В стакане действительно оказывается вода. − Евгения, ваша мама сказала, что вы сейчас в академотпуске, − Руслан обращается ко мне теперь. − А на кого учились, если не секрет? − На психолога, − поворачиваю голову на звук его голоса. − Представляешь, Руслан? – фыркает мать. − Из всех возможных вариантов, выбрала эту никому не нужную профессию. Я бы ещё поняла, если бы дочь решила пойти на медицинский, стала психиатром, или клиническим психотерапевтом. А так лишь бы разговоры разговаривать. Надеюсь, ещё не поздно всё исправить. Женя достаточно молода, чтобы перевестись на более перспективную специальность. Каждое её слово как оплеуха. Болезненная, жёсткая, унизительная. Но к счастью, отрезвляющая. Не знаю, чем закончится этот ужин, и как я потом буду себя чувствовать, но сейчас адреналин буквально бурлит во мне, подталкивая к открытому сопротивлению и противостоянию. Словно принятое сегодня решение сняло с меня большую часть сдерживающих цепей, развязав руки. − Твоё мнение о перспективности психологии очень устарело, мама, − произношу холодно. – И можешь забыть о своих планах. Я вернусь к учёбе, как только восстановится моё зрение. − Об этом мы тоже поговорим позже, − многозначительно цедит мать. Тут позади слышатся шаги. На слух узнаю Тамару Павловну. − Женечка, позволишь? – она осторожно накидывает мне на плечи кофточку. Мохеровую. Вообще-то нежную и мягкую, насколько я помню. Но сейчас у меня мгновенно начинают чесаться шрамы, а пушистый мохер кажется колючей мешковиной. Поморщившись, замираю. Не знаю, что делать. Если разденусь обратно, это скорее всего будет выглядеть по-детски. В маминых глазах так точно. Но терпеть это зудящее ощущение весь вечер? − Евгения, всё в порядке? – вдруг спрашивает меня Тимур. Теперь его голос звучит гораздо мягче. И это неожиданно подкупает. Как мало мне, оказывается, нужно. Всего лишь небезразличие. Пускай даже отстранённое, от постороннего человека. − Нет, − признаюсь тихо. – Кожа слишком чувствительная. Неприятно прикосновение шерсти. − Позвольте, я помогу. Недоумевая, что именно он имеет в виду, я рассеянно киваю. Стул соседа отодвигается и спустя минуту я ощущаю на плечах его руки. Кофточка исчезает. А потом меня неожиданно закутывают во что-то другое. Схватившись руками за полы, я понимаю, что это, кажется, мужской пиджак. Запах дорогого парфюма говорит о том же. − Спасибо, − бормочу я в очередной раз, невольно смущаясь от столь неожиданной ситуации. Раздраконенная маминой беспардонностью и неуместной попыткой сватовства, я как-то даже подумать не могла, что мужчина, которого она приведёт, может оказаться нормальным, а не под стать ей. Хотя, об этом, конечно, рано судить. А знакомиться с ним ближе, я не собираюсь. Столь ожидаемая вами встреча будет, скорее всего, уже в следующей главе. Глава 5 Ужин, как я и ожидала, обернулся для меня настоящей пыткой. Несмотря на неожиданное участие сидящего рядом мужчины и все его попытки помочь. Сгорая со стыда, я согласилась, когда Тимур предложил порезать для меня рыбный стейк. И даже смогла благодаря этому съесть пару кусочков, морщась каждый раз, когда особо громко стучала и скребла вилкой по тарелке, в попытке наколоть хоть что-то. То же самое было с салатом. В конце концов я решила, что лучше потом поем наедине. И стала делать вид, что слушаю о чём говорят за столом. Разговор, само собой, шёл… о фармакологическом бизнесе. А ещё у меня сложилось отчётливое впечатление, что между мамой и этим Русланом существует нечто большее чем просто рабочие отношения между боссом и подчиненной. Возможно они друзья. А может... Неужели мама могла закрутить роман со своим начальником? Но у него же, наверное, семья есть. Вот и сын имеется. Рядом сидит. Впрочем, откуда мне знать, как всё обстоит на самом деле. Жаль, что я вижу только их размытые силуэты. Мне никак не рассмотреть выражения лиц, глаз, даже мелкие жесты. И приходится полагаться в своих оценках только на слова и интонации. Задумавшись о сложностях своего восприятия взаимоотношений окружающих, я пропускаю тот момент, когда мама снова вспоминает обо мне. − Тимур, как вам эта свинина? Жаль, что Женя не могла сама приготовить сегодня ужин. У неё это блюдо получается ещё нежнее и сочнее. Моя дочь непревзойдённо готовит и я воспитала из неё замечательную хозяйку. Хорошо, что я ничего не ем. Иначе точно бы подавилась. Воспитала из меня хозяйку? Точнее просто скинула на меня весь домашний быт, ещё когда я была совсем ребёнком. Потому что ей было некогда. Всегда некогда. А непревзойдённо готовить, как она говорит, меня научила именно Тамара Павловна, которую мама так небрежно только что обидела своими словами. Надеюсь, наша замечательнейшая домработница этого не слышала. − Если у Евгении это блюдо получается ещё вкуснее, тогда я даже не представляю, насколько это божественно, − дипломатично замечает мой сосед. – Что же касается умения вести хозяйство, в современном мире оно совершенно необязательно для женщины. Есть множество способов сделать быт удобным. − Конечно. Но для будущей жены это хорошее качество, − усмехается моя родительница. Так вот к чему она ведёт? Ей мало просто привести незнакомого мужчину, чтобы познакомить меня с ним. Видимо она считает нормальным чуть ли не прямым текстом намекать, чтобы он взял меня замуж. Словно я вещь какая-то, или лошадь на базаре. Покалеченная, но зато с другими преимуществами. − Будущей жены? – комкаю я салфетку, чтобы скрыть, как дрожат мои руки. – Не понимаю, к чему ты это, мама. Я пока ни за кого замуж не собираюсь. − Пока не собираешься. А когда мы тебя вылечим, можно и о будущем подумать, дочь. − А зачем? – склоняю голову набок. – Разве ты уже не подумала обо всём? Разве не распланировала, как мне жить, кем быть, за кого замуж идти, когда детей рожать? У меня кто будет, сын, или дочь, по твоему плану? − Женя, прекрати это, − маминым голосом можно стекло резать. − Что прекратить? Высказывать свою точку зрения? Иметь своё мнение? Думать вообще? Может, хватит играть со мной, как с куклой? Я живой человек, − резко поднявшись, отодвигаю стул. Тот внезапно падает на пол от этого неуклюжего движения. Но даже этот грохот не может заглушить звонкий шум в моей голове. – Прошу меня извинить, уважаемые гости. Я не очень хорошо себя чувствую и совершенно не готова играть роль, которую мне тут пытаются навязать. Отвернувшись, пробую выйти из-за стола. Натыкаюсь коленом на ножку перевёрнутого стула. Боль немного отрезвляет. Выдохнув, стараюсь двигаться аккуратней. Странно, но мать не пытается меня остановить. Видимо, во избежание дальнейшего скандала. Как сквозь толщу воды, я слышу её попытки прояснить ситуацию для гостей, и что-то про «нервы нам, к сожалению, тоже надо подлечить». Словно про маленького ребёнка говорит. Или сумасшедшую. Оказавшись в прихожей, я останавливаюсь напротив ступенек. Стою пару минут, тяжело дыша. Нет, наверх подниматься не хочу. Собственная комната действительно представляется сейчас клеткой. Хочу на воздух. Под открытое небо. Если не рассмотреть его, то хотя бы просто вдохнуть. Почувствовать иллюзию свободы. Поэтому решительно иду дальше, каким-то чудом без приключений минуя вторую гостиную и выходя на террасу. На улице хоть и сыро, но далеко не так холодно, как я ожидала. И не так темно. А с правой стороны ощущается тепло обогревателя. Видимо, Тамара Павловна оставила, на случай, если кто-то после ужина захочет выйти сюда посидеть. Осторожно подхожу к краю освещённой площадки. Будто в стену тьмы упираюсь. Запрокидываю голову, подставляя лицо ночной прохладе. Позади слышатся чьи-то шаги. Раздражая неимоверно. Ну почему бы всем не оставить меня в покое? − Не возражаете, если я составлю вам компанию? – нарушает ночную тишину голос Тимура. Первым порывом мне хочется отказать, послать его куда подальше. Но я вспоминаю, что этот незнакомый, по сути, мужчина проявил гораздо больше такта, чем я могла от него ожидать. Нужно хотя бы поблагодарить. Моё молчание он воспринимает, как согласие, и вскоре становится рядом. Судя по тому, что я слышу. − Наверное, я должен извиниться, − начинает с совершенно неожиданного. − Извиниться? За что? – поворачиваю к нему голову, удивлённо нахмурившись. Вижу лишь расплывчатый силуэт. Он значительно выше меня. Вроде бы у него тёмные волосы. Кажется, борода есть. Светлая рубашка. − Когда отец сказал, что мы приглашены к вам на ужин, я даже не предположил, что вам это всё навязали, − отвечает ровно. − Хотя знал, что с дочерью Таисии, то есть с вами, случился несчастный случай и что вы сейчас проходите курс реабилитации. Полагаю, нужно было приложить больше усилий, чтобы отговорить отца от этой затеи. − Это не ваша вина. Вы не могли знать, в каком именно я сейчас состоянии, − пожимаю плечами. Зато мать всё прекрасно знала. − Верно. Но всё же чувствую себя неловко. Особенно в свете откровенных попыток наших родителей сосватать нас. − Вы отговаривали отца именно по этой причине? − Да. Мне не нужна его помощь в поиске будущей жены. Тем более, что я её и не ищу пока. − Тогда почему вы согласились? − Хм. Сложный вопрос. Скажем так. У отца имеются рычаги давления, − в голосе Тимура теперь слышится усмешка и самоирония. – Вы не замёрзли? Я молча качаю головой. А потом до меня доходит, что я же до сих пор кутаюсь в его пиджак. − Ой. Я забыла… − пытаюсь снять, чтобы отдать мужчине его вещь. − Прекратите, Женя − он тут же перехватывает мои руки. И заворачивает меня обратно. – Я не поэтому спросил. Вы ведь не возражаете, если я буду называть вас Женей? Евгения звучит красиво, но слишком уж официально. − Нет. Не возражаю, − улыбаюсь смущённо. − Так может и на «ты» перейдём? – хмыкает. − Ладно, − пожимаю плечами. Надо же, какой шустрый. Кого-то он мне напоминает. − Отлично. Подожди минутку, − отстранившись Тимур куда-то отходит. Чтобы через минуту накинуть мне на плечи ещё что-то. Плед, насколько я могу судить по своим ощущениям. – Вот так тебе будет теплее, а мне спокойней. − Спасибо. Возьми тогда и себе плед. Чтобы я тоже не переживала. − Без проблем, − он снова уходит, чтобы вернуться спустя минуту. – Всё. Можешь не переживать. Кивнув, я снова поворачиваюсь ко двору, устремляя взгляд в чернильную даль. − Можно личный вопрос? – снова нарушает моё иллюзорное уединение Тимур.