— Это уже другой разговор, — довольно сверкнул глазом Мак. Мак сидел у огня и перекатывал в руке небольшой камень, размером с грецкий орех. Иногда он брал его двумя пальцами и задумчиво разглядывал отблески огня на его гранях. — А может, это все же просто булыжник? — спросил Жак, глядя, как подмастерье вертит в руках камень. — Для вас он действительно просто булыжник, — вздохнул парень. — Однако, для меня от него так несет бездной, что желание выкинуть его подальше становится невыносимым. Воины переглянулись. — Я не против того, что ты обменял жизнь девчонки на этот камень, — начал Гурт. — Даже если это бы оказался обычный булыжник. Но… для чего он? — Из него можно сделать огромное количество вариаций артефакта. От шкатулки до обуви. — усмехнулся Мак. — Все зависит от того, как ты завязал его в общую схему. Однако я задумал кое-что другое. Если ты заметил, то у меня глаза нет. И есть мысль… Мак указал на шрам и затянувшуюся кожей глазницу. — Ты же не собираешься эту дрянь вставлять себе в голову,? — Просто вставлять — нет. А вот сделать из этого камня недостающий глаз — это совершенно другое. — Парень сжал в кулак камень и убрал его внутрь плаща. — Но над этим надо еще долго работать. И над камнем, и над проектом. — Ты говоришь, что тебе его в руках держать противно, — вмешался в их разговор Рум. — А что с будет, когда его в голову засунешь? Ты случаем потом руки на себя или нас не наложишь? — Исключено, — покачал головой Мак. — Бездна не подчиняет. Она поглощает, выворачивает наизнанку, но никогда не подчиняет. — Дай! — громко заявил мальчишка, протягивая руку к маленькому ножу, которым Билл строгал деревяшку. — Дай мне! — Ух ты какой! — хмыкнул здоровяк и достал из-за пазухи запасной мелкий нож, которым чистил овощи и нарезал мясо. — Садись рядом и бери нож вот так… Здоровяк показал, как держать нож, и вручил его мальчишке. Тот взял, крепко сжав рукой ветку, принялся ее строгать. — Не торопись, — хмыкнул воин и вытянул руки вперед, так, чтобы ребенку было лучше видно. — Смотри, как я делаю. Плавно, без рывков. — У тебя нож лучше, — недовольно пробубнил тот. — Если бы все решало, какой нож, хороший или плохой, то все было бы гораздо проще, — улыбнулся Билл. — Смотри внимательнее и не торопись… Здоровяк продолжил показывать, как стругать деревяшку мальчишке, а Гурт тем временем обратился к Маку. — Надо что-то делать с детьми. Не место им на войне. Да и мы не няньки. — Жак вроде бы справляется, — подал голос Вар, указав на самого молодого воина, который кормил малютку. — Да и что Мать скажет? — Остатки разума у нее еще сохранились. Она не дура, чтобы понять — вне войны у них больше шансов. Да и… — тут Мак задумался на несколько секунд и закончил фразу. — Я точно не могу предсказать, какая реакция у нее будет, если мы умудримся угробить детей. — В смысле? — Может быть, она к врагам местью воспылает, и мы получим свободно растущего в силе рыцаря смерти. А может, она обвинит в гибели детей нас, и тогда мы получим огромные проблемы. — Пожал плечами подмастерье. — Хотя одно не исключает другого. А у нас почти вся нежить на нее завязана. Воины переглянулись настороженными взглядами. — Против нас она эту нежить повернуть может? — осторожно поинтересовался Вар, когда до него дошла суть объяснений. — Может, но я замечу эти изменения раньше и просто рассею ее структуру. — вздохнул Мак. — Поэтому и говорю, что необходимы новые гули. И не простые, а из людей, кто сам решит пойти на смерть, причем желательно умеющих обращаться с оружием. В воздухе повисла пауза, каждый пытался обдумать прозвучавшие слова. — Орден «Чистых намерений», — подал голос Билл. — Помните? У них на востоке оставались приходы. Мак нахмурился и уставился на здоровяка. — Что за орден? — Старый орден, — начал объяснять Гурт. — Я слышал, что туда идут отошедшие от дел паладины. Те, кто не может больше сражаться. Калеки, маги, потерявшие силу и прочие, кому не осталось места среди столичных орденов. — И что они делают? — Помогают. Можно прийти в такой приход и попросить помощи, если случилась беда. Там тебя проверяют, и если твои слова не лживы, если действительно нужна помощь — там тебе ее оказывают. — Любая помощь? — недоверчиво уточнил парень. — Не любая. Они не убийцы и не наемники. В основном они помогают крестьянам в голодный год. Не всегда это деньги или зерно на посев. Иногда помогают инструментом или дают на время лошадь, чтобы поле распахать. — Гурт задумчиво пожевал губами. — Но за твое обращение они с тебя монетой возьмут. И только когда сами приедут и уверятся, что дела у тебя на лад пошли. А еще у тебя на доме должно их знамя висеть три года. Так они плату берут. — А в народе молва идет, что знамя их — знак того, что в доме беда или нищета. Так что к ним в самый край шли. Когда терять уже нечего. — Подозрительно звучит как-то, — сморщился Мак. — Вроде как помогают, но потом деньги за это берут. Вроде как благие намерения, но зачем-то знак свой на дом вешают. — Самое главное, что они ничего толком не просят, речей никаких не ведут и ни к чему не принуждают, — вмешался Билл. — Я видал парочку из них. Вроде как обычные люди, только знак «Благих намерений» на шее носят. Темный подмастерье вздохнул и перевел взгляд на нянькающего ребенка Жака. — Идем на север, — решительно заявил Мак, припоминая слова старой ведьмы. — Три перехода от замка Армавир на север… — А там что? — поинтересовался Вар. — Должен быть старый храм, — вздохнул Мак. — Но это не точно. — Развалины Айн? — нахмурился Билл. — Нам туда, что ли? Подмастерье тут же навострил уши и осторожно поинтересовался: — А ты развалины там знаешь? — Так кто их не знает? — усмехнулся здоровяк. — Это же древние руины, раньше каждую эпоху цитадель строить пытались. Он обвел взглядом остальных и смутился, отложив в сторону нож и деревянную заготовку. — Вы словно сказок про белый круг и земли паладинов не слыхали… — Сказку-то все слыхали, — подал голос Вар. — Но вот то, чтобы она о настоящих землях говорила… — Ну как же! — расстроенно буркнул Билл. — Все ордены от мала до велика эти развалины оседлать пытались! Даже Белосненжная роза одно время в них гарнизон держать пыталась. — Стоп, — прервал спор Мак. — Ты знаешь, где они находятся? — В аккурат три перехода на север от Армавира. Других развалин там нет. Только остатки древней крепости Айн. Мак немного пожевал губами и, оглядев воинов, произнес: — На север, в развалины Айн… Мертвая армия стремительна в своем продвижении. Мертвым не нужны привалы, сон, и им плевать на погоду и обстоятельства. Однако у этой мертвой армии был существенный недостаток — живые командиры. И им требовался сон, передышки и пища, которые было довольно трудно обеспечить на ходу. Чтобы двигаться как можно быстрее, Мак посадил в телеги всех живых. Была даже мысль придумать способ поддерживать огонь в телеге, готовить пищу на ходу. Однако из-за этого чуть не случился пожар, и затею пришлось оставить. Сошлись на том, что рано утром войска останавливались на привал. Пища готовилась на весь день. Все остальное время еда подогревалась в артефактном котелке, сваяном на скорую руку. Ночевали в телегах, на мешках с травой. Укрывались походными плащами. — Это быстро, — пробормотал Гурт, растирая ноги. — Но по мне так лучше пехом иногда. В телеге не предусматривались никакие амортизирующие устройства, живых довольно сильно трясло. Сначала это было просто некомфортно, затем стало довольно большой проблемой. На второй день это превратилось в жуткую каторгу. Мало того, что телега вибрировала от довольно быстрой езды, так попадание колеса в яму отдавало довольно сильным ударом по всем пассажирам, не смотря на мешки с сеном. — Я тоже согласен уже идти пешком, — потирая отбитые ребра на большом ухабе, произнес Рум. — Оно понятно, что мертвые могут бегать, пока ноги до колен не сотрут. Но чем дальше на север, тем хуже дороги… В этот миг телега резко затормозила, и воины принялись недоумевающе переглядываться. — Ты вроде говорил нам еще до вечера с таким темпом добираться? — спросил Гурт здоровяка Билла. — А я своих слов назад не беру, — пожал плечами тот и, выглянув из под тента, который накрывал телегу, добавил: — И развалин что-то не видать. — Пойду-ка я узнаю, чего мы встали, — прокряхтел Гурт, натягивая сапоги. Мака он нашел в голове войска. Тот, сложив руки в замок на груди, рассматривал торчащие из кустов ноги.