Оказавшись на улице, они с наслаждением вдохнули холодный горный воздух. Пока Дохерти сверялся с картой, послышался внезапный громкий разрыв снаряда и почти сразу же другой. На западной стороне, в нескольких кварталах от них, в воздух поднимался дым. — Нам сюда, — сказал Дохерти, и они побежали. Поначалу им показалось, что улицы как по волшебству опустели, но вскоре они поняли, что заблуждаются. В дверях каждого подъезда стояли люди, скрываясь от обстрела. Сасовцы нашли щепку в одном из подъездов, рядом с двумя девушками. Шли минуты, но разрывов больше не слышалось. — Морочат голову, — услыхал Крис голос одной из девушек. — Ублюдки, — тихо сказала другая. Люди начали выбираться из укрытий. Одни уныло потащились дальше, ни на что не обращая внимания, другие опасливо посматривали вверх, словно надеясь увидеть приближающийся снаряд и успеть спрятаться. Дохерти и Крис, миновав несколько сильно разрушенных мусульманских строений, оказались на улице Бос-каржича. Кафе «Принцип» располагалось на левой стороне посередине улицы. В этом кафе европейского стиля было полно студентов, читающих газеты, дымящих сигаретами. На стенах размещались многочисленные фотографии о временах прошедших, среди них гордость заведения — большая фотография Гаврилы Принципа, боснийского серба, совершившего убийство эрцгерцога Франца Фердинанда в июне 1914 года, что привело к первой мировой войне. Дохерти захотелось побывать на месте совершения покушения. «Должно быть, привлекательное местечко для туристов», — подумал он. Они с Крисом заказали по чашке кофе, и корда принялись прихлебывать горькую жидкость с привкусом ореха, то даже нашли ее достаточно приятной. Находящиеся в кафе мужчины и женщины сидели, болтая и смеясь, и поначалу оружие, небрежно лежащее среди кофейных чашек, казалось здесь неуместным. Но постепенно Дохерти разглядел их беспокойные взгляды, резкие жесты, торопливые затяжки сигаретами. Смех уже казался неестественным — скорее нервные вскрики, нежели звуки веселья. Они прождали часа два, прежде чем появилась осунувшаяся от усталости Дзилана Бегович. — Что вы хотели узнать? — спросила она после того, как заказали еще кофе. — Вы знаете, что Нена пропала? — спросил Крис по-сербскохорватски. — Да. Но я не знаю, куда она делась. — Вы знаете ее друзей вне госпиталя? — Только Хаджриджу. — А кто эта Хаджриджа? Фамилия у нее есть? — Это ее лучшая подруга. Вы еще не разговаривали с ней? Фамилия? Дайте подумать. Начинается на М. Меджич? Нет, Меджра, вот как... Крис пересказал Дохерти то, что выяснил. — Спроси, где работает эта женщина, — сказал Дохерти. — Вообще-то она училась на журналиста, — отвечала Дзилана. — Но сейчас она в армии. В одном из антиснайперских подразделений. Я видела ее в отделении «скорой помощи» несколько недель назад, когда они привозили убитого друга. — А как найти ее? — Не знаю. — И не представляете, где она живет? Дзилана покопалась в памяти. — Нет, — наконец сказала она. — А не было ли у Нены еще друзей в госпитале? — спросил Крис. — Мне кажется, нет... Крис порасспрашивал ее еще минут пять, но больше ничего полезного она рассказать не смогла. — Хаджриджа Меджра, — пробормотал Дохерти, когда Дзилана удалилась, отказавшись от предложения проводить с видом, который ясно говорил: это мой город, и я знаю, как жить в нем. Тем не менее, проходя мимо витрины, она улыбнулась им. — Через кого будем узнавать, как найти это антиснайперское подразделение? — спросил Крис. — Через Бриндли или Торнтона? Дохерти скривился. — Боюсь, что через Торнтона. Представитель МИ6 сидел в приятном одиночестве в баре, когда Дохерти отыскал его там в семь часов вечера. — Вот вам аккредитационные карточки журналистов, которые могут понадобиться, — сказал он, передавая через стол стопку документов. — Вот документы представителей ООН, боснийского правительства, хорватские, местных сербов. Последние не очень надежны. Еще я имел дело с Муфтиком. Он просит полдюжины автоматов МР5 за проход вашей группы на свободную территорию. Выдача оружия по завершении прохода. Только он просил предупредить по крайней мере за сутки. — Хорошо, — сказал Дохерти, на минуту отвлекаясь на человека во фраке, который, усевшись за пианино, заиграл вальс Шопена. — Мне необходимо выйти кое на кого, — сообщил он Торнтону. — Вы знаете что-нибудь об антиснайперских подразделениях боснийской армии? — Конечно. Это сливки сливок. Прекрасная Стривела... — Он улыбнулся своим мыслям. — Это имя означает «Стрела», — пояснил он. — Она стала легендой при жизни. Талантливая студентка, учившаяся на конструктора-модельера, увидела, как застрелили четырехлетнего малыша, и обратилась с просьбой включить ее в антиснайперское подразделение. Поначалу мужчины отнеслись к ней с презрением, но затем она покорила их своей храбростью, меткой стрельбой и т. п, и т. п. Можно было бы снять грандиозный фильм. Когда все это закончится. — Такое подразделение только одно? — терпеливо спросил Дохерти. — Два или три, насколько я знаю. — Как же на них выйти? Торнтон хлебнул виски, пытаясь решить, подумал Дохерти, стоит ли интересоваться причиной таких поисков. Боязнь, что ему подкинут еще работы, одолела любопытство. — Одно из них базируется в гостинице «Стариград». Это в четверти мили на север отсюда, рядом с железнодорожным вокзалом. Про другие не знаю, но в «Стариграде» должны знать. — Благодарю, — сказал Дохерти, поднимаясь. — Самое подходящее время нанести им визит — на рассвете, — подсказал Торнтон. Дохерти подошел к стойке бара и оглядел предлагаемый выбор. Он остановился на бутылке «Гленфидцик», расплатился долларами и забрал покупку с собой в номер. Там его поджидали остальные трое. — Вы, дурачки, небось и забыли, — сказал он, снимая с полки над раковиной сомнительной чистоты стаканы, — что сегодня канун Нового года. — Он щедро плеснул в оба стакана, а затем еще в два, принесенные Крисом из соседнего номера. — За нас, — сказал Дохерти, — и за наших любимых, оставшихся дома. В тысяче миль отсюда, дома в Глазго, Исабель лежала на кушетке и вспоминала то утро, когда он уезжал. Она тогда подошла к двери их спальни и увидела, как Мари сидит у туалетного столика, а отец любовно расчесывает ее темные волосы. «Он стал таким мягким», — подумала Исабель. И хотя она чувствовала, что эта доброта всегда жила внутри его, она понимала, что только она и дети дали возможность этому чувству проявиться. И странно, но теперь она боялась, что из-за этого он мог стать более уязвимым. — Пожалуйста, пусть он вернется домой, — прошептала Исабель, подтягивая колени к подбородку и крепко обнимая их руками. 7 Дохерти и Крис покинули гостиницу, когда едва забрезжило, оставив возмущенных Клинка и Даму. Командир понимал, каково им просиживать без дела в гостинице, пока он и Крис «развлекаются», но знал и то, что не имеет права подвергать опасности жизни еще двух людей только ради отвлечения их от скуки. — Как только потребуются ваши таланты, вы сразу же будете в первых рядах, — заверил Дохерти Клинка. — Но кто же тогда очарует прелестную Хаджриджу? — вопрошал Клинок. — Разве вы сможете? — недоверчиво добавлял он. Дохерти усмехался про себя, следуя за Крисом по краю широкого бульвара. Как и предыдущим утром, тучи низко висели над долиной, и, несмотря на наступающий рассвет, видимость удовлетворила бы только очень решительно настроенного снайпера. На полпути три сожженные японские легковушки напомнили им об опасности путешествий здесь при солнечном свете. И тут же, словно насмехаясь над дурными предчувствиями, мимо невозмутимо проследовал автобус с людьми, спешащими на работу. — Эго место напоминает мне «Алису в Стране Чудес», — сказал Крис. — Ты еще не раз скажешь так. Они пересекли площадь, где встречались пять улиц, и оказались в густо застроенном районе возле железнодорожного вокзала. — Это здесь, босс, — сказал Крис, указывая на противоположную сторону улицы, где над невзрачными трехэтажными зданиями возвышался легендарный отель «Старнград», о чем свидетельствовала неосвещенная вывеска. — Не двигаться! — послышался сзади резкий голос. — Руки на голову! Крис быстро перевел команды Дохерти. — Мы англичане, — закричал он. — Мы ищем одного человека. Позади послышался звук по крайней мере двух пар башмаков. — Кого? — спросил другой голос. — Ее зовут Хаджриджа Меджра, — сказал Крис. — Зачем она вам? — Мы разыскиваем ее подругу и думаем, что она могла бы нам помочь. На несколько секунд воцарилось молчание.