– Что ты мелешь, Пряхин? – выпрямилась вдруг Анна Сергеевна. – Да ты не бойся, Тошенька, – улыбается Пряхин – я был нем, как могила… – Бредит? – возвращается к прежнему диагнозу Игорь. Но Анна Сергеевна не отвечает, стоит – бедная, бледная, омут ока удивленный на раненого наведя. – А с ребеночком все в порядке, не беспокойтесь. Уход за ним организован квалифицированный… Хитрозадый Миндис додумался оформить его как подкидыша в лядовский приют. Если б вы обратились в полицию, это сразу бы вскрылось, но – вы не обратились… – Я мигом слетаю, – подхватывается Игорь, ища глазами свой шлем. – Не надо никуда летать, Игорек, потому что ребеночка ты там не найдешь, – предупреждает кто-то девичьим, смутно знакомым голоском. – Вика! – то ли радуется, то ли озадачивается Анна Сергеевна. – Ты как тут? Вика стоит в полном облачении небоскребного мойщика окон, телескопической щеткой поигрывает, сигареткой попыхивает. – По делу я, Анечка, по делу… Меняю вашего ребеночка на моего эстонца! – Это на того, который датчанин? – уточняет Анна Сергеевна. – А хоть бы и датчанин, вам-то какая разница? – Да зачем он тебе сдался? – Должен он мне, вот зачем… – Много? – Для меня – много… – Который час? – стонет Стоха. – Спокойной ночи, кореши, боишься пропустить? – скалиться Вика. – Врубите ящик, – просит Стоха. – Там… там ее этот… датчанин… – Бредит? – упорно держится своей версии Игорь. – Какая разница? – пожимает плечами дядя Сева. – Что нам, трудно включить телевизор? – Indeed, – присоединяется к нему американец. – Доктора мне! Врача! – вопит с подлинным вдохновением труса, пришедший в себя бармен Никита, которому досталось на горькую долю вымогателя и kidnapper-а[103] три проникающих ранения в нехорошие, жизненно важные места. – Хочу жить, не хочу умирать! Спасите, спасите меня, мать вашу! Лежащий обок с ним с простреленным легким чернявый, пускает кровавые пузыри, не досаждая никому, кроме своего Аллаха, ни словом жалобы, ни стоном надежды. – My Lord! – негодует мистер Эббот. – Я вызвал скорую помощь целых шесть минут назад и до сих пор – никого! Что за страна, My Lord!.. Воззвал к Господу, сосредоточенно помолчал, дожидаясь ответной реакции, ни шиша не дождался, огляделся и вновь задался все тем же, не оставляющим его с первого дня пребывания в России, вопросом: Is it a joke or just really?[104] Игорь перемахнул через стойку, порылся в хламе и, найдя дистанционный пульт управления, включил большой плоский телевизор[105]. На экране появилась голова генерала Копысова. – …Не секрет, что после падения «железного занавеса», когда казалось тут бы и начать дружить с друг другом семьями и домами, западные спецслужбы, напротив, усилили свое и без того достаточно назойливое и бесцеремонное любопытство к российским государственным секретам. Но ладно бы они ими и довольствовались, так ведь нет, не желают вести джентльменскую игру наши друзья-соперники. Да что там джентльменскую, пусть хотя бы правила приличия соблюдают, что ли? А то у них, что ни операция, то провокация и фабрикация. Одной из мишеней такой операции западных спецслужб и стал, дорогие южноморцы, ваш замечательный город. Ни много, ни мало – скандальную сенсацию мировых масштабов вознамерились раздуть западные шпионские ведомства из того, в общем-то, довольно банального факта, что отдельные наркодельцы – как наши, так и забугорные – превратили ваш город в одну из тайных перевалочных баз этой заразы, транспортируемой с Востока на Запад. Казалось бы, что из этого можно извлечь такого, от чего бы содрогнулось сердце западного обывателя? Разве не следовало этим господам из спецслужб, руководствуясь простой человеческой порядочностью, сообщить об этой базе нашим правоохранительным органам хотя бы через тот же хваленый Интерпол? Следовать следовало, но – не сообщили. Сколько бы они ни объяснялись нам в любви и дружбе, но Россия для них как была, так и осталась врагом номер один!.. А тут еще случилось им учинить наглую агрессию против Югославии, в связи с чем возникла настоятельная необходимость отвлечь внимание мировой общественности от истинных нарушителей международного права. Вот когда им пригодились сведения о делишках наркомафии в Южноморске. И придумали эти горе-сценаристы скандал в духе времени, в стиле желтой прессы. Психотропное оружие – излюбленная тема инсинуаций… Будто бы здесь, у вас в Южноморске, находится глубоко засекреченная государственная лаборатория, разработавшая психотропное оружие нового поколения. Мало того, будто бы даже приступившая к массовому опробованию этого оружия на ничего не подозревающих гражданах. Разумеется, чтобы провернуть такого масштаба провокацию, недостаточно газетной шумихи, нужно организовать хоть что-то похожее на доказательства. А это дело дорогое. Тут и средства нужны немалые, и профессионалы высшей квалификации. В ход идет все – подкуп, обман, шантаж. В такого рода операциях большинство ее участников, как правило, даже не догадываются об истинных ее целях. Они думают, что делают одно, а на самом деле творят нечто противоположное. Им неизвестен истинный контекст событий. Это игра в слепую людскими судьбами. Таким именно образом был использован один иностранный гражданин, между прочим, достаточно известный репортер, господин Стеренсен. Впрочем, пусть лучше расскажет об этом он сам. Стересена в студию! – командует генерал и телережиссер немедленно вводит изображение цветущего, веселого, непринужденного скандинава. Слегка запинаясь, но, тем не менее, уверенно и откровенно повествует датчанин о своих приключениях. Как его вероломно использовали западные спецслужбы, прельстив сенсационным репортажем о транзите крупных партий наркотиков через Россию при непосредственном участии российских государственных структур. Как он в конспиративных целях обзавелся фальшивым эстонским паспортом. Как ему ловко подсунули «переводчицу», оказавшуюся профессиональной агенткой влияния. Как навели его на Южноморск, а в Южноморске – на «Амфитриту». Как посоветовали нанять надежных ребят из чеченцев для инсценировки нападения и ограбления… – Вот же подлюга! – бормочет Вика. – А я-то, дура, ему верила… … Как предложил директору «Амфитриты», Станиславу Кульчицкому, крупную сумму за его, в общем-то, довольно заурядную коллекцию икон. И так далее, и тому подобное, вплоть до своего ареста на месте преступления доблестными сотрудниками госбезопасности во время попытки взять воду для анализа из городского водозабора… Теперь он все, конечно, осознал, понял, прозрел, раскаялся в содеянном и дает честное варяжское слово, что больше не будет. Россия-матьюшка, я тьебя лъюблу[106]… На экране вновь возник генерал, но уже не один, а в блестящем окружении соратников, сподвижников, попутчиков и прочей братвы по оружию спасения отчизны. Всего значит порядка пяти-шести помалкивающих покамест голов. Первым слово предоставили бывшему заместителю прокурора Южноморского района, ныне исполняющему обязанности мэра города, товарищу Угорскому. Камера берет крупным планом и.о. мэра. И.о. улыбается, весь такой приторно доброжелательный, натужливо снисходительный, решительно самокритичный, что того и гляди разразится какой-нибудь лихой, полной самоиронии фразой. Впечатление обманчивое. Оказывается, никакой иронии, одна только озабоченность судьбой родины и здоровьем южноморцев. Хватит, нажрались этой хваленой Америки! нахлебались ихнего пресловутого раю!.. Хотя без иронии все же обойтись не в состоянии. Оно и понятно, без нее, родимой, нам вообще кранты… …Прежние отцы нашего города, помнится, не уставали повторять, что Южноморску предстоит совершить скачок ко всемирной известности… Вот и совершили, едва не вляпавшись во вселенский скандал. Если бы не наши славные органы, неизвестно чем бы весь этот цирк закончился… Не думайте, дорогие земляки, что я вас пугаю в своих узкополитических интересах. Передо мной два документа потрясающего содержания. Один повествует об учреждении нового праздника – Дня Защиты Наркомана. Да-да, я не оговорился, именно защиты и именно наркомана. В это день предполагалось провести несколько так называемых благотворительных акций с бесплатной раздачей калькуляторов (потому что наркоманы вечно считают и пересчитывают свою наличность, которой им вечно не хватает на то чтобы приобрести ту или иную дурь), специальных препаратов, снимающих абстинентный синдром и, наконец, портативных химических лабораторий, с помощью которых можно в домашних условиях изготовлять практически любой сильнодействующий наркотик. Предполагалось также разыграть в лотерею акр коки в Колумбии, гектар конопли в Турции и кос, засеянный отборным маком, в Бирме… А вот эта объемистая брошюра должна была с сегодняшнего дня начать затуманивать мозги своим чудовищным содержанием. Название у нее достаточно откровенное: «Исповедь идейного наркомана». Напрасно стали бы вы искать на ее страницах глубоких сожалений раскаивающегося человека. Автор не только не сожалеет о своем пагубном пристрастии к наркотикам, но даже гордится им, подводя под него идейную базу и пытаясь с помощью подтасовок и передергиваний не только оправдать, но даже возвеличить. Чтобы не показаться голословным, приведу цитату. «К наркоманам относятся в лучшем случае как к оступившимся, падшим. Но они не оступившиеся, а преступившие некий порог, за которым нечто, – сокровенное, неизъяснимое, святое. Они не падшие, но воспарившие. Им не надо любви, не надо денег, не надо славы, не надо здоровья (и раковой опухоли его – здравомыслия), не надо даже истины. Им нужен смысл!» Конец цитаты. И такого рода перлов в этом, извините за выражение, произведении великое множество. Автор с энергией и рвением религиозного фанатика тщится доказать одно: что наркотики, наркомания – не просто благо великое, но единственное спасение человечества. И знаете, уважаемые телезрители, от чего? От здравомыслия, которое, согласно автору, губит мир! Мы-то с вами, грешным делом, полагали, что как раз здравомыслия миру и недостает, ан нет, оказывается, все наоборот – слишком его у нас много! Это как же надо всякой дрянью накачаться, чтобы до такой эпохальной эврики докатиться! Пардон, воспарить… Но самое замечательное в этой брошюре – не бредовые откровения автора, а масса плохо переведенных англицизмов, хотя гражданин, который пытается приписать себе авторство, уверяет, что писал свой шедевр по-русски. Вы еще будете иметь возможность познакомиться с этим субъектом поближе. Пока же, я думаю, самое время представить вам того человека, который сыграл в обнаружении, разоблачении и предотвращении этого злобного античеловеческого пасквиля выдающуюся роль. Я имею в виду начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, капитана… прошу прощения, уже майора Аргутинова, Виктора Александровича. Именно его высокий профессионализм позволил выйти органам правопорядка на объект, где эта брошюра тиражировалась в преддверии идеологической диверсии, задуманной и подготовленной за пределами нашей страны. Любопытная деталь: оказалось, что упомянутый объект находится под непосредственной охраной лейтенанта Мамиконцева из муниципальной полиции, – тоже, между прочим, начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Охранял он этот объект, разумеется, не на общественных началах, а за известную мзду, размеры которой пока, к сожалению, установить не удалось в виду скоропостижной смерти Мамиконцева, который, боясь разоблачения, малодушно наложил на себя руки… Я вижу, оператор стащил с себя свою потешную панамку в знак траура. Напрасно, напрасно, молодой человек, не стоит этот перерожденец вашей простоволосости. Я вообще предполагаю открыть в нашем городе специальное кладбище для любителей суицида, на котором будут запрещены все панихидные службы и обряды, кроме шакальего воя, – чтобы неповадно было лишать себя жизни разным отщепенцам. Не ты дал, не тебе и забирать обратно. Думаю, наше духовенство меня поддержит… – Вот же гусь! – сплевывает Стоха кровью. …Кстати, уж если речь зашла о церкви, разрешите мне обратится к вам, дорогие южноморцы и уважаемые гости нашего города, без обиняков, напрямую. Я призываю вас всех к покаянию – сами знаете, за что и почему, – к покаянию глубокому и чистосердечному. Покаяние состоится послезавтра в Кафедральном Соборе с шести утра до полуночи. Явка всех обязательна. ОМОН, милиция, сотрудники госбезопасности и бывшие полицейские упраздненной муниципальной полиции каются вне очереди. После покаяния состоится торжественная панихида по жертвам недоразумений, имевшим место быть в последние два-три дня. Поверьте, эти жертвы – не самая дорогая цена, которую мы могли бы заплатить за наши заблуждения. В этой связи позволю себе неслыханную роскошь – процитировать Демокрита: «Подобно тому, как бывает болезнь тела, бывает болезнь образа жизни». И моя задача – излечить вас от нее, дорогие южноморцы и гости нашего города!.. А теперь, как и обещал, нам покажут человека, который настаивает на своем авторстве бредовой пронаркотической брошюрки. Зовут этого новоявленного Томаса Де Куинси Владимир Белобородов. Ему двадцать лет. Он имеет несколько приводов и административных взысканий за употребление и хранение наркотиков в незначительных количествах. Как и следовало ожидать, он отказался предъявить следствию черновики своего, в кавычках говоря, произведения. Не потому что гордость не позволяет, а потому что действительного автора этой идеологической бомбы следует искать далеко за пределами нашей страны… В нынешнем своем состоянии Белобородов вряд ли способен связать два слова. Не верите, полюбуйтесь… Сказано – сделано. И вот уже телезрители (самая покладистая публика в мире) любуются в полное свое удовольствие молодым жизнерадостным имбецилом, с восторгом разглядывающим большой палец на собственной ноге. Палец как палец. Правда, не первой свежести, с траурной каемкой под ногтем. В остальном ни за что не скажешь, что этот палец принадлежит злостному наркоману-человеконенавистнику. Его бессвязные речи также лишены, на первый взгляд, мизантропического содержания. – Это мои ноги, – бормочет имбецил, пуская слюни умиления. – Мои ноги такие. Вот они. Какие ни на есть, но – ноги. Причем мои! Надо же какие! Интересно, отчего у меня такие ноги? Любопытно, интересует ли их, отчего я у них такой?.. …Между прочим, ежели кто вообразил, будто бы мы засняли этого субчика в так сказать эйфорическом состоянии, то он ошибается. Во время съемки, согласно медицинского заключения, подследственный находился в совершеннейшей трезвости, другими словами, был абсолютно вменяем и правоспособен. Как же так? – воскликнут иные из вас, – ведь этот парень явно не в себе. А так, дорогие телезрители, вы видите остаточные явления от употребления беззастенчиво рекламируемого все той же брошюрой, так называемого, «доброго наркотика», – синтетического вещества, полученного кустарным способом в промышленной лаборатории, оснащенной последними достижениями науки и техники. Согласно предварительным данным химического анализа, многие компоненты, входящие в состав этого безусловно вредного и ядовитого препарата, произведены за пределами Российской Федерации. Ясно откуда и зачем эта нарконовинка была импортирована к нам. Именно этому зелью предназначалась главная роль в масштабной провокации западных спецслужб как «новому психотропному оружию русских», по поводу которого со дня на день крупнейшие газеты и телекомпании Запада должный были поднять истошный вопль. Кто бы тогда посмел заикнуться о беспределе, творимом военно-воздушными силами НАТО в многострадальной Югославии? Как говорится, quod erat demonstrandum (что и требовалось доказать)… Дабы не выглядеть голословным, я, с вашего позволения, уважаемые телезрители, передаю слово главному наркологу нашего города профессору Климу Харитоновичу Серебровскому. Угорский умолк, вежливо дождался разрешения и милостиво кивнул пожилому мужчине в белом халате, из нагрудного кармана которого выглядывали внушающие доверие предметы медицинского обихода, как то: стетоскоп, градусник, клистирная трубка и серебряный молоточек. – Я буду краток, предметен, деловит и доказателен, – предупредил профессор телеаудиторию. – Недавние бурные события являются прямым следствием тайного применения так называемого панацетина или «доброго наркотика» в масштабах города. Анализ питьевой воды показал присутствие в ней, правда, в незначительных, но достаточно опасных количествах, некоторых компонентов этого токсично-галлюциногенного вещества. Из провоцируемых этим веществом болезней особенно часто встречается конфабуляционный синдром в сложном сочетании с редуплицирующей парамнезией, который многими врачами доброй воли характеризуется как болезненное стремление выдавать приятное за действительное и отрицать единственную реальность путем ее удвоения. Именно этим синдромом можно объяснить тот факт, что многие южноморцы и отдыхающие совершенно утратили адекватное восприятие действительности. Но есть и более грозные в социальном плане последствия воздействия этого вещества на психику отдельных граждан. Я имею в виду всколыхнувшие общественность слухи о половых маньяках. Сразу оговорюсь: слухи небеспочвенны. Анализ панацетина показал, что на некоторые организмы он способен оказывать возбуждающее действие, приводить сексуальные центры головного мозга в состояние повышенной аморальности намерений, доводя эротическую фантазию до уголовного беспредела. Причем, как правило, подобным нарушениям психики оказываются подвержены именно те индивиды, чья половая жизнь не отличается профилактическим разнообразием. Одного из таких псевдоманьяков удалось вычислить и отловить федеральной службе безопасности. Этот человек (вот его фотография крупным планом), кроме вышеупомянутых недугов, страдает также диссациативным расстройством личности и ассоциативным расщеплением сознания. С одной стороны, он воображает себя джентльменом средней руки типа рантье, с другой, тайным агентом какой-то спецслужбы, аббревиатуру которой категорически отказывается сообщать, ссылаясь на подписку, присягу, патриотический долг и другие уважительные причины своего медикаментозного упрямства. Тем не менее, правоохранительными органами доказано его непосредственное участие в пяти эпизодах полового разбоя, в том числе в отношении Ольги Обалд… Филиппенко, которая, как известно, ранее, из страха перед страшной местью маньяка, обвинила в своем изнасиловании другого человека… – Сука! – выносит однозначный приговор Вика и вопросительно смотрит на Анну Сергеевну, удивляясь отсутствию реакции с ее стороны. – Козел! – шепчет Игорь. – Это ж надо так девушку запугать… – Арзна сэким! – матюгается по-турецки один из чернявеньких и двое его оставшихся пока еще в живых и невредимых соплеменников шумно его одобряют. Надоело ребятам пялиться на экран и ни хрена не понимать. Да и кому бы не надоело? Даже плейбой, усиленно изучавший русский язык в Йельском университете, и тот заскучал. А чего, в самом деле! Одни говорящие головы: ни тебе рекламы, ни клипов с новостями, ни иных красочных проявлений нашего развеселого телешоубытия. Варварской стране – варварские развлечения: слово изустное, ввергающее своим интонационным однообразием и синтаксической нищетой во вселенскую тоску. – А не запереть ли нам их в подсобке от греха подальше? – мыслит вслух осмотрительный дядя Сева. – Оставьте их в покое, – требует из последних сил Стоха. – Они уже поняли, что вы не те, за кого они вас принимали… – Кровь идет у него горлом и, спустя минуту, еще один персонаж скрывается в глухонемых пространствах смерти, где по определению царит такая всепоглощающая тьма, которой даже оптимистическому свету, мелькающему, по своему обыкновению, вдалеке, не по силам разогнать. Так они и сосуществуют в семантической алогичности наших представлений… – Мерзкий день для смерти, не правда ли? – светски замечает мистер Эббот. – Для смерти любой день мерзок, – не соглашается Всеволод Рафаилович. – Не скажи, дядя, не скажи, – возражает Вика. – Когда в кармане ни копья, а на улице мокреть, – коньки отбросить не проблема. А вот когда солнышко светит, песочек блестит, море ласково стелется и на счету у тебя пара тысчонок баксов, тогда действительно, большой облом – вдруг взять и с Кондратием спознаться… – О, Майкл! – детски радуется плейбой знакомому лицу на экране. – Мы решились прервать нашу передачу «На страже закона, порядка и справедливости» в виду поступления в редакцию свежих новостей, нуждающихся в срочном обнародовании. Сразу после них, вы вновь сможете увидеть лица, многие из которых, судя по всему, в ближайшие годы станут для вас почти что родными… Итак, новость первая. Небезызвестный миллиардер Семен Лядов, считавшийся до недавних пор ангелом-хранителем нашего города, объявлен сегодня представителями российского МИДа персоной нон грата. Ему предложено покинуть пределы федерации в течение двадцати четырех часов. По нашим сведениям, в данный момент мистер Лядов на своей океанской яхте уже вышел в нейтральные воды… – Ну и дядя! – дает выход своему негодованию Вика. – Сам деру дал, а племянницу бросил! – Это я его бросила, – презрительно цедит племянница. – Он оказался слишком мягкотелым для нашего дела!.. – Но мог хотя бы предложить… – Девушки, нельзя ли потише? – просит другой дядя, который Сева. – …Согласно достоверным источникам информации (так мы, журналисты, именуем всяких закулисных кумушек, обожающих почесать языком), знаменитый миллиардер-филантроп подозревается в наркоделячестве в особо крупных размерах. Предполагается, что созданный им синдикат контролировал более семидесяти процентов наркопотока всего Юга России и почти половину черноморского побережья Украины. Доля его пая в остальных странах этого региона уточняется… Вторая новость. Таинственный остров, который вызывал в народе столько разноречивых слухов, развивая его воображение и тренируя фантазию, только что взят под контроль группой специального назначения «Бета-Максимум», прибывшей из Москвы. Этот остров служил не только перевалочной базой, но и приютом тайных лабораторий, производивших наркотики, и замаскированных под научно-исследовательские институты теплых течений и хорошей погоды. Кстати, есть основание предполагать, что субтропизация климата преследовала вполне определенные цели, – сделать возможным произрастание на наших широтах коки и индийской конопли… Новость третья. Скандально известный ночной клуб «Амфитрита» захвачен террористами из курдской сепаратистской организации «Курдистан». В настоящее время группа профессиональных переговорщиков пытается установить с ними контакт с целью получения достоверной информации об условиях, требованиях и других пожеланиях террористов. Скорее всего, эти ребята потребуют свободы своим соратникам и пару миллионов долларов для продолжения священной борьбы с турецкими националистами и международными пантюркистами. По предварительным данным, среди захваченных террористами мирных граждан находится известный плейбой, гражданин США, мистер Стэнли Джадсон Эббот, а также племянница уже упоминавшегося в нашем выпуске миллиардера Анна Берг. Кстати, если верить все тем же хорошо информированным источникам, свадьба между мистером Эбботом и племянницей Лядова дело решенное. Так что, пользуясь случаем, хочу принести им свои поздравления, – Туров откладывает в сторону листки, достает из-под стола бутылку шампанского, хлопает пробкой, наполняет бокал. – Диэ Стэн, милая Анечка, бест уишэз, совет вам и любовь, а также удачного брачного контракта! – после чего опорожняет бокал и лихо грохает им об пол студии. – А как же я? – шепчет жалобно Игорь. – А ребеночек? – добавляет писку Вика. – Оу, – сверкает пятидюймовой улыбкой счастливый жених, – о нем можете не беспокоиться, мы его обязательно усыновим, не так ли, Энн? – Сто раз тебе говорила: не называй меня этим ублюдочным именем! – вспыхивает Анна Сергеевна. – Дорогая, ты преувеличиваешь, всего-то во второй или третий раз, если не в первый… – А тебе лишь бы считать, – отмахивается Анна Сергеевна и, приблизившись к Игорю, кладет свои белы ручки на черную кожу его плеч. – Милый мой, хороший мой, Игорек, пойми, так надо, так будет лучше… – Кому? – интересуется Игорь, не ощущающий себя ни милым, ни хорошим, а как раз совсем наоборот. – Всем! – горячо заверяет Анна Сергеевна, явно стремясь возместить экспрессией малую убедительность своих речей. – И, может быть, в первую очередь тебе… – Бат дарлинг, – встревает плейбой, – экскьюз ми, я не понимаю, зачем ему с тобой расставаться, если он так к тебе привязан? Почему бы нам не нанять его телохранителем? Мы могли бы иногда соображать на троих в смысле секса… – Ты его любишь? – задается неизбежным вопросом всех отвергнутых влюбленных Игорь, опуская из деликатности неизменное начало: «неужели…» – Мой юный друг, – спешит плейбой замять бестактность паузы, возникшей по вине Анны Сергеевны, откровенно припозднившейся с ответом, – я не настолько самонадеян, чтобы требовать от своих избранниц испытывать к моей особе столь сильные романтические эмоции. Сомневаюсь, что способен таковые вызывать. Я привык довольствоваться обычным влечением и приязнью… – Должен вам заметить, молодые люди, – подал голос обеспокоенный Всеволод Рафаилович – что в этом сообщении говорилось не только о свадьбе, но и о террористах… – Дядя Сева, ну какие еще курдские повстанцы! – пожимает плечами Анна Сергеевна. – Вы что, Турова не знаете? Обычная тутка… – Разрешите с вами не согласиться, – упрямится дядя Сева. – Вот ведь новость о вашей свадьбе уткой не оказалась. Так может быть и о курдах правду сболтнули, тем более что они у нас вроде бы имеются… – Вы уверены, что это курды, а не чеченцы? – сомневается плейбой. – Слушай, Викулик, ты, когда сюда пробиралась, никого не приметила? – обращается Анна Сергеевна к подруге за разъяснениями.