Начальник 6-го направления 8-го управления (а может и наоборот, не в цифрах суть) генерал-лейтенант Дымов пребывал не в лучшем расположении духа, о чем полковника Крутикова предуведомил насупленный вид генеральского адъютанта. Безусловно, негоже столь крупному чину военной разведки иметь адъютанта с такой красноречивой внешностью. Но с другой стороны, это дает возможность подчиненным заранее мобилизоваться, определить направление ветра, подготовиться к буре, укрепить редуты, да и просто подбросить соломки в район предполагаемого падения. Вот и сейчас Крутиков мгновенно догадался, о чем у них с генералом пойдет речь. Точнее, за какие именно грехи ему будет устроена нахлобучка. – Вызывали, товарищ генерал? Генерал смерил полковника гневным взором. Казалось, еще секунда-другая и полковнику укажут на дверь, пошлют на хрен с отеческим напутствием. Однако генерал нечеловеческим усилием воли все же сумел взять себя в руки, остудить возбужденную натуру до приемлемой для нелицеприятного разговора температуры. Как-никак разведчик – холодная голова, горячий ливер, чистые верхние конечности… – Заходи, не маячь в проеме… Крутиков вошел, протопал до середины просторного кабинета, щелкнул каблуками, доложился: дескать, вот он я, такой-сякой, по вашему приказанию явился – не запылился, но если надо, могу в грязи вываляться. – Я только что от Самого. А Сам час назад был у Министра. А Министр – у Главнокомандующего. И Главнокомандующий сделал министру выговор… Генерал прошел к своему столу, уселся в кресло, положил широкие короткопалые ладони на тускло отсвечивающую полированную поверхность. Чистоте и порядку, царившим на столе, мог позавидовать любой педант. Полковник продолжал стоять по стойке смирно, поедая преданными глазами родное начальство. Вот когда обратится по имени-отчеству, тогда можно позволить себе расслабиться, коленку согнуть, руки за спину спрятать, пальцы скрестить, число загадать… – Оказывается, все западные разведки на ушах стоят, какое-то психотропное оружие нового поколения ищут, которое у нас в России уже якобы производят или вот-вот произведут. А наш Главнокомандующий, понимаешь, ни в одном глазу. Ни сном и ни духом. Ни ухом и ни ры… ртом. Сам-друг Билл ему звонит, намеки делает один другого прозрачнее, а Главнокомандующий, мать нашу за ногу, совершенно, понимаешь, не готов эти намеки адекватно, то есть с пользой для Отечества воспринимать, не знает, какую лапшу на уши заокеанскому корешу повесить. Пришлось, понимаешь, дорогого Билла слегка мордой в Югославию потыкать. А тот в ответ чего-то о курдах понес – любимую террористическую лошадку оседлал, мать, понимаешь, перемать… Возникает логический вопрос: что там у нас с курдами происходит, ежели этот саксофонист вместо того чтобы о Чечне, о курдах загундосил? Это раз. А два – о каком-таком-сяком психотропном оружии жужжит Запад?.. Только не говори мне, полковник, что это очередная пропагандистская кампания НАТО, приуроченная к отвлечению внимания мировой общественности от Югославии. Все это я не только слышал, но и сам давеча Министру докладывал… – Разрешите доложить? – Полковник всем своим видом дал понять, что готов вывернуться перед родным начальством хоть наизнанку, лишь бы ничего не утаить ради сохранения собственной головы на привычном месте. Генерал сдержанно кивнул. – Начну с главного, с психотропного оружия, товарищ генерал. После соответствующей директивы Главнокомандующего все разработки свернуты. Официально. Неофициально финансируются только самые перспективные направления. Насколько мне известно, два у нас и столько же у соседей. И у нас, и у них эти проекты далеки от завершения, так что ни о какой утечке не может быть и речи, если только это не плановая деза или… – Крутиков запнулся, нерешительно взглянул на внимающее начальство. – Или? – нетерпеливо поторопил, было, генерал да вдруг передумал, догадавшись. – Или действительно пропагандистский треп наших натовских друзей? – Так точно! – просиял Крутиков. – Исключи это «или» и попробуй рассмотреть нечто третье. Если не деза и не они, то кто? Откуда дым? Полковник и тут не ударил лицом в грязь, хотя и мог – вопрос-то был на засыпку. – Либо кто-то из ближнего зарубежья старается, либо это делается частным образом. – Как частным? – не поверил своим ушам Дымов. – У нас? Это возможно? – Почему бы и нет, товарищ генерал? Деньги имеются, талантами земля наша тоже, слава Богу, пока еще не оскудела… Генерал встал, прошелся по кабинету. «Волнуется батя», – зорко определил состояние начальства Крутиков. Генерал вновь уселся, махнул рукой на зарок. – Закурить есть, Альберт Степаныч?.. Да ты садись, настоялся небось… – Было дело, было, – вздохнул полковник, разом садясь, доставая из одного кармана кителя початую пачку «Мальборо-лайтс», из другого – зажигалку «зип». Закурили, заговорщицки перебросились кодовыми фразами: «У тебя что, печень?» «Почки, товарищ генерал». «А у меня сердишко, брат, пошаливает…» Вот такие пироги. В смысле – пряники. – Так что там у нас с курдами? – То же, что и было, товарищ генерал. Внутренние разногласия, подогреваемые внешняками. – Опять? – Никак не угомонятся. Не могут смириться с тем, что это направление полностью передано нам. Ну и, естественно, мутят воду по своему чекистскому обыкновению… – Доказательства? – насупился Дымов. – Будут, – заверил полковник. – Доложи подробнее, – потребовал генерал. – В одном нашем южном городишке вот какой расклад обнаружился. Внешняки замастырили в обход приказа Главнокомандующего канал: стволы на дурь менять. А чекисты в том же городке масштабную провокацию задумали. Ну и, естественно, вражеская агентура под видом туристов, журналистов и прочих трафаретных легенд набежала… – И канал засветила? – Если еще не засветила, то засветит обязательно. – И что это нам даст? – Связь, доказательство, в том числе между ЧП в Питере и ролью в нем наших соседей… – Опять этот Питер! – генерал с силой вдавил окурок в пепельницу. – Я же приказал задействовать запасной вариант! – Ваше приказание было исполнено, товарищ генерал. Но это все же не хухры-мухры, а солидный банк. А у банков всегда куча обязательств, договоров, депозитов и всего такого прочего. За год не расхлебаешь. Опять же канал опробированный, надежный… – Был бы надежный, ЧП не случилось бы! – Так точно, товарищ генерал!.. Только вот какое дело, Роман Александрович. Мы тут покумекали и пришли к однозначному выводу, что никакой засветки не было. Кто-то среагировал на прикрытие, ну и получилась типично расейская мафиозная разборка. – А погибший агент? А если все так именно и планировалось, чтобы с виду – мафиозная разборка, а на самом деле – разведбой? Ты понимаешь, чем мы рискуем, полковник? Вот этим самым местом! – и генерал выразительно похлопал себя по тугому загривку. Звук получился сочный, впечатляющий. – Кстати, слыхал, испытания прошли успешно. Оклемался значит протеже твой… – Беркут? О нем я как раз и хотел доложить, товарищ генерал. Он-то нас на этот канал внешняков и вывел. – Неужто вспомнил? – К сожалению – увы, товарищ генерал. Пришлось самим подсуетиться. Получилось как в рекламе: три в одном. И внешнякам насолили, и разведбой, и испытание системы в боевых условиях… Даже четыре в одном, товарищ генерал! Мы еще вдобавок орлов Абдуллы, который, по нашим сведеньям, к хохлам переметнулся, подставили… – И что в результате? – В результате: испытания продолжаются. Это ведь только начало, товарищ генерал. Опытный экземпляр, как говорится… – Как насчет Клариссы, сестрицы его названной? – Пока глухо, хотя Беркут уже провел определенную работу в этом направлении. – Это какую? Дюжину баб перетрахал? – Не без этого, товарищ генерал. Так ведь сами понимаете – против Фрейда не попрешь… – Слушай, полковник, ядрить тебя в качель! – Генерал даже привстал, осененный идеей. – А не об этом ли эксперименте враги подлянку кинули как о психотропном оружии?! Полковник побледнел. – Быть этого не может, товарищ генерал! Откуда им знать, если даже у нас об этом только трое знают? Я да вы, да Прохоренков со своей группой… – Кстати, кто там у чекистов за главного? – Генерал-лейтенант Копысов… – Старый лис. Хитрожопый и пройдошливый. Я его еще по Чехословакии помню… И на какую, говоришь, дезу он там шпионов ловит, а, Альберт Степаныч? – прищурился Дымов. – Уж не на психотропное ли часом оружие? Крутиков сделал ошеломленное лицо. – Вот уж действительно! Как я об этом не подумал! Да у них же там остров какой-то секретный, а на нем, по слухам, что-то вроде НИИ… – По слухам? – сдвинул брови генерал. – Пока, товарищ генерал. Пока… У нас как раз по плану следующим на очереди этот остров. Как только Беркут с СИЗО откинется, направим его на этот объект. Заодно и подводные испытания системы проведем. – Откуда откинется? – фистулой спросил генерал. Крутиков прикусил губу: надо же как оговорился, прямо по Зигмунду Петровичу, мартидо его дери! – Ну там это… недоразумение вышло… Ничего страшного, товарищ генерал. Без криминала… Просто городишко этот уж очень стебанутый. Особая экономическая зона. Что-то типа русской Америки или вроде того… Он ведь даже не в ментовке парится, товарищ генерал, а в полицейском управлении! – Кто полигон выбирал? – Беркут, товарищ генерал. – Почему выбрал именно этот? – Вот как раз и выясним в ходе испытаний. – Сначала надо было выяснить, а потом уже… Значит так, полковник, – голос Дымова заскрежетал металлом. Полковник мигом оказался на ногах в соответствующей моменту позе «смирно». – Держать там Беркута – рискованно! – Генерал встал. – Приказываю в двадцать четыре… Отставить! В двенадцать часов доставить Систему в Центр. Приказ ясен? – Так точно! – Выполняйте! Полковник сделал поворот через левое плечо и молодцевато заковылял по толстому ковру на выход. В голове у него стоял сплошной мат. Однако он сумел неимоверным усилием воли очистить одно из полушарий (левое – уточним для педантов) от ненормативной лексики, дабы сосредоточиться на выполнении заведомо невыполнимого задания, твердо помня, что для военной разведки невыполнимых заданий не бывает. Ну и что, что Беркут в ближайшие сутки недосягаем? Не обязательно доставлять его сюда. Можно сделать так, чтобы за эти двадцать четы… отставить!.. двенадцать часов случилось нечто такое, из-за чего надобность в срочной доставке Беркута отпала бы сама собой, словно и не было ее. А если и была, то не крайняя, а так, ненастоятельная, ведь от приказа до каприза порой один шаг, и человек, дослужившийся до лампасов на штанах, имеет право время от времени их не различать.