С подлодками пока не было ясности. Их тоже топили, и они тоже кого-то топили. Когда они доберутся до родных баз – вот тогда можно будет точно сказать, сколько Золотых Звезд, Рыцарских Крестов или Пурпурных Сердец украсят мундиры подводных асов и сколько похоронок надо будет отправить кадровикам дивизий подплава. А советская эскадра во главе с линкором «Архангельск» неожиданно для себя стала самым мощным отрядом кораблей в Северной Атлантике. Да что там – Советский Северный флот, по крайней мере, на ближайшие полгода стал мощнее и круче американского и европейского флотов, вместе взятых, в регионе Северной Атлантики. Правда, советское командование осознало это только к утру 18 апреля, когда начали поступать более-менее внятные данные о результатах Исландского сражения. Сразу после рассвета с борта «Валерия Чкалова» поднялись четыре десятка истребителей. Самолеты были посланы на разведку. Интересно же, что там еще не потопло у евро-немцев, что еще держится на воде у американцев. В радиоэфире с рассветом же понеслись панические вопли из Рейкьявика. Город обстреливали из главных калибров два недобитых английских линкора. Из штаба Северного флота пришел приказ – спасти исландскую столицу, и отряд советских кораблей начал спускаться на юг вдоль западного берега острова. Уже к середине дня оба недобитых английских линкора были уничтожены авиацией «Валерия Чкалова», благо что практически вся зенитная артиллерия на англичанах была выбита еще накануне. Немецкий «Кельн» с эсминцами и десантными судами тоже был обнаружен и обработан советской авиацией, но генерал Дитль уже успел высадить остатки десанта на остров и ломанулся по приморской дороге к столице острова. В ночь на 19 апреля две с половиной тысячи немецких егерей и моряков вломились в пригороды Рейкьявика. Американский тыловой гарнизон города общим числом в семь сотен стволов после недолгого сопротивления сдался немцам. Гордые исландцы с достоинством соблюдали нейтралитет. Днем над городом постоянно висели советские истребители с «Чкалова» и корректировали огонь «Мурманска» и «Архангельска» по береговым батареям, которые пытались занять немцы. Попыток куда-то прорваться из города десантники Дитля не предпринимали. Сил на это особо у них уже не было. Днем 19 апреля на аэродром у городка Сельфосс начали приземляться советские транспортные Ли-2 с десантниками на борту. Одновременно прилетели самолеты истребительного и бомбардировочного полков. Советские десантники выставили заслоны на всех дорогах, ведущих из Рейкьявика в глубь острова. Авиация и главные калибры советских кораблей гасили в зародыше любые попытки немцев прорваться из города. 22 апреля в порт у городка Торлауксхебн пришли шесть советских транспортов с войсками и легкой бронетехникой. 24 апреля генерал-полковник Дитль отдал подразделениям неудавшегося десанта приказ о капитуляции. И Исландия перешла под управление Советской оккупационной администрации. Исландское начальство пробовало возмущаться, но так как Дания объявила войну СССР, а Исландия еще не успела объявить о своей независимости, то русские были в своем праве. Ну а рядовым исландцам все эти разборки были глубоко параллельны, главное, чтобы никто не стрелял и не мешал ловить рыбу. 1 мая советская эскадра во главе с «Архангельском» и усиленная кораблями из Мурманска и Тронхейма подошла к Фарерам. Высадке советского десанта там мало кто мог помешать, и уже к четвертому мая очередная провинция Дании перешла под полный контроль частей Красной армии. 20 апреля 1943 года, г. Вашингтон, США Только к утру вторника администрации президента удалось собрать более-менее достоверную информацию о результатах Исландского сражения. Министр обороны с докладом президенту временил. Мол, еще не все обобщено. Желающих докладывать о разгроме более не наблюдалось. Нет, никто не держал Рузвельта в неведении. Да, был морской бой у Исландии. Да, скорее всего, информация русских о немецком десанте – верная. Немцам хорошо вломили. У нас тоже есть потери. Но… Но вот общую картинку никто президенту пока не дал. Вот и пришлось Рузвельту гонять своих советников. Побегали, собрали информацию, обобщили – и охренели. Кто пойдет докладывать? Кого не жалко? Почуяв неладное, Рузвельт сам вызвал Генри Стимсона[116]. Военный министр уже собрался выходить из своего кабинета, чтобы отправиться к президенту, но тут его догнала еще одна новость. Конвой со сборным десантом в Новую Зеландию… Ага! Беда не приходит одна! Не сможет конвой в Новую Зеландию прийти. Нету его больше. Японо-британская эскадра разгромила конвой в море Фиджи. Три авианосца из четырех потеряны, два из трех линкоров потонули, пять крейсеров из десяти в минусе, девять эсминцев из двадцати двух тоже. Два крейсера и три эсминца спустили флаги и сдались. Все шестьдесят два транспорта с войсками и вооружением потоплены или захвачены японцами. Почти сотня тысяч солдат десанта погибли или оказались в японском плену. Японцам вроде бы тоже досталось. Есть сведения о потоплении одного авианосца, одного линкора и десятка более мелких кораблей. Слабое утешение. И слабое утешение то, что из ста тысяч десанта около шестидесяти тысяч – латиносы из Бразилии, Аргентины и Чили. И то, что один линкор, крейсер и два эсминца из потерянных конвоем тоже латиноамериканские. Как! Как с такими новостями идти к президенту? Но делать нечего, надо идти. Рузвельт молча выслушал доклад и долго молчал. А что тут скажешь? Твою ж… Сегодня же у германского фюрера днюха! Вот ему подарочек! Радость-то какая! Ну почему у русских получается раз за разом трендюли раздавать? А у нас все через жопу? Ладно, психовать позже будем, надо думать, что делать. Собираем совещание. Вице-президент, госсекретарь, директор УСС. И вы, господин военный министр, поприсутствуйте. Что за день сегодня такой проклятый? Боже, почему ты отворачиваешься от Америки? Разве может быть что-то более дерьмовое, чем уже случившееся? Может! Уильям Донован[117], зайдя в президентский кабинет, поделился свеженькими новостями. Взрыв в Панамском канале. В шлюзе Miraflores взорвалось эквадорское судно с грузом чилийской селитры. Шлюз полностью разрушен. Движение по каналу в обе стороны невозможно. Часа через два только смогли немного успокоиться высшие североамериканские чиновники. Жопа. Полная нигерская жопа в огромной вонючей куче дерьма. Как побеждать японцев без Панамского канала? Одномоментные потери флота огромны. В течение трех-шести месяцев должны были быть восполнены потери Пёрл-Харбора. А вот эти новые когда сможем восполнить? Года через два? И когда канал сможет опять заработать, непонятно. Специалисты просят хотя бы неделю на проведение обследования. Но уже сейчас понятно что маневр силами флота через него будет невозможен как минимум в течение года. – Черта с два мы теперь с латиносов хоть пару батальонов поимеем, – пробурчал Донован. – Надо помогать русским побыстрее с Германией разделаться, – заявляет вице-президент Уоллес. – Нам бы кто помог, – ворчит-возражает Стимсон. – Так вот русские и помогут. Без них мы с войной на Тихом океане не развяжемся. Надо, чтобы они побыстрее в Европе закончили. Тогда можно будет их по полной программе привлечь и против Японии. – Что там Сталин у нас еще просил? – задал вопрос собравшимся президент. – Самолеты, грузовики, моторы, бэтээры, – ответил Стимсон. – Ну, с этим у нас проблем нет, – вставил Донован. – Можно подкинуть еще. – Решено, ускоряем и увеличиваем поставки по этим позициям. Уильям, сообщи русским об этом и уточни, что еще они хотят от нас получить. 24–25 апреля 1943 года, г. Москва Поздним вечером на ближней даче Верховного был накрыт небольшой междусобойчик. А что такого? Все мы люди, даже те, кто стоит во главе государства. Надо и мужикам из высоких кабинетов иногда сменить официальную обстановку. Поесть шашлычка, потравить анекдоты, про женщин или про рыбалку-охоту порассуждать, винца-водочки бокал-стопку опрокинуть. За последние полгода события на фронте, в стране и в мире неслись-петляли, как бешеный бык на американском родео. Ни минуты передышки. Постоянно надо реагировать на изменяющуюся ситуацию, гнуть ее в свою сторону, выкручивать-выжимать до последней капли пользу для армии, народа и страны из ошибок противников и союзников и из своих успехов. И впереди еще не меньше проблем, но вот сейчас можно позволить себе небольшой передых. На фронтах затишье. Иран практически освобожден от англичан. В Индию соваться РККА пока не собирается. На Кавказе и в Румынии войска готовятся к решительному разгрому Турции, но до этого еще несколько недель. В Белоруссии запертая в двух котлах группа армий «Центр» замерла, пережидая распутицу, ну и наши войска ее пережидают, тем более что время здесь работает на РККА. В Прибалтике фронт тоже замер, не приспособлены тамошние места для резких действий больших масс войск в межсезонье. А дальше на север фронта, считай, уже и нет. Балтфлот усиленно тралит минные поля, выставленные немцами и финнами в Рижском и Финском заливах. Спешно переброшенные с Каспийской флотилии и Тихоокеанского флота экипажи в Ботническом заливе проходят курс боевой подготовки на изъятых по репарациям у Финляндии и Швеции боевых кораблях. Скандинавия вся наша. Исландию под себя сегодня взяли. Вон как адмирал Кузнецов светится, что новенький тульский самовар. И надо сказать, есть от чего светиться-радоваться. Не ждали, не гадали. Американцы ухайдокали объединенный англо-немецкий флот так, что и от своего мало что у них осталось. Судя по всему, Северный флот в ближайшие полгода будет самым сильным в Северной Атлантике. У американцев-союзников Проблемы с большой буквы. Флот США трендюлей умудрился еще и у Новой Зеландии получить и проморгать диверсию в Панамском канале. Слава богу и Ленину, нас они мало касаются, даже наоборот. Вон Рузвельт письмо передал, готов серьезно увеличить поставки, причем половину от увеличенного объема готов как подарок оформить. А если про немцев и англичан говорить, то те и за год не смогут в водах, примыкающих к Европе, что-то сравнимое с Северным и Балтийским флотом выставить. Нам бы еще Датские проливы взять под контроль и объединить флоты – пипец тогда просвещенным мореплавателям. Да и вряд ли у этих мореплавателей этот год есть в запасе. Не дадим мы его им, раньше усе в Европе порешаем. Ну и повод к посиделкам есть. Через пару часов главному кавалеристу РККА стукнет шестьдесят лет. Как-то так, наверное, мог рассуждать товарищ Сталин, принимая коллег-товарищей на своей даче в Кунцеве. – Это все хорошо, товарищ Кузнецов, и я с удовольствием выпью за успехи Рабоче-Крестьянского Красного флота, – и Сталин поднял бокал с «Хванчкарой», – но все же давайте говорить откровенно, наш успех в Исландии в очень большой степени связан с тем, что наш отряд кораблей не ввязался в евро-американскую схватку, а потом корабли отряда действовали практически в полигонных, учебных условиях. Так что давайте без шапкозакидательства и головокружения от успехов. Выпили. Закусили шашлычком. Поболтали. Маршал Буденный рассказал анекдот. Посмеялись. А чего бы не посмеяться, ведь главного злодея и палача страны Советов тут не было. Наверное, маньячит у себя в подвалах на Лубянке. Твою ж… Посмеялись-вспомнили. Легок на помине. В гостиную зашел Генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия. Зловеще сверкнули стекла пенсне. Легендарный маршал непроизвольно потянулся к отсутствующей на поясе шашке. – Опаздываете, товарищ Берия, – не предвещающим ничего хорошего тоном произнес Верховный. – Не хотите пить за успехи героического Красного флота? Или за товарища Буденного не хотите выпить? – Да без проблем, товарищ Сталин, выпью и за флот, и за Семена Михайловича выпью. – Нарком внутренних дел подошел к столу и налил себе в бокал красного вина. До половины. Задумался, поискал глазами что-то на столе. Ага, вот она. Взял запотевшую бутылку минералки, сковырнул крышку и долил шипяще-пузырящейся воды себе в вино. – Твое здоровье! Семен Михалыч! – Красное белым разбавляешь? – с подковыркой бросил Семен Михайлович. – Не… вот с Димитровым последнее время много общаюсь, вот он и поведал, как у них на Балканах вино в жару разбавляют, чтоб сразу в голову не давало, – объяснил Берия. – Так не жара… – вставил Молотов. – Не жара, – согласился Лаврентий Павлович, – но голова лучше, чтобы была свежей. Сталин насторожился: – Что-то произошло, Лаврентий? Берия окинул взглядом присутствующих. Только члены Ставки и ГКО. Все с высшим допуском. – Да, товарищ Сталин. Проблема. – Излагай, послушаем. – Гитлер заболел. – Эк, проблема нашлась. Даже если сдохнет, и то проблемой не будет, – хмыкнул адмирал Кузнецов. – Проблема не в том, что заболел, – продолжил Берия, – а в том, что, судя по данным наших людей в Берлине, в среде высшего немецкого военного руководства созрел заговор, направленный на отстранение от власти Гитлера. – Твою ж… дивизию… – матюкнулся Ворошилов, – только этого не хватало! – Да в чем проблема-то, – не понял Кузнецов. – Пришибут собаку, туда ему и дорога. – Давайте дослушаем товарища Берия, – притормозил эмоции коллег Сталин. – Наши удачные авианалеты на Скапа-Флоу и Фареры, неудачный для немцев десант в Исландию и практически полная потеря крупных кораблей объединенного флота, скорее всего, приведут к серьезным оргвыводам по высшим чинам германского руководства. А если вспомнить катастрофические для немцев события на фронте, потерю Скандинавии, их неудачи в Белоруссии, разгром ракетного полигона на острове Узедом, то становится совсем кисло. Скорее всего, поправившись, Гитлер начнет махать шашкой, и полетят головы. Вот кое-кто в немецком Генштабе и в Абвере решил действовать на опережение. Свалят Гитлера и спасут свои головы. Скорее всего, заговорщики в случае своего успеха, есть среди них такие убеждения, будут предлагать нам перемирие или даже мирные переговоры. – Все равно не понимаю, нам-то чем это плохо? – спросил нарком ВМФ. Сталин взмахом руки остановил готового ответить Берию, встал из-за стола, прошелся вдоль стены гостиной, разминаясь. – Сейчас я вам объясню, почему это будет проблемой для нас. – Сталин взял лежавшую до этого на столе трубку, втянул носом аромат табака, но раскуривать трубку не стал. – Гитлера нам не жалко. Но вот нужно ли нам сейчас перемирие? Что мы с этого поимеем? Во-первых, естественно, люди! Перестанут гибнуть наши советские люди. И это хорошо. Во-вторых, армия отдохнет, отремонтирует боевую технику или заменит ее на более новую. Но ведь то же самое можно сказать и про Германию и ее армию. Далее. Перемирие и мирные переговоры. Что мы можем и хотим потребовать от Германии на этих переговорах? – Сталин обвел взглядом присутствующих. – Денацификации, – сказал Молотов. – Разоружения, сокращения армии, – хором добавили Буденный и Кузнецов. – Суда над военными преступниками, – вставил свое любитель репрессий Берия. – Возмещение всего порушенного у нас, – добавил Ворошилов. – Было бы неплохо с их военными и государственными архивами поработать, – заметил Василевский. – Ну, где-то так и есть, в общих чертах, – подвел итог Сталин. – Но вот вопрос – пойдут ли на такие условия заговорщики? Ведь они сами являются военными преступниками и должны будут отправиться под суд. Опять же, это пока германская армия стоит на советской земле, а Красная армия еще даже не дошла до границ Германии. Так что, скорее всего, максимум, чего можно будет добиться от немцев на переговорах, – это возвращение к ситуации начала лета 41-го года. Ну, естественно, Скандинавия и Румыния за нами останутся, но не более. Нужны ли нам такие результаты войны? Нет. Не нужны. Нас не поймет советский народ. В то же время если заговорщики скинут Гитлера и запросят перемирия и переговоров, то мы не сможем им в этом отказать. Ведь и в этом случае, если мы откажемся от мирных переговоров, народ нас не поймет. Скоро два года как воюем. Устал народ. Но нельзя нам сейчас соглашаться на мирные переговоры с Германией, не сможем мы добиться от немцев нужных нам условий мирного договора и признания нужного Советскому Союзу послевоенного устройства Европы. Вот тогда, когда Красная армия выйдет к границам Германии и перейдет их. Когда мы отсечем от рейха Италию, когда наши войска будут стоять в Дании, когда замаячит окружение всей Германии, когда до разгрома ее будет один шаг, вот тогда, и если в Германии найдутся адекватные силы, трезво смотрящие на ситуацию, вот тогда можно будет говорить о переговорах с немцами, вот тогда мы сможем добиться от них признания, а главное, исполнения всех наших требований, и при этом мы сохраним жизни наших бойцов, которые могли бы погибнуть в боях уже на территории Германии. Вот поэтому нам пока важен Гитлер. Он ни при каких условиях на переговоры с нами не пойдет. Ну и мы, естественно, с ним за один стол не сядем. Гитлер нам нужен сейчас для того, чтобы он привел Германию к однозначно толкуемому поражению. Безоговорочному поражению. Поражению, которое не оставит шансов хоть кому-то оспаривать победу Советского Союза. Поражению, результатом которого будет переустройство Германии и всей Европы, такому переустройству, когда навечно будет исключена хоть какая-то угроза Советскому Союзу и советскому народу со стороны Европы в целом и Германии в частности. Вот так, товарищи. Надеюсь, вы, товарищ Кузнецов, теперь поняли, почему заговорщики сейчас для нас проблема? – Так точно, товарищ Сталин. – А вы, товарищ Берия, наверное, хотите получить нашу санкцию на раскрытие очередного заговора перед руководством Германии? – Так точно, товарищ Сталин, – ответил Лаврентий Павлович. – Есть мнение, товарищи, разрешить товарищу Берии довести до рейхсканцлера Германии информацию о готовящемся против него заговоре. Есть возражения? Нет. Хорошо. Принимается. Действуйте, товарищ Берия. (А в далеком и, возможно, не состоявшемся будущем либеральные историки довольно потрут ручонки и запишут в очередные безвинные жертвы палача Берии неудачливых нацистских заговорщиков.) Берия еще раз поздравил Буденного с наступившим днем рождения и убыл в наркомат. А посиделки продолжились. – Коба, – вдруг встрепенулся Семен Михайлович, – я вот тут о чем подумал. Я в Ростове, когда Брежнева проверял, плотно обсуждал с ним возможность использования Болгарской армии против Турции и против немецких войск в Греции. А почему бы нам на большее не замахнуться? – Послать болгар в Италию? – спросил Кузнецов. – Нет. Другое. Ведь Англия вряд ли поднимет лапки, после того как Германия капитулирует. И нам придется и на Альбионе высаживаться. Так почему бы одним из условий капитуляции рейху не выкатить требование, что, по крайней мере, первая волна нашего десанта в Англию должна состоять из частей и подразделений вермахта. Мол, если не хотите снег в Сибири убирать, то есть возможность заработать себе почетную демобилизацию. Поможете Британию к общему знаменателю привести, и сразу после этого можете по домам расходиться. Ясно дело, это я про простых вояк говорю, кто в преступлениях на нашей территории не замазан. Как тебе, Коба, такая идея? – Хм… Оригинально и свежо. Сам додумался, Семен, или Брежнев надоумил? – Сталин с хитринкой во взгляде посмотрел на Буденного. – Да ну тебя, Коба, неужто цельный маршал тупее генерал-лейтенанта? Есть еще у меня свои мозги, не выдуло ветром покуда. Я вот вам другую историю расскажу, как Брежнев решил маршала ухой накормить. Так вот, слушайте… Рассказал. Посмеялись. А затем маршал выдал еще одну тему.