В Болгарии удачно получилось у наших «штирлицев» и местных подпольщиков с большинством авиачастей добазариться. В первые два-три дня операции, пока с властью в Софии вопрос не решится окончательно, болгарские ВВС вообще летать не будут, а то мало ли чего. Потом нам помогать будут. Два аэродрома для моей авиации вообще удалось выцыганить заранее, авансом, так сказать. По одному-два самолета туда уже пять дней как перегоняли, а вчера обнаглели и два полка перегнали. Истребительный и штурмовой. В Болгарии-то бомбить особо нечего, а если что и найдется, то это задачка для авиации фронта. А мои пилоты на работу по Турции заточены. Все крупные болгарские города на севере, у румынской границы, были взяты под контроль болгарскими партизанами или поддерживающими их военными еще за несколько часов до начала нашей операции. С утра наш специально выделенный мотострелковый полк с запада подошел к Варне. Там у немцев гарнизон – под тысячу солдат, вместе с тыловиками. В основном сидят на РЛС, связи, складах и нескольких собственных зенитных батареях. Болгарский гарнизон по большей части вмешиваться не будет в наши с немцами разборки. Но тысячи две штыков вместе с партизанскими отрядами товарища Димитрова в помощь нам обещали выставить. С моря в Варну, одновременно с атакой с суши, подошел отряд легких сил Черноморского флота (легкий крейсер «Ворошилов», лидер «Харьков», эсминцы «Способный» и «Сообразительный»), с небольшим, на всякий случай, десантом морской пехоты. Схемы морских минных полей нам тоже из организации Димитрова подогнали. К обеду Варну взяли. До Бургаса наши идущие посуху от границы части дошли только в середине дня. Но к этому моменту там уже все закончилось. С моря в Бургас вошли гвардейские крейсеры «Красный Крым» и «Красный Кавказ» и эсминцы «Незаможник», «Железняков», «Бойкий» и «Беспощадный». В самом городе множили на ноль немцев два болгарских партизанских батальона, запасной полк болгарской армии и батальон из бригады Сабурова. Немцев в Бургасе было примерно столько же, что и в Варне. Но они были в гораздо большей степени рассредоточены, и практически все, кроме пары пехотных рот, представляли собой тыловые интендантские или технические подразделения. Другие города на черноморском побережье, в центре страны и на болгаро-турецкой границе в течение ночи-дня переходили под контроль партизанских отрядов или поддерживающих новое Народное правительство Болгарии воинских частей. Это не говоря про те населенные пункты, через которые шли передовые части 5-й Ударной. Столицу Софию и большие города на юге, отжатые болгарами у греков, порты на Эгейском море и на юго-западе, у греческой и югославской границ, в первый день операции были оставлены без внимания. София у нас по плану стоит на второй день операции. Со всеми остальными городами-гарнизонами будут разбираться соединения 1-го Украинского фронта по мере их продвижения на юг[144]. С заявлением Советского правительства об оказании военной помощи Народному правительству Болгарии получилось хитро. В будущем в учебниках историки напишут: 12 мая провозглашено Народное правительство, 12 мая оно обратилось к Советскому правительству, 12 мая СССР признал новое правительство Болгарии и принял решение помочь ему. Вроде бы все верно. Но… заявление Советского правительства о признании нового правительства Болгарии и о военной помощи этому правительству было опубликовано вечером 12 мая в виде малюсенького сообщения ТАСС на предпоследней странице газеты «Вечерняя Москва». По радио в Москве 12 мая про Болгарию вообще не упоминали. В результате в американском посольстве обратили внимание на сообщение ТАСС поздно вечером. Информация ушла в Вашингтон. Там еще было утро, но все газеты уже были напечатаны, так что сообщение ТАСС в США распространилось только с вечерними выпусками газет. После этого новость начала расползаться по миру. И до Анкары она дошла только к середине дня 13 мая. Но было уже поздно. В Анкаре к этому времени и сами сообразили, что что-то неприятное из Болгарии на Стамбул накатывает. В ночь с 12 на 13 мая передовые части армии перешли болгаро-турецкую границу. Очень скоро выяснилось, что мы, то есть Ставка, Генштаб, ну и я до кучи, несколько погорячились. К середине дня 13 мая из допроса пленных турок выяснилось следующее. То, что система обороны Стамбула и проливов с севера имеет четыре рубежа, мы и так знали. Это были укрепрайоны первого рубежа непосредственно у самой северной границы Турции. Триста километров укреплений. В этот первый рубеж входили и два сильных укрепрайона вокруг дорог, ведущих от болгарской границы к Стамбулу в районах Эдирне и Кыркларели. Второй рубеж обороны представлял собой практически прямую линию. Она начиналась на берегу Черного моря, в пятидесяти километрах к югу от болгарской границы, и заканчивалась на берегу Саросского залива Эгейского моря, тоже в пятидесяти километрах к востоку от греческой границы. На этом рубеже обороны не было каких-то ярко выраженных приоритетов в расстановке сил и средств. Все укрепления и войска были равномерно распределены на всем его двухсоткилометровом протяжении. Третий рубеж обороны – в тридцати километрах к востоку от Стамбула, двадцатикилометровая линия укреплений между озерами Дуругель и Бю-юкчекмедже. Четвертый рубеж – непосредственно вокруг европейской части Стамбула и вдоль берега Босфора. В мирное время на всех четырех рубежах было около ста тысяч личного состава. В случае войны или угрозы таковой планировалось усиление этих рубежей резервистами до как минимум двухсот тысяч. Но война для Турции началась сначала в Трансиордании и Ираке. С севера никакой угрозы не наблюдалось, и все мобилизованные были использованы в наступлении на Ирак, Аравию и к Суэцкому каналу. Обширные и не сильно заселенные захваченные территории нуждались в постоянных воинских гарнизонах. Вот там и осталось все несостоявшееся усиление стамбульско-босфорской обороны. Затем началась война на Кавказе. Кадровая армия Турции и сборная солянка армии Роммеля быстро стачивались там о советскую оборону. Возникла потребность в усилении вновь формируемых дивизий кадровым личным составом. Так, в двадцатых числах марта с рубежей обороны было изъято около пятнадцати тысяч кадровых солдат-сержантов и офицеров. В середине апреля на Кавказский фронт было отправлено еще столько же кадровых военнослужащих и половина всей артиллерии с первого и второго рубежей укрепрайонов. В начале мая в восточные провинции Турции отправились еще десять тысяч солдат и офицеров, вся артиллерия с границы, за исключением небольшого числа орудий, оставшихся в Эдирне, и половина пушек с третьего рубежа. В итоге к 13 мая турецкие силы, противостоящие 5-й Ударной, выглядели следующим образом. Семь тысяч размазаны ровным слоем по пограничным заставам и приграничным укреплениям. 23 бойца на километр границы. Тысячные гарнизоны в укреплениях Эдирне и Кыркларели. На втором рубеже – две крепостные дивизии общим числом в пятнадцать тысяч. 75 солдат на километр фронта. Третий рубеж – десять тысяч бойцов. 500 человек на километр фронта. Четвертый рубеж, включая гарнизон Стамбула и укрепления береговой обороны, – двадцать пять тысяч. Артиллерийских орудий на всех четырех рубежах, не считая береговые батареи, было около сотни. Больше половины из них 37—45-мм, и ни одного калибром свыше 100 мм. Причем только четверть этих орудий располагалась на направлениях, по которым должна наступать 5-я Ударная. Бронетехники в европейской части Турция не имела вообще, за исключением нескольких БТР в гарнизоне Стамбула. Все было отправлено на восток страны. Автотранспорт тоже был весь изъят для нужд войск на востоке. Все части европейских укрепрайонов перешли на гужевой транспорт, коего тоже было не шибко много. Авиация турок здесь состояла из одного истребительного полка, летавшего на старых версиях «Мессершмиттов» и лицензионных польских PZL Р-24[145]. Тридцать турецких истребителей против приданного моей армии авиакорпуса. Смешно. Туркам не очень. Вот так вот. А мы-то по максимуму считали турок. Исходили из двухсот-двухсотпятидесяти тысяч в общем и из семидесяти-восьмидесяти тысяч турецких солдат в районах нанесения основных ударов армии. В реальности же получается, что их всего не более шестидесяти тысяч, а там, где мы пойдем, их нам встретится тысяч тридцать – тридцать пять. Из максимальных сил противника и считали свои силы. У нас три сотни танков, две сотни САУ, пять десятков зенитных самоходок, две сотни стволов артиллерии калибром 122–152 мм, сотня 120—160-мм минометов, установленных на бэтээры, семь десятков «катюш», почти вся пехота на бэтээрах, все тылы на грузовиках. Ага, как говаривал в другом времени покойник Жуков, при таком соотношении в докладе командованию о противнике не упоминают, а докладывают о достижении указанного в приказе рубежа и запрашивают дальнейшую задачу. В общем, большое человеческое спасибо товарищам с Закавказского фронта, неторопливо перемоловшим практически все резервы турецкой армии. Против турок было еще то, что приграничные укрепрайоны они не успевают занять. Нет у них еще информации, что мы рядом. Перед самым переходом передовых частей армии через турецкую границу по укрепрайонам в Эдирне и Кыркларели отработала наша авиация. Кидали в основном бомбы объемного взрыва. Бункеры-доты целы, а личному составу каюк, по казармам тоже сыпанули от души. В казармах большую часть гарнизонов Эдирне и Кыркларели и положили наши летчики, а в бункерах-дотах, оказалось, были только часовые-дежурные. Вслед за авиацией с двух направлений на Эдирне и с одного на Кыркларели пошли передовые части. В Эдирне для поддержки танков-пехоты на греческую территорию заехали три наших бронепоезда. Пограничные заставы были размазаны минометным и артиллерийским огнем. Через полчаса после перехода границы наши передовые подразделения уже были в Эдирне и Кыркларели и обнаружили, что там им никто особо сопротивляться не собирается. Рванули дальше. От Эдирне к Стамбулу дорога хорошая, и по ней до второго турецкого рубежа 80 км. От Кыркларели – дорога похуже, но короче – около 50 км. Час-два хода. Там, на этом втором рубеже, тоже напрягаться, прорывая его, не пришлось. Наша авиация и здесь отбомбилась по военным городкам. Они в основном были расположены в полутора-трех километрах от позиций. Несколько наших ДРГ, расположившись по холмам-горкам, контролировали тропки-дорожки, по которым турки должны были бежать от казарм к своим артиллерийским позициям, контролирующим дороги на Стамбул. На позиции, предназначенные для пехотного прикрытия, бежать и так было некому, все здешнее пехотное прикрытие в Восточной Анатолии уже, наверное, подгнивает-пованивает. Так вот. Бегут по тропинке реденькие цепочки не сгоревших в огне объемных взрывов турецких артиллеристов-пулеметчиков к своим дотам, а сбоку по ним пулеметы и снайперские винтовки наших диверсантов работают. Почти никто не добежал, а там, где добежали, то не пляшет крупнокалиберный пулемет или 37-мм пушка против огнеметного КВ-8с, даже если они в бункере установлены. Конечно, где-то к западу и востоку от мест нашего прорыва турки смогли занять свои позиции. Но нам-то это фиолетово. Пущай сидят в своих бункерах, хоть до самой капитуляции, они нам не помеха, нечем им нас достать и не на чем до нас добраться. На час-полтора, в общем, наши передовые танкисты и мотострелки задержались на втором рубеже турецкой обороны и рванули дальше. Опять две дороги. Шестьдесят километров по ним. Два часа ходу. Не торопятся танкисты. Не торопятся мотострелки. Узенько на третьем рубеже у турок, высока плотность войск. Авиация наша уже разок здесь отметилась и улетела за добавкой. А передовые части остановились за два-три километра до турецких позиций и ждут рассвета и подхода артиллеристов и минометчиков. Рассвет 13 мая. Прилетела сотня «летающих крепостей», за ними по полсотни Пе-2 и Ил-4. Турки подняли в воздух всю свою авиацию. Куда там? Куда им? Тридцать турок против ста двадцати восьми наших летчиков на «Яках». Чего мелочиться-то. За раз решили проблему с турецкой авиацией. Никто не улетел обделенным вниманием и приветами из авиационных пушек. Истребители потом до самой капитуляции Турции ворчали. Мол, бомберам и штурмовикам работы хоть отбавляй, а истребители, как бедные родственники, целыми эскадрильями за одинокими турецкими транспортными или связными самолетами гоняются. Война скоро кончится, а как тут боевой счет пополнять, если авиация в Туретчине сгинула как класс? Утихли звуки взрывов авиабомб, потихоньку утренний ветерок разгоняет дымы и поднятую взрывами пыль, а над турецкими позициями уже висят четыре наших авиаразведчика-корректировщика. И потеха продолжается. Залп двух полков 132-мм «катюш». Пятнадцать минут для работы 152-мм гаубиц. Еще залп из «катюш». Полчаса на ювелирную работу 160-мм минометов, корректируемую с воздуха. Вроде более не видно сверху боеспособных солдат противника. Еще один залп из «катюш». Хитрый залп. Реактивные минометы бьют не по позициям турок, а перед ними. Там минные поля и всяки-разны хитрюшки-ловушки для танков. Почти девять утра на часах. Первая атака. В первых рядах идут самоходные установки реактивного разминирования. Несутся в сторону противника ленты-шланги, набитые взрывчаткой. Детонируют мины. Танки вырываются вперед. Редкий огонь с турецкой стороны. Моментальный ответ от наших минометчиков. Пол-одиннадцатого – центральная часть третьего рубежа турецкой обороны в наших руках. Справа-слева еще кое-где противник шевелится, но он уже не может кусаться. Артиллерию у него всю выбили, и разбираться с ним будет уже второй эшелон наступающих. А пока выставляем заслоны – и вперед к Стамбулу. Обана! Чего-то вы припозднились. С запада наши передовые подразделения нагоняют сразу аж пять бронепоездов. У них несчастье случилось. На втором рубеже «летающие крепости» слегка промахнулись и сровняли с землей полтора десятка метров железнодорожной насыпи. Пришлось в авральном режиме пути-насыпи ремонтировать. На третьем рубеже с рельсами-шпалами все более-менее в порядке. В нескольких местах есть подорванные рельсы, но и запас оных тоже есть. Делов минут на десять-пятнадцать. Бронепоезда, танковый и мотострелковый батальоны выдвигаются к Стамбулу вдоль берега Мраморного моря. Два мотострелковых полка останавливаются в западных предместьях Стамбула, прикрывая подходящую артиллерию. Танковый и мотострелковый полки уходят севернее древнего Константинополя, к Босфору. Там занимательная ситуация. Прошедшей ночью берега Босфора озарялись яркими вспышками. То рвались артпогреба на береговых артиллерийских и зенитных батареях. Огромное человеческое спасибо парням из ведомства Лаврентия Павловича за это. Потом была еще бомбардировка, которую с земли корректировали наши диверсанты. Вместе с бомбардировщиками прилетели транспортники, маскирующиеся под первых, и выбросили по два батальона десанта на оба берега Босфора. Десантники подчистили недоработки «штирлицев» и авиации, а затем взяли под контроль собранную для переправы наших частей на азиатский берег флотилию. Вот танкисты и мотострелки и устремились к местам подготовленных переправ. А турецкий флот? Он смотрит на все это безучастно? Ага, именно так и смотрит. Чего ему сухопутные проблемы? У него своих хватает. С самого рассвета над Босфором ходят, сменяя друг друга, волны торпедоносцев и пикировщиков Черноморского флота. Береговые зенитные батареи подавлены, да и не много их было в последнее время – отправили большую их часть в пекло кавказской мясорубки. Вот и носятся летчики-черноморцы над Босфором, выискивая, во что бы еще всадить торпеду али бомбу. Нет времени у турецких моряков препятствовать переправе русских танков в Азию. А тут еще в устье пролива входит, по протраленному ночью фарватеру, эскадра, в которую собрали почти все большие корабли Черноморского флота, даже линкор «Севастополь» пришел. Куда тут турецким маломеркам тягаться. Около 16.00 первые советские танки выходят на азиатский берег Босфора. А я в это время вместе с группой офицеров штаба армии гружусь в самолеты. Наш путь – в турецкую Чорлу, что в девяноста километрах к западу от Стамбула, между вторым и третьим рубежами турецкой обороны. Там уже наши саперы и десантники подготовили площадку для приема самолетов. А рядом с ней у нас будет временный передовой пункт управления армии. Благо через эту Чорлу и железная дорога проходит. К вечеру по ней туда подвезут все необходимое для полноценной работы штаба армии. К вечеру европейская часть Стамбула полностью блокирована. «Севастополь» и крейсеры подошли к азиатскому предместью Стамбула Кандили и начали обстрел военных объектов в бывшей османской столице, им помогают бронепоезда, подошедшие к Стамбулу со стороны европейского берега Мраморного моря. Лидер «Харьков» и эсминцы «Способный» и «Сообразительный» наглым образом прошмыгнули мимо городских набережных и теперь контролируют вход в Босфор со стороны Мраморного моря. Над древним городом проходит четверка бомбардировщиков. И на жителей города, кружась, падают листовки. В листовках генерал Брежнев извещает стамбульцев о том, что в течение 48 часов будет разрешена переправа на азиатский берег. Всем. Условия – переправа разрешена в светлое время суток, на невооруженных судах, и на этих судах разрешено иметь не более одной единицы стрелкового оружия, личное имущество и багаж не более ста килограммов на человека. Выборочный контроль будут осуществлять малые корабли и катера Черноморского флота. Нарушителей будем топить. Через 48 часов начнется штурм города, если, конечно, до этого времени гарнизон не капитулирует. Было там еще обещание премиальных за сдачу советским войскам тяжелого вооружения, командирам от роты и выше обещалось вознаграждение за сдачу в плен подчиненного им подразделения или части. Сдавшимся в плен в течение этих двух суток турецким солдатам было обещано, что их не будут вывозить в страшный сибирский GULAG и что они будут дожидаться окончания войны в лагере на территории Турции. А чего? На Закавказском фронте трофейные команды уже несколько вагонов местных лир насобирали. Не пропадать же добру. Вот я и выцыганил у Ставки на благое дело. А то что это за атаман без «золотого запаса»? Турция – не Европа. Здесь деньгами иногда сподручнее воевать, чем оружием. Должно сработать. Поведутся господа полковники и генералы на обещанные мильены. Ну, или патриотично настроенные граждане начнут линчевать своих собственных военачальников, подозревая их в измене. Что тоже для нас неплохо. В Болгарии 13 мая все идет по плану. Утром к Софии подтянулись отряды партизан и основные силы бригад Сабурова и Ковпака. Бои в городе. Царь Борис III умудрился выскочить из города, да попался в загребущие лапы разведчиков из бригады Ковпака. Утверждает, что, собственно, к ним он и направлялся. После обеда его допустили до радиостанции. Говорил царь долго и эмоционально. Если коротко, то всей Болгарии было объявлено, что он как глава государства прекращает состояние войны с СССР и приказывает всем вооруженным силам не сопротивляться Красной армии, а при необходимости так и помогать. Германии объявлена война, и армия должна ликвидировать все немецкие гарнизоны на территории царства. Это последние приказы царя. Он отрекается от престола и передает власть новому Народному правительству. Армия и чиновники на местах должны подчиняться новому правительству. Занавес. Повезло Борису, хоть живым остался[146]. Ночь прошла более-менее если не спокойно, то прогнозируемо. Практически все соединения армии, должные идти посуху, втянулись из Болгарии в Турцию. Идет зачистка нетронутых передовыми частями приграничных укреплений. Зачищается и восточный, нетронутый днем участок второго рубежа. Более протяженный западный участок этого рубежа надежно блокирован, и засевшим там турецким подразделениям теперь если не сдаваться, то или к Дарданеллам топать, или к грекам. Третий рубеж к утру зачистили полностью. Ночью же к востоку от Босфора, к азиатскому берегу Черного моря, начали подходить десантные корабли Черноморского флота с частями нашей мотопехоты и некоторой частью тыловых служб армии. Ночью же были первые финансовые траты. Как только стемнело, на наши позиции три турка привели запряженную двумя ослами арбу, к которой были прицеплены две немецкие 37-мм противотанковые пушки. Около полуночи на нашу сторону под белым флагом перешли две роты местных ополченцев. А ближе к утру сдался личный состав батареи полевых гаубиц. Правда, гаубицу они с собой притащили только одну, уверяли, что остальные орудия не транспортабельны из-за прямых попаданий бомб во время вчерашней бомбежки. Ну, с почином. В целом ночь в окрестностях Стамбула прошла спокойно, по крайней мере ни турки, ни мы из артиллерии не стреляли. Утром от европейских набережных города через пролив устремилась лавина судов-паромов, катеров-яхт, лодок-плотов. На середине фарватера их уже ждали почти три десятка торпедных и сторожевых катеров Черноморского флота. Катера выборочно проверяли-досматривали турецкие плавсредства. Если находили на судне оружие, то мужиков призывного возраста отправляли на наши большие корабли, всех остальных пересаживали на попутные суда, а сам кораблик-нарушитель топили. После десятка таких показательных затоплений попытки вывезти оружие из блокированного города прекратились. Бегство-эвакуация населения и дезертиров через пролив интенсивно продолжалось весь день. Какой-либо военной активности гарнизон Стамбула в течение дня не проявлял. Мы тоже старались турок особо не беспокоить. Шла активная переправа на другой берег Босфора частей, подразделений и служб армии, которым предстояло продолжать действовать в азиатской части Турции. К концу дня наши переправившиеся части почти полностью заняли Вифинский полуостров. Не заходили они только в азиатскую часть Стамбула и оставили свободной автодорогу, идущую от Стамбула в глубь Турции вдоль Измитского залива Мраморного моря. По этой дороге было разрешено уходить кому угодно, лишь бы только не было с собой оружия. Поток беженцев по этой дороге тек полноводной рекой. Турок бежать из Стамбула подгоняли слухи о том, что русские заключили союз с болгарами и греческими партизанами и что греки и болгары первыми будут входить в Стамбул. После обеда из Стамбула с белым флагом вышел молодой лейтенантик. Он заявил, что его дядя – командир пехотного полка готов капитулировать вместе со всем полком и со всем оружием полка. Турецкий полкан ставил условие. Он хотел, чтобы мы заплатили не только ему, но и всем офицерам полка, начиная от ротного и выше, по обещанным расценкам. Не вопрос! Гули-гули. У нас ваших фантиков достаточно. Ждем в гости. Через пару часов полторы тысячи турецких пехотинцев при шестидесяти офицерах, четырех противотанковых пушках и двадцати крупнокалиберных пулеметах сдались в плен. Вслед за сдавшимся полком прибежал какой-то чин из стамбульской полиции. Он от имени главного полицая города спрашивал, относится ли обещание насчет вознаграждения за сдачу в плен к подразделениям полиции. Канэчно, дарагой! Перед закатом через позиции, которые оставил сдавшийся в плен полк, к нам вышло около трех тысяч полицейских во главе с самим полицмейстером. Кстати, дырку в обороне города, образовавшуюся после перехода в плен пехотного полка, турки так и не заткнули. Как только стемнело, Корнеев мне доложил, что на наши передовые позиции вышел адъютант начальника гарнизона Стамбула. Адъютант требовал встречи со мной. Да за ради бога Аллаха! Если есть возможность поберечь своих бойцов, готов с кем угодно базарить. Десять минут на штабном По-2 – и я уже почти у самой передовой. Поболтал с адъютантом. Турецкому генералу нужен был беспрепятственный выезд в Латинскую Америку. Генерал заявлял, что причитающиеся ему за капитуляцию гарнизона деньги он готов сам взять из банков Стамбула. Хитрец. Я объяснил, что ни морской, ни воздушной связи с Латинской Америкой у меня нет, но препятствовать генералу в убытии в том направлении мы не будем. Деньги, так и быть, пущай сам берет у банкиров. Утром 15 мая гарнизон Стамбула капитулировал, причем в обеих частях города, и в европейской, и азиатской. Турецкий генерал-полковник с зубодробительной фамилией сам приехал на наши позиции и подписал капитуляцию. Организованная сдача в плен турецких частей шла весь день. Парни из НКВД за последние полгода хорошо натаскались в этой процедуре. Механизм приема пленных работал как часики. Разоружение. Первичная фильтрация. Рядовые и сержанты налево, офицеры – направо. Генералы – здесь рядом пока постойте. Ближе к вечеру, когда, по подсчетам, мы приняли почти двадцать тысяч турецких военнослужащих, поток сдающихся иссяк. Начальник гарнизона сообщил, что в городе осталось только две сотни бойцов его личной охраны, которые в султанском дворце стерегут генеральскую доляшку. В Стамбул начали входить наши мотострелки. Я, Корнеев и турецкий генерал поехали в Топкапы[147]. Не втроем, естественно, поехали. Взяли с собой на всякий случай мотострелковый батальон. На красоты города почти не смотрел. Нервы-эмоции ходуном ходили. Это ж ОХРЕНЕТЬ! Мы Стамбул, считай, без боя взяли! Сколько веков об этом на Руси мечтали! Стокгольм брали, Берлин брали, Париж брали. А вот Стамбул… Мы взяли СТАМБУЛ! И хрен теперь кому отдадим! Товарищ Сталин это твердо обещал! Приехали в Топкапы. И турецкий генерал начал рвать на себе волосы. Его охрана проявила несознательность. Поделила все, натащенное генералом в закрома, и свалила. Наверное, уже, побросав оружие, переправились на азиатский берег и со всех ног улепетывают от Стамбула. Печалька. Ну, да ладно. Мы не звери. Корнеев выдал генералу четыре чемодана с турецкой бумажной наличностью и распорядился отвезти его на набережную Золотого Рога. Пущай там сам себе корабль до Рио-де-Жанейро ищет. Мы свои обещания выполняем. Минут через сорок вернулся лейтенант, посланный отвезти турка. С виноватым видом он доложил, что генерала с чемоданами высадили на набережной. Почти сразу какие-то несознательные личности начали чморить генерала и отнимать у него чемоданы. Собралась толпа. Генерала опознали. Вскрыли чемоданы. Увидели кучу денег. И начали генерала бить. Вмешаться в происходящее не было возможности ввиду явного численного превосходства толпы. Генерала забили насмерть. Тело скинули в воду. Деньги, естественно, растащили. Да… Непруха сегодня у генерала турецкого. Но мы тут ни при чем. Мы свои обещания выполнили. Лейтенанта, конечно, пожурили и отправили организовывать караульную службу в султанском дворце. Тяпнули с Корнеевым по стопарику за взятие Стамбула и за помин грешной души забитого турецкого генерала. Чуть погодя со мной связался НШ армии и доложил, что все части и соединения армии, предназначенные для дальнейшего наступления в глубь азиатской Турции, переправлены на азиатский берег Босфора, все необходимое для этого наступления тоже доставлено в расположение этих частей на Вифинском полуострове. Молодцы. Идем по графику. Отдал приказ начать наступление завтра, на рассвете 16 мая. 13–17 мая 1943 года, г. Анкара, Турецкая Республика Еще вчера временный президент Турецкой Республики маршал Чакмак-паша был зол на себя. Начал злиться на себя он, по правде говоря, еще месяца полтора назад. Злость эта нарастала с каждым днем. Вызвана она была тем, что маршал повелся на сладкоречивые уговоры Гитлера. Повелся на уговоры неверного, и Аллах в наказание затмил маршалу разум. Как можно было надеяться разбить русских, если они гоняют «непобедимый» вермахт, как дворник вшивую собаку по базару? Обильный поначалу поток вооружения из рейха и Британии быстро иссяк. Грозная армия Роммеля, как и кадровая армия Турции, растаяла в огне русской обороны на Кавказе. Немцы обещанной помощи больше не присылали, ссылаясь на свои проблемы в Белоруссии. Англичане гнали на кавказский фронт под видом пополнения толпы необученных диких негров и арабов. Тотальная мобилизация турецких граждан не выправляла печального положения на фронте. Новобранцев попросту нечем было вооружать. Резервов у страны к маю не осталось вовсе. Маршал с ужасом думал о том, какие условия выкатит Сталин тогда, когда русские войска подойдут к Анкаре. Но сегодня Чакмак-паша был не зол, он был в отчаянии. Поспать сегодня не удалось. Сразу после полуночи маршала разбудил адъютант. Пришли сообщения с болгарской границы. Там идут бои. Херня какая-то. Срочная связь с посольством в Софии. Через час турецкий посол в Болгарии отчитался о встрече с главой болгарского МИДа. Болгарин сообщил, что, по сведениям из гарнизонов у болгаро-турецкой границы, там активизировались партизаны. Болгарская армия начала их уничтожение, и, скорее всего, часть партизан убежала на турецкую сторону. Правительство Болгарии извиняется и готово компенсировать все неудобства. Попутно было сообщено, что в течение 12 мая были попытки русской и румынской армий перейти болгаро-румынскую границу, но болгарская армия дала решительный отпор агрессорам. Вроде бы успокаивающие сведения. И в самом деле, по данным немецкой разведки, русские имеют на юге Румынии не более трехсот тысяч солдат. Болгарская армия – почти шестьсот тысяч. Даже принимая во внимание нежелание болгар воевать с русскими, триста тысяч против шестисот не лучший вариант для вторжения. Но как тогда понимать исчезновение связи с Эдирне. Его что, болгарские партизаны захватили? А тут еще приходят сообщения о бомбежках укрепрайонов на подступах к Стамбулу. Из самого Стамбула сообщают о нескольких диверсиях и взрывах на артскладах и береговых укреплениях на Босфоре. Не, русские и раньше Стамбул бомбили, но в этот раз, судя по тону сообщений, все гораздо круче и мощнее. А если русские все же разобьют Болгарию и прорвутся с севера к границе? Мы же с тех укрепрайонов почти все, что можно, выгребли. Где взять войска для защиты Стамбула от возможного русского вторжения из Болгарии? Нет у страны больше резервов. Разве что… Да, к Иблису, Трансиорданию. Зачем нам арабские земли, если русские прорвутся к Проливам? Решено. Выводим все гарнизоны из Ирака, Трансиордании и от Суэца. Сколько их там наберется? Твою ж… Даже ста тысяч там нету. Оттуда тоже на Кавказ войска перебрасывали. Но если все выскрести, то тысяч семьдесят-восемьдесят наберется. Только вот транспорта там для перевозки такого количества солдат нет. Не беда, пущай бегом бегут. Неделю-другую болгары против русских продержатся, неделю мы русских у границы продержим, а там, глядишь, и гарнизоны из Трансиордании к Стамбулу подойдут. Полторы тысячи километров за три недели пешком пройдут, никуда не денутся. Приказ в гарнизоны на оккупированных территориях ушел еще до рассвета. А утром из Стамбула сообщили, что русские уже штурмуют укрепрайон в тридцати километрах от города. Как? Как они это делают? Чуть погодя пришло сообщение о том, что Закавказский фронт русских в нескольких местах прорвал турецкую оборону и перешел в решительное наступление. Парировать прорывы русских танков просто нечем. Что делать? Чакмак-паша распорядился вызвать немецкого и английского послов. Если эти неверные не окажут срочную помощь, то выход только один – падать в ноги ужасному Сталину и просить пощады. Разговор с немецким и английским послами ожидаемо ничем хорошим не порадовал. Одним словом, танков нет, но вы держитесь. Самолетов тоже нет, им самим они нужны. – Введите хотя бы корабли в Проливы и Мраморное море! …лять! Откуда их взять? Нету в восточном Средиземноморье у союзников чего-то крупнее сторожевиков постройки времен прошлой Великой войны. Сражение у Исландии увлекло на дно морское практически весь немецко-британский атлантический флот. Вот немцы с англичанами срочно и выгребли из Средиземного моря все более-менее крупное военно-морское, даже у тихорящегося в последнее время Муссолини выцыганили-вытребовали остатки итальянского флота, для переброски в Англию и Северную Атлантику. Маршал еле сдержался, чтобы не приказать посадить на кол этих послов неверных. Послы просекли настроение Чакмак-паши и согласились инициировать отвод болтающихся без дела в тылах турецкой армии немецкой и английской мотопехотных бригад к Анкаре. Пусть защищают столицу союзника. Командующий обороной Стамбула в течение дня сообщал о том, что русские блокировали город, но вверенные ему войска храбро сражаются и отбивают все попытки штурма. Правда, в одном месте русские прорвались к Босфору и начали переправу на азиатский берег. К вечеру стало известно, что в Босфоре появились русские линкоры и крейсеры и начали обстрел Стамбула. Чего он там несет? Линкоры русских? У них здесь всего один линкор! Да какая, к Иблису, разница? У нас-то даже одного линкора нет! На следующий день стало понятно направление основного удара русского Закавказского фронта. Русские шли не на запад, к Анкаре, а на юго-запад, к Средиземному морю. Все легче. Может, там они встретятся с отходящими из Ирака и Трансиордании войсками и чего-нибудь там произойдет обнадеживающего. Ага. Чего там может произойти? Раскатают русские танки колонны вооруженной одними винтовками легкой пехоты. Но Стамбул держится. Отбили уже несколько штурмов. Даже про русский потопленный крейсер докладывают. Врут, наверное. Но держатся ведь. К вечеру – печалька из немецкого посольства пришла. Какой-то немецкий коммерсант умудрился улететь из Стамбула на биплане. Рассказывает, что видел своими глазами до пяти сотен заправляющихся топливом русских танков и бронемашин на Вифинском полуострове. Не было печали. Сейчас бы отправить туда сотню-другую бомбардировщиков и штурмовиков! Мечты-мечты! Сладкие грезы! Всевышний, за что ты отвернулся от меня и от Турции? Молю тебя, пошли на неверных потоп, разверзни жерла вулканов под ними, сделай хоть что-нибудь, молю! Ведь нет у меня больше сил противостоять неверным! Суббота, 15 мая. Стамбул пал! Ишаки, трусы, сыны самки собаки! Как вы могли? У маршала была истерика. Сдаваться? Решено. Чакмак-паша вызвал одного из своих адъютантов и поручил ему лететь в Стамбул с задачей сообщить русскому командованию о готовности Турции к мирным переговорам. Адъютант улетел. И пропал. У самолета на подлете к Стамбулу забарахлил двигатель, он начал снижаться на свою беду над расположением одной из русских частей. Радостно вскрикнули пилоты русских истребителей. Не зря высококалорийный паек в летной столовке уплетаем! Скрестились очереди авиационных пушек на очень похожем на истребитель «Прокторе»[148]. Дымный шлейф. Огненная вспышка на земле. И запись четырем русским летчикам в летную книжку за сбитый в группе самолет противника. Сутки ждал маршал реакции русского командования. Ни ответа, ни привета. Несмотря на то что Чакмак-паша молился, молился истово. На выходе из мечети после зухра[149] к маршалу охрана подвела чиновника, кричавшего, что у него важные сведения для Чакмак-паши. Чиновник оказался директором главпочтамта Анкары. Директор, запинаясь, сообщил, что полчаса назад ему звонили из почтового отделения в Болу и сообщили, что в город вошли русские танки. О Аллах! Это полпути от Стамбула до Анкары. Шайтан русским помогает, что ли? Немецко-британские мотобригады еще только в Чоруме. От Чорума до Анкары – 200 километров. От Болу – 150. Задачка для первоклассника – кто быстрее до Анкары доедет? Вечером от идущих к Анкаре немецко-британских бригад пришло сообщение. Их колонны были обнаружены авиацией противника. И было несколько авианалетов. Большие потери. Добраться до Анкары они смогут не ранее полудня 17 мая. Чакмак-паша плюнул и велел подать его автомобиль. Лимузин повез маршала на запад. Уже в десятке километров от столицы машина была остановлена бойцами разведроты русской мотострелковой дивизии. 16–18 мая 1943 года, г. Анкара, Турецкая Республика Вечером 16 мая пришло донесение с пометкой «Воздух» от Андрианова. Разведбат его дивизии в предместье Анкары взял в плен президента Турции. Молодцы! Но нам такого не надо. Найдется еще какой решительный умник, объявит себя новым президентом, и продолжат турки трепыхаться-сопротивляться. А оно нам надо? Нам надо здешнюю войнушку побыстрее закончить. Вот и пущай Чакмак-паша как Главнокомандующий отдает приказ о капитуляции. Связался с Андриановым и приказал числить Чакмак-пашу прибывшим на переговоры, кроме того, приказал предоставить ему возможность связи с ихним Генштабом и Администрацией президента. Не дай бог, турки еще потеряют своего Главнокомандующего и начнут новую вертикаль власти строить. Бегом-бегом. Связь с Москвой. Ставка подтверждает ранее оговоренные полномочия. Машина. Бэтээры охраны. Гонка по узким улочкам Стамбула к аэродрому. Три Ли-2. Эскадрилья истребителей. Чуть более часа лета. И мы с ЧВСом армии генерал-майором Сусайковым выгружаемся из самолета на полевом аэродроме в нескольких километрах от Анкары. Аэродром турецкий, но уже взят под охрану мотострелками дивизии Андрианова. Из прилетевших транспортников вываливаются бойцы моей роты охраны. Быстренько рассыпаются в ближнем оцеплении. Ну, да, пока еще война в здешних местах не закончена. Притормозив у цепочки бойцов охраны, к нам подкатывает «Додж» командира дивизии. Довольный Андрианов выскакивает из внедорожника и эмоционально рапортует. Вошел в историю Вячеслав. За нынешнюю войну пока только двух глав государств удалось в плен взять. Президента Финляндии и царя Болгарии. Турецкий президент – третий по счету. Президент Турции тусит возле смешанного советско-турецкого узла связи на краю летного поля. Небольшой домик турецких аэродромных радистов-телефонистов и пара грузовиков-автобусов советских дивизионных связистов. Подхожу к турецкому маршалу и представляюсь. Чакмак-паша бледнеет. Про меня среди немецких союзников дурная слава идет. Мол, могу приказать и на кол посадить, и сибирским белым медведям на корм отдать. С Риги еще слава эта идет. Деток мной пугают. Вон и маршал труханул слегонца. – С какой целью вы прибыли в расположение советских войск, маршал? – спрашиваю, переводчик переводит. Маршала слегка потряхивает. Как же, ведь ему сейчас надо произнести самые трудные для военного человека слова. – Я приехал просить о перемирии, господин генерал-лейтенант. С кем я могу об этом говорить?