Лицом к лицу стою. Смотрю на него, не отводя взгляда. – И у тебя хватает наглости припереться ко мне через восемь лет и задавать подобные вопросы? Неужели ты подумал, что моя дочка от тебя? – Это ты скажи, Ася. Только мать знает, кто отец её ребёнка. А ещё тест ДНК… Смеюсь. Наигранно? Да и пусть. Мне сейчас совсем несмешно. Просто за смехом я пытаюсь скрыть настоящие эмоции. – Матвей, я не знаю, что ты себе придумал и какие нарисовал в своей голове мультики, но даже не думай. К моей девочке ты не имеешь никакого отношения. Ты очень хорошо знаешь: кто мой муж… Договорить не успеваю. Матвей приближается на опасно близкое расстояние и моё сердце ухает вниз. Вздрагиваю, когда его руки вдруг поднимаются и ложатся на мои плечи. – Ася, я не дурак. Да, контуженный… Но не дурак! София родилась через семь месяцев после нашей последней встречи. Почему ты ничего не сказала о своей беременности моей маме? Почему вышла замуж за моего лучшего друга? Почему ты меня предала? – в его словах много боли, она бьёт в самое сердце просто наотмашь. Закрыв глаза, я качаю головой. Слезам позволяю скатиться по щекам. – Пусти, – цежу через зубы. – Мне больно, Матвей. Тряхнув меня за плечи, Матвей ослабляет хватку. Но руки всё же не убирает. – Я родила от мужа. Дочка его, – чеканю строго, но Матвей точно не верит. – Врёшь. Я не верю ни единому твоему слову. Или же ты спала с нами двумя… тогда? Заставляю себя открыть глаза и посмотреть на раскрасневшееся от гнева лицо бывшего любимого. “Давай, Ася. Скажи ему. Выбор сделан ещё восемь лет назад, помнишь же это?”, – настаивает внутренний голос. – Да. С двумя вами спала, понятно?! – выплёвываю с горечью. Звонкая пощёчина прилетает мне мгновенно. Пошатнувшись, я прижимаю ладонь к ударенной щеке. Не верю тому, что только что произошло. Медленными шагами отступаю от Матвея. А он, совладав с первыми эмоциями и поняв, что перешёл черту, наступает на меня. Пытается удержать, чтоб не сбежала. – Не смей ко мне приближаться, – давлю в себе рвущийся наружу всхлип. – Ась, девочка… Прости. Напоровшись на мой уничижительный взгляд, замирает и больше не приближается. Воздух между нами напряжённый. Смотрим друг на друга, испепеляем взглядами. Знаю, он злится сейчас, а как я злюсь за эту пощёчину! Стельмах меня ни разу не ударил за наши восемь лет брака. Да что там ударил, он ни разу голос на меня не повысил. – Если ты исчезнешь из моей жизни как когда-то, то я обещаю не рассказать об этой пощёчине мужу, – набравшись смелости, говорю твёрдо, никак не выказывая своих чувств. – Ты мне сейчас угрожаешь? – смотрит прищуренными глазами, на губах недоверчивая улыбка. – А, Ась? Хочешь столкнуть нас со Стельмахом лбами? – Я ничего от тебя не хочу и уже давно. Лучше бы ты никогда не возвращался, Матвей. – Но я здесь. Перед тобой. Хотел поговорить, расставить все точки над “и”. – Расставил? – спрашиваю, а он головой качает. – Я тебе всё сказала. Моя дочка от мужа, он её отец, а ты никто. Не смей вмешиваться в мою жизнь. Выплюнув последнюю фразу с горьким осадком, что скопился в моей душе за все эти годы, круто разворачиваюсь и ухожу. Но успеваю пройти несколько шагов, как Матвей тормозит меня, грубо схватив за руку. – Стоять! – рычит над ухом. – Восемь лет назад, когда я попал под обстрел, меня нашли раненного в окопе. Я там несколько дней лежал, истекал кровью. И знаешь, о ком я думал в то время? Я о тебе думал, Ася. Думал, вернусь с войны и женюсь на тебе, у нас родятся дети. Дочка родится, такая же красивая, как и ты. – Не получилось, – холодно цежу я. – Ага, потому что кто-то лживая и трусливая дура! – Отпусти. Делаю попытку вырваться из цепкой хватки Матвея, но тщетно. Его пальцы ещё сильнее сжимают мою руку, причиняя физическую боль, наверное, следы останутся. – Мне больно, – закрыв глаза, позволяю одинокой слезинке скатиться по щеке. – Ты делаешь мне больно. – Знаю, ты мне тоже сделала очень больно. Ты родила от меня дочь, но дала ей фамилию моего друга. Кто ты после этого, Ася? Тиски на моей руке исчезают. Волна мелкой дрожи проходится по мне сверху вниз. Слова Матвея бьют наотмашь в самое сердце. Я могла бы сказать ему правду, но ни за что не скажу. Я не буду разрушать свою семью… никогда не сделаю этого. Почувствовав, что Матвей отошёл, я быстро стираю с лица дорожки от слёз. Глубокий вдох носом. Выдох ртом. Всё нормально, всё пройдёт. Я поговорю с мужем, расскажу ему обо всём. Лев знает, что делать со всем этим. – Иди, Ася. Возвращайся к своему мужу… пока что, – с ухмылкой в голосе произносит Матвей, а я на него даже смотреть не могу. Просто иду вперёд не оглядываясь. Шагаю максимально быстро. Боюсь, что Матвей передумает и догонит меня в любой момент. Остановившись в нескольких метрах от салона красоты, включаю на мобильном фронтальную камеру. Смотрю как выгляжу. Глаза красные, заплаканные, но макияж ещё не испорчен. Если быстро зайти в салон и закрыться в уборной, то никто ничего не заметит. Я приведу себя в порядок и выйду с высоко поднятой головой, будто ничего не случилось. *** После работы заезжаю к маме забрать Соню. Первый шок после встречи с биологическим отцом дочери прошёл. Я сейчас трезво соображаю, веду себя как обычно и мама ничего не успевает заподозрить. Вызвав такси, едем с дочерью домой. Соня болтает всю дорогу, рассказывает, что дедушка катал её сегодня на старом мотоцикле. Столько восторга исходит от малышки, что я невольно улыбаюсь. Оказавшись дома, принимаюсь за готовку ужина. Соня смотрит мультики в детской комнате на втором этаже. А я врубаю в кухне телевизор, чтоб звучал фоном и сосредотачиваюсь на приготовление ужина нам с дочерью и супе, который завтра утром отвезу мужу в больницу. Руки чешутся позвонить Стельмаху и обо всём рассказать, но я сдерживаюсь. Такие разговоры должны быть при встрече, глядя глаза в глаза. Глава 4 Постучав кулаком по деревянной двери с облущённой местами белой краской, тяну ручку вниз и заглядываю в образовавшийся проём. Лев сидит на больничной койке, опираясь спиной на подушку и щёлкая пультом от телевизора. Заметив меня, он выключает телевизор и, в спешке поднявшись с кровати, идёт навстречу. – Вижу, ты уже бодрячком, – забрав пакет с продуктами, муж обнимает меня за плечи, а я подставляю щеку для его поцелуя. – Привет, мой хороший. – Привет, да нормально. Скучно здесь, на работу хочу. Лев идёт к койке, где рядом стоит тумбочка на высоких ножках на колёсиках. Пакет кладёт сверху тумбы, заглядывает внутрь пакета. Улыбаюсь, следя за мимикой Стельмаха. Сначала он вроде как с энтузиазмом достаёт пластиковые контейнеры, но увидев, что внутри контейнеров, тут же хмурит брови и раздосадованно складывает всё обратно, в пакет. – А ничего нормального нет? Хотя бы колбаски принесла, Ась. – Тебе нельзя такое. – Это кто сказал? – Лев не злится, но на лбу всё равно появляются горизонтальные линии. – Это вот здесь написано. Смотри, – киваю на входную дверь, где приклеен скотчем распечатанный лист офисной бумаги. Так указаны продукты, которые можно приносить больным. – На заборе тоже много чего написано, – недовольно бурчит Лев, но муж быстро сменяет тему разговора: – Меня выписывают через пару дней. – Серьёзно? – Лев кивает в ответ. – Странно, я сегодня говорила с твоим лечащим врачом, он почему-то мне ничего не сказал. Ладно, хочешь я в магазин схожу, куплю тебе что-нибудь вкусненького? – Не нужно. Лучше расскажи как у вас дела? Вздыхаю, ощущая, как по телу пробегает волнительная дрожь. Этой ночью я плохо спала, крутилась с боку на бок, вспоминая встречу с Матвеем и обдумывая разговор. Искала правильные слова, которые скажу мужу при встрече. Но сейчас, когда Лев сидит передо мной, с обеспокоенностью заглядывает в мои глаза, я теряюсь. Все фразы будто разом вылетели из головы. Я не знаю: с чего начать, как преподнести, что отныне в нашей с ним жизни наступил новый этап. – Ась, что с тобой? Взяв меня за запястье, Лев усаживает рядом с собой на койку. Его тепло, такое родное и знакомое, окутывает и расслабляет. Всё нормально будет, нужно только мужу рассказать о Матвее. За восемь лет, что мы в браке со Стельмахом, всякое пришлось пережить: были и взлёты, и падения, но как-то всё кануло в Лету, я уже ничего и не помню. Надеюсь, однажды и этот момент мне не удастся вспомнить. Очень-очень надеюсь. – Ты можешь мне обо всём рассказать, и вместе мы решим любую проблему, – Лев нежно гладит меня по руке, ведёт пальцами по коже. Сделав глубокий вдох, словно я пытаюсь надышаться перед прыжком с обрыва, встаю с койки. Иду к окну. Не хочу смотреть в глаза мужу, когда буду перед ним выворачивать всю душу наизнанку. Боюсь увидеть в его взгляде что-то чужое, холодное. А ещё сильнее боюсь его жалости или даже равнодушия. Дав себе немного времени успокоиться и собраться с силами морально, оборачиваюсь к Стельмаху. Нет, я не стану вести себя как самая настоящая трусиха и скажу обо всём прямо, глядя глаза в глаза. После всего, что сделал для меня Лев, на такое к себе отношение с моей стороны не заслуживает.