– Пеликан в пустыне? – спросил Сэнди. Огромная птица казалась ему частью сна, порожденного лихорадкой. – Вопиющий в пустыне пеликан, – подтвердил Аднарель. Он опустился на одно колено и приложил руку к красной щеке Сэнди. Сквозь пальцы серафима потекло целительное тепло – тепло, не имевшее ничего общего со спертой жарой шатра. Сэнди почти привык к удушливому запаху шкур, но серафим словно принес с собой легкость и свежесть. – Так откуда же ты, отрок? – спросил Аднарель. Сэнди вздохнул: – С планеты Земля. Надеюсь, я все еще на ней? Серафим снова улыбнулся, не ответив на вопрос. Он мягко коснулся лба Сэнди, и это прикосновение помогло проясниться спутанным мыслям. – А с какого места планеты Земля ты пришел? – Из Соединенных Штатов. Из их северо-восточной части. Новой Англии. – Как ты попал сюда? – Я точно не знаю… э-э-э… сэр. – В Аднареле ощущалось нечто такое, что подтолкнуло Сэнди к старомодному почтительному обращению. – Наш отец работает над теорией о пятом измерении и тессеракте… – А! – Аднарель кивнул. – Он послал тебя сюда? – Нет-нет, мы… – Мы? – Мы – это Деннис, мой брат-близнец, и я. Это мы виноваты. Ну, в смысле, мы никогда раньше не творили таких глупостей – не лезли в папины идущие эксперименты. Только мы не поняли, что это идет эксперимент. – А где Деннис? – Ох, и не спрашивайте! – простонал Сэнди. – Его брат, Деннис, исчез с единорогом, – объяснил дедушка Ламех, – а того, судя по всему, позвали куда-то еще. Иафет сейчас ищет его. Серафим внимательно выслушал это, по мнению Сэнди, невнятное и недостаточное объяснение и опять кивнул. – Не страшись, – сказал Сэнди Аднарель. – Твой брат вернется. А пока дедушка Ламех и Хиггайон сделали для тебя лучшее, что было можно, – поддерживали твою кожу влажной. – Он достал из глубокого кармана своего одеяния что-то вроде горсти трав и опустил их в кувшин с водой. – Это поможет исцелению. – Серафим улыбнулся. – Хорошо, что ты хотя бы сколько-то знаешь Древнюю Речь. – Но я не знаю… – начал было Сэнди. – Ты смог сперва понять Иафета и заговорить с ним, а потом с дедушкой Ламехом, так? – Ну да. Пожалуй, так. – Возможно, дар пробудился в тебе потому, что у тебя не оказалось времени подумать. – Улыбка серафима озарила шатер. Аднарель повернулся от Сэнди к Ламеху. – Когда придет прохлада ночи, закутай его вот в это. – И серафим снял свое молочно-белое одеяние. Теперь его крылья, такие же золотые и блестящие, как и его длинные волосы, оказались на виду. В темноте шатра он сиял, словно солнце. – Звериные шкуры слишком грубы для его обожженной плоти. Я приду утром посмотреть, как он себя чувствует. А пока проверю, как там дела у Иафета и нашел ли он его брата. При этих словах Аднареля Сэнди почувствовал, что у него закрываются глаза. Иафет ищет Денниса. Аднарель отправляется помочь ему. Конечно же, раз за дело взялся серафим, теперь все будет хорошо. И мысли его уплыли в мягкую темноту. Глава третья. Иалит, сестра Иафета Покинув дедушкин шатер, Иалит поспешила домой, в центр оазиса. На боку у нее висел кошель со стрелками, как у Иафета, только вместо миниатюрного лука девушка носила маленькую духовую трубку. Стрелки были смазаны отваром, который не убивал хищника, а временно обездвиживал – даже такого большого, как мантикора. Мантикоры отличались силой и скверным характером, но не обладали ни умом, ни храбростью. Иалит боялась мантикор куда меньше, чем некоторых молодых людей поселения, и держала стрелку в руке – вдруг понадобится. Миновав выгоны, раскинувшиеся вокруг шатра Ламеха, девушка через рощу попала в пустыню, где среди белого песка пробивалась бурая трава. Везде, где не хватало воды для орошения, пустыня брала верх. Но Иалит предпочитала пустыню пыльным, грязным тропкам оазиса. На черном бархате неба ярко горели звезды. У ноги девушки какой-то запоздалый жучок спешил зарыться в песок до утра. Справа от нее, в кронах деревьев Ламеховой рощи, сонно переговаривались обезьяны. Иалит посмотрела на горизонт. На рожденной землетрясением скале вроде той, у которой Сэнди и Деннис повстречались с Иафетом и мамонтом Хиггайоном, девушка увидела лежащее существо. Она присмотрелась – убедиться, что это и вправду лев, – и позвала: – Ариэль! Существо поднялось медленным, ленивым движением, а потом спрыгнуло с камня и помчалось к девушке, и Иалит поняла, что она обозналась, что это не лев, а огромная пустынная ящерица, из тех, что обычно зовут драконами, хотя крылья у них уже ни на что не годны и летать они не могут. Иалит застыла в испуге, сжимая в руке тонкую стрелку. Приблизившись к девочке, ящерица вздыбилась во все свои шесть футов – и внезапно над головой вскинулись руки, хвост раздвоился и превратился в две ноги, и вот к Иалит уже бежал мужчина невероятной красоты, с алебастрово-белой кожей и крыльями, сверкающими пурпуром. Его длинные волосы были черными с пурпурными отблесками, а глаза – цвета аметиста. – Ты звала меня, красавица? – Он бережно склонился к ней, вопросительно улыбнувшись; розовые губы на фоне белого лица казались особенно яркими. – Нет-нет, – запинаясь, пробормотала Иалит. – Не тебя. Я думала… я приняла тебя за Ариэля. – Нет. Я не Ариэль, я Иблис. Но ты позвала – и вот я здесь, – голос его убаюкивал, – к твоим услугам. Ты чего-нибудь желаешь? – Нет-нет, спасибо, ничего. – Никаких безделушек для ушей, для твоей чудной шейки? – Нет-нет, спасибо, ничего, – повторила девушка. Сестры сочли бы ее дурой из-за такого отказа. Нефилимы щедры. Этот нефилим дал бы ей все, что предлагал, и еще больше. – Все вы так внезапно меняетесь, – сказал мужчина. – Ты была ребенком – и вот ты уже не дитя. Иалит невольно скрестила руки на груди и с запинкой произнесла: – Н-н-но я ребенок. Мне еще даже нету ста лет… Нефилим протянул длинную белую руку и осторожно убрал с ее лица волосы, озаренные светом звезд. – Не бойся стать взрослой. Тебе предстоит познать много радостей, и я помогу тебе насладиться всеми ими. – Ты? – Иалит испуганно воззрилась на стоящее рядом великолепное существо; от пурпурных крыльев, словно вода, тек свет. – Я, моя сладкая. Я, Иблис, нефилим. Никакой нефилим прежде не обращал на нее внимания. Она была слишком юна. Но потом перед ее мысленным взором предстал тот удивительный молодой великан в дедушкином шатре. Наверное, она все-таки не совсем уже ребенок. Потому что она что-то такое почувствовала к молодому великану… Дети так не чувствуют. – Грядут большие перемены, – заявил Иблис, – и тебе понадобится помощь. Глаза девушки округлились. – Перемены? Какие перемены? – Люди живут слишком долго. Эль собирается уменьшить время их жизни. Сколько лет твоему отцу? – Около… наверно, около шестисот. В общем, он средних лет. – Иалит посмотрела на свои пальцы. Десять. Ее предел точного счета. – А твоему дедушке Ламеху? – Надо подумать. Он был очень молод; когда у него родился мой отец – еще и двухсот лет не было. Он тоже очень долго уже живет. Его отец, Мафусаил, мой прадедушка, прожил девять сотен и еще шестьдесят девять лет. А его отцом был Енох, который ходил пред Элем, и он прожил три сотни и шесть десятков и еще пять лет, а после этого Эль забрал его… – Иалит погрузилась в подсчет возраста своих предков, и когда нефилим развернул огромные крылья и окутал ее пурпурным водоворотом, усыпанным сияющими искрами, словно звездами, это застало ее врасплох. Девушка изумленно ойкнула. Нефилим негромко рассмеялся: – Ах, малышка, невинная малышка, сколь же много тебе предстоит узнать о путях людей и о путях Эля, не совпадающих с людскими путями. Ты позволишь мне учить тебя? Учиться у нефилима? Иалит никогда не думала, что удостоится подобной чести. И сама не понимала, почему колеблется. Она вдыхала таинственный аромат его крыльев, запах камня и холодных, темных ветров, приходящих в несколько коротких недель зимы. В коконе крыльев Иблиса девочка не услышала ритмичного глухого топота: это огромный лев мчался к ним по пустыне, а приблизившись – взревел. Иалит и Иблис дружно повернулись и увидели: лев взметнулся на задние лапы, как перед этим ящерица, и прыгнул в небо – огромное желто-коричневое тело с бежевыми крыльями, окаймленными золотом; крылья развернулись во всю мощь, а огромные янтарные глаза вспыхнули. Иблис тут же освободил Иалит из объятий крыльев и спрятал их за спиной. – К чему это неуместное вмешательство, Ариэль? – Я же говорил, чтобы ты оставил Иалит в покое! – А тебе-то что? Дочери человеческие ничего не значат для серафимов. – Иблис улыбнулся Иалит и нежно погладил ее по блестящим волосам. – Ничего? – прозвучал негромкий голос Ариэля. – Ничего, серафим. Нефилим может войти к дочери человеческой. Нефилим понимает, что такое наслаждение. – Он коснулся пальцем губ Иалит. – Я научу тебя, моя сладкая. Думаю, тебе понравится то, что я могу тебе дать. А теперь я вверяю тебя нежному попечению Ариэля. Но мы еще встретимся. – Иблис отвернулся от них к пустыне, и тело нефилима перетекло в облик драконоящерицы. Гигантская ящерица умчалась во тьму. – Ариэль, как это так? – вырвалось у Иалит. – Мне показалось, что я вижу на скале тебя. Я была уверена, что это ты, и я позвала, а это оказался вовсе не ты, а Иблис. – Нефилимы – мастера подражания. Он хотел, чтобы ты решила, что это я. Умоляю тебя, дитя, будь осторожна! В глазах девушки светилось беспокойство.