупу. Городские пейзажи сливаются за окном в одну серую круговерть. Закрыв глаза, начинаю теребить и с усилием разминать свои пальцы, прогоняя дурноту. Слава небесам, это действует. Когда решаюсь открыть глаза снова, силуэты домов сменяются стеной леса с обеих сторон. Мы выезжаем за город. Значит минут через десять я буду дома. В своей комфортабельной клетке. Чтобы, подобно послушной марионетке выполнить мамины указания, нарядиться и вечером вместе с ней встретить гостей, которых не знаю и знать не хочу. Поднять очередной бунт? Закрыться у себя? Сорвать этот чёртов ужин? А я выдержу потом мамин гнев? Её нотации, въедливые замечания? В моём-то состоянии… Не знаю. Наверное, проще будет всё-таки выйти. Побыть немного, а потом вежливо извиниться и, сославшись на самочувствие, уйти. Может и хорошо, что новую операцию мне назначили так скоро. Если всё пройдёт хорошо и ко мне вернётся зрение, я сразу уйду. Верну себе свободу от неё. Как-то справлюсь. Не могу больше быть куклой в маминых руках. Сегодняшняя её выходка с этим ужином и попыткой сватовства это уже полный зашквар. А дальше что? Она меня и замуж подобным образом попытается отдать? Может потом ещё и со свечкой постоит, советуя зятю, как правильно её внуков делать. Бр-р-р. Кошмар какой. Весь остаток пути я пытаюсь продумать хотя бы приблизительный план, как мне совершить вторую попытку полной сепарации от мамы. Со всеми моими отягчающими обстоятельствами. И как ни странно, под давлением нервного возбуждения и проснувшейся решимости вырваться на свободу, отступают даже ставшие уже привычными за последние два месяца тягостное уныние и апатия. Я даже не замечаю, как мы въезжаем в элитный посёлок, в котором находится и наш… точнее, мамин дом. Нужно напоминать себе почаще, что дом этот именно мамин. Я здесь надолго не задержусь, поскольку уже убедилась, что она никогда не изменится. Такси останавливается у ворот. − Приехали, девушка, − сообщает мне водитель. − Благодарю. Сколько с меня? – спрашиваю на всякий случай. Хотя практически не сомневаюсь, что мама уже рассчиталась. − Уже заплачено, − хмыкает мужчина, а я замечаю, как с моей стороны за стеклом появляется чей-то силуэт. И дверь рядом со мной открывается. − Я уже тут, Женечка, − слышу голос Тамары Павловны. – Пойдём, деточка. Как съездили? Что доктор сказал? Она помогает мне выбраться из машины, придержав голову, чтобы я не стукнулась макушкой. − Доктор сказал, что мне нужно снова делать операцию. Через полторы недели, − делюсь неприятными новостями, когда она закрывает ворота и увлекает меня к дому. Пожалуй, Тамара Павловна единственным человек, проявляющий ко мне истинное участие и заботу. − Ой, бедняжечка. Сколько же на тебя свалилось всего. Но ничего, со всем справимся. Ты сильная, поставим тебя на ноги, − обнимает меня за плечи. Сжимает руку ободряюще. − Спасибо, − дёргаю уголком губ. Вздыхаю, улавливая морозный аромат хризантем. − Постойте, − останавливаюсь я, повернув голову в сторону цветника возле террасы. – Знаете... Хочу побыть во дворе немного, пока снова дождь не начался. Может, на террасе посижу. − Это ты хорошо придумала. Гулять всем полезно, а тебе особенно, − добродушно выдаёт Тамара Павловна и мы сворачиваем в нужную сторону. – Я сейчас вынесу тебе подушку для кресла, чтобы не отморозила себе ничего. − А вы со мной посидите? – сжимаю её пальцы. – Мне бы очень хотелось. Уйти из дому, хлопнув дверью, как в первый раз, сейчас у меня не получится. Просто некуда. Если мне действительно оформили академотпуск, то и комнаты в общежитии у меня больше нет. Ничего нет. И я сейчас практически ничего не вижу. Тут не обойтись без помощи. И обратиться я могу только к одному человеку. − Я бы с радостью, Женечка, но ужин… − неуверенно начинает домработница. − На ужин мама пригласила своего начальника с сыном. Хочет свести меня с этим незнакомым молодым перспективным, пока я ничего не могу ей противопоставить, − выпаливаю, снова задыхаясь от абсурдности этой новости. − Батюшки-светы! Да что же это она? – ошарашенно восклицает моя спутница. Мы даже останавливаемся посреди двора. − Наверное, спешит продавить всё, что считает для меня правильным, пока я не могу ей сопротивляться, − произношу с горечью, озвучивая одно из своих предположений. – Тамара Павловна, пожалуйста, посидите со мной. Мне очень нужен ваш мудрый совет. Я не могу так больше. − Конечно, Женечка, − сдаётся женщина. − Только на кухне проверю, не оставила ли духовку включённой, и сразу к тебе вернусь. Давай я помогу тебе сесть сначала. Мы доходим до террасы. Она принимается суетиться, застилая кресла подушками. И даже обогреватель включает, судя по моим ощущениям. − Хорошо, что у вас ограда такая высокая и сигнализация установлена. Как-то спокойней так, − бормочет, наводя порядок. – Мы с Ниной Александровной сегодня вместе за продуктами ездили. Ты же помнишь её? Она у ваших соседей работает. − Да, кажется. Смутно, − киваю, позволяя Тамаре Павловне усадить меня в подготовленное кресло-шезлонг. – И что она? − Да рассказывала, что в окрестностях какие-то странные вещи происходят. Мужики вроде какое-то громадное чудище вчера вечером видели на другом конце посёлка. Чёрное, длинное, на змеюку гигантскую похожее. − Чудище? – вскидываю брови. – А перед этим много выпили? − Да кто ж их разберёт? Говорят, что трезвые были. А ещё, говорят, что все собаки на тех улицах будто с ума посходили. Лаяли всю ночь, скулили. И в небе ночью опять какое-то чёрное пятно пролетало. − Это вы сейчас мне пытаетесь намекнуть, что к нам инопланетяне прилетели? – улыбаюсь недоумённо. – Ну, Тамара Павловна, милая моя, вы же умнейший человек. Неужели вы действительно допускаете мысль, что каким-то инопланетным гостям, если они вдруг вообще существуют, зачем-то мог понадобиться наш посёлок? Что они тут забыли? Глава 3 Шоа-дар − Ты тоже это чувствуеш-ш-шь? – спрашиваю брата, молча изучающего карту небольшого поселения, в котором, как мы уже вычислили, предположительно находится дом Жениной матери. − Да, она где-то рядом, − прищурившись, произносит он. Значит, я себя не обманываю и эфемерное ощущение ментальной сущности нашей девочки мне не почудилось. Брат тоже улавливает отголоски её мыслей. Она действительно жива. Мы близко. − Ты уверен, что в её вос-с-споминаниях не мелькало ничего, что подсказало бы, как их жилище выглядит внеш-ш-шне? Вернувшись в родную вселенную, пройдя через нескончаемые процедуры дознания, ответив на все вопросы Императоров, нашего отца, Гласа и даже императрицы, выбив наконец разрешение покинуть пределы Аша-Ирон, мы с братом, желая сделать Жене приятно, совершили одну маленькую оплошность. Стоившую нам в последствии очень несвоевременного сбоя в бортовых системах и нового промедления в наших поисках. Хорошо хоть название и расположение населённого пункта успели узнать. − Хочеш-ш-шь порыться в моей памяти сам и убедиться? – Са-ард поднимает на меня раздражённый взгляд. – Я показывал тебе всё, что видел в её вос-с-споминаниях. − Извини, − склоняю голову. – Я прос-с-сто… − Я понимаю. Уж-ш-ш поверь, – роняет сухо. Мы умолкаем. Снова принимаемся изучать карту местности, выстраивая стратегию дальнейших действий.