Сэнди был слишком слаб, чтобы спорить с ним. – И вообще, мантикора – мифическое существо. Дедушка Ламех покачал головой: – Я не понимаю, о чем ты. – Существа вроде мантикор – мифические, – заявил Сэнди. – Им не полагается быть реальными. Дедушка Ламех расплылся в улыбке: – Тебе придется спросить объяснений у серафима. Видишь ли, в нынешнее время многое реально. – Он посмотрел по сторонам. – А где скарабей? Мамонт тоже принялся оглядываться. А потом старик просиял: снаружи кто-то тихо поскребся. Очевидно, это был какой-то сигнал, потому что Ламех радостно воскликнул: – Входи, внучка! Потом он вежливо пояснил Сэнди: – Это Иалит, моя младшая внучка. Полог приоткрылся, пропуская внутрь девушку. Девушка была ростом под стать старику, не выше четырех футов. В руках у нее был узкий каменный сосуд с маслом и горящим фитильком. При его свете – он все-таки был ярче лунного – Сэнди увидел мягкие изгибы тела девушки, одетой, как и Иафет с дедушкой Ламехом, в набедренную повязку. У нее была кожа цвета спелого абрикоса. Слегка вьющиеся волосы оттенка бронзы блестели в свете огонька и спускались на плечи. Сэнди показалось, что она примерно его ровесница, и внезапно обожженная кожа вдруг стала болеть поменьше, и он почувствовал, что к нему возвращаются силы. Он встал на колени, поднялся и, неловко поклонившись, поприветствовал Иалит. Девушка увидела его и чуть не выронила каменный светильник: – Великан! Мамонт коснулся Сэнди хоботом, а дедушка Ламех сказал: – Он говорит, что он не великан, милая Иалит. Иафет привез его сюда, и они мне сказали, что был еще один такой же, но исчез с единорогом. Иафет пошел искать его. Вот он, – Ламех улыбнулся Сэнди, – похоже, человек, и он только что спас Хиггайона от мантикоры. Иалит вздрогнула: – Я слышала, как она закричала и умчалась, словно ужаленная. – Девушка поставила каменный сосуд на деревянный бочонок. – Я принесла тебе светильник, дедушка. – Спасибо, милая, – с нежностью отозвался старик. Сэнди снова поклонился: – Здравствуй. Меня зовут Сэнди Мёрри. – Он невольно расплылся в глуповатой улыбке. Девушка с сомнением посмотрела на него и немного отступила назад: – Ты говоришь не так, как мы. Ты точно не великан? – Я мальчик. Извини, что я так ужасно выгляжу. Я сильно обгорел на солнце. Теперь она посмотрела на него, не пятясь: – Да, и вправду. Чем тебе помочь? Хиггайон снова запустил хобот в горшок с водой и обрызгал Сэнди. Дедушка Ламех сказал: – Хиггайон следит, чтобы его кожа оставалась влажной. Но я думаю, нам следует позвать кого-нибудь из серафимов – пусть посмотрит на него. – Да, это было бы неплохо. Так откуда, ты говоришь, ты пришел, великан… Сень? – Из Соединенных Штатов, – ответил Сэнди, хотя и понимал, что его слова ничего не скажут этой красивой и необычной девушке. Девушка улыбнулась Сэнди, и он погрузился в тепло ее улыбки. – Соединенные Штаты – это… это такое место, – попытался объяснить он. – Можно считать, что мы с братом его представляем. – Хотя и непреднамеренно… – Это твой брат ушел с единорогом? Ее вопрос прозвучал так, словно Деннис и единорог просто куда-то ускакали. – Да, мой брат, Деннис. Мы с ним близнецы. Однояйцевые. Люди, которые нас мало знают, нас почти не различают. Твой брат Иафет пошел искать его. – Ну, значит, он его найдет. Дедушка Ламех, тебе еще что-нибудь нужно? – Нет, милая Иалит. – Тогда я лучше пойду домой, а то жены моих братьев уже собрались. Они все время ссорятся, а наша мать пытается их вразумить. Она хочет, чтобы я была рядом и помогала. Девочка с улыбкой повернулась от старика к Сэнди, у которого кружилась голова – из-за лихорадки, но и из-за Иалит тоже. Он не отрывал от нее глаз, пока она желала им спокойной ночи. Впервые в жизни Сэнди на миг порадовался тому, что с ним нет Денниса. Но потом беспокойство вернулось к нему. – Деннис… – Иафет найдет его, – заверил старик. – Ну а пока… Хиггайон, посмотри-ка, сможешь ли ты отыскать нашего друга-скарабея? Хиггайон негромко затрубил и вышел из шатра. С уходом Иалит и Хиггайона Сэнди стало клонить в сон. Было уже темно, свет луны больше не проникал в отверстие в крыше, а масляная лампа горела слабо. Мальчик закрыл глаза, свернулся клубком и ощутил пустоту. Деннис. Да, он только что радовался, что Деннис не видит Иалит. Но все равно он никогда еще не засыпал без Денниса. Дома ему достаточно было поднять руку и постучать по матрасу, чтобы привлечь внимание близнеца. И в скаутском лагере они всегда селились в одном домике. Родители считали, близнецам надо дать возможность развиваться по отдельности. Они все время покупали братьям разную одежду. Однако факт оставался фактом: они были близнецами. Сэнди не знал, каково это – засыпать без Денниса. Вернулся Хиггайон, подошел к дедушке Ламеху, достал хоботом что-то у себя из уха и вручил старику. Дедушка Ламех положил принесенное на ладонь, и в свете лампы заблестел бронзой жук-скарабей. Старик осторожно погладил его дрожащим пальцем и сомкнул кулак. Вспышка света, как от единорожьего рога, – и в шатре возник кто-то высокий, улыбнулся старику, потом спокойно посмотрел на Сэнди. У нового действующего лица была кожа цвета абрикоса, как у Иалит. Длинные ярко-золотые волосы цвета залитой солнцем пшеницы были собраны в хвост и почти закрывали сложенные крылья. Глаза были невероятного ярко-голубого цвета, как море, чьи воды пронзает солнечный луч. Ламех уважительно приветствовал гостя: – Мы благодарим тебя, Аднарель. – Потом он обратился к Сэнди: – Серафим сумеет помочь тебе. Им многое известно об исцелении. Так, значит, это и есть серафим! Высокий, даже выше близнецов. Но на росте сходство и заканчивалось. Во всем прочем он был совершенно иным, прекрасным, но чуждым. Серафим повернулся к Ламеху: – Что у нас здесь? Ламех поклонился; рядом с крылатым гостем он походил на маленький коричневый орешек. Если все обычные люди в этом диковинном месте были такого же маленького роста, как Иафет, Ламех и Иалит, неудивительно, что Сэнди и Денниса приняли за великанов. Ламех произнес: – С нами чужеземец… Аднарель коснулся плеча Сэнди и легонько прижал мальчика к шкурам, пресекая его попытку подняться. Ламех продолжал: – Он, как видишь, почти столь же высок, как и ты сам, но как будто… как будто не вполне сформирован. – Он очень юн, – пояснил серафим Аднарель, – так сказать, едва вылупился. Но ты прав. Он не из нас. И не из нефилимов. – И не из нас, – добавил Ламех. – Но нам кажется, его не следует бояться. Аднарель бережно повернул мальчика; длинные пальцы осторожно ощупали лопатки. – Крыльев нет, даже зачаточных. Хиггайон приблизился к серафиму, боднул его головой, привлекая внимание, потом указал на кувшин с водой. Аднарель почесал мамонта за ухом. – Зови пеликана, – велел он. Хиггайон вышел из шатра. Ламех поднял голову и посмотрел в невероятно-голубые глаза Аднареля: – Правильно ли мы сделали, что давали ему прохладу и влагу, чтобы унять лихорадку и исцелить ожоги? Аднарель кивнул. Тут хлопнул полог. Это вернулся Хиггайон. Следом за ним вошел пеликан, большой, белый и невероятный. Пеликан вразвалочку подошел к кувшину, открыл огромный клюв и наполнил кувшин. – Пеликан позаботится, чтобы у нас было вдоволь воды? – озабоченно спросил Ламех. – Иначе потребуется много ходок к источнику, слишком много для меня теперь, когда я стар и… – Не страшись. Аларид позаботится об этом, – заверил его Аднарель.