— Откуда вы узнали, что искать ее надо здесь? — спросил первый голос. — Один журналист сообщил нам, что одно из подразделений базируется здесь, — ответил Крис, решив, что максимальное приближение к правдивости будет наилучшей политикой в данной ситуации. — Вы журналисты? — Нет. Мы сотрудники ООН. — И документы есть? — Враждебность в голосе сменилась обычной настороженностью. -Да. — Позвольте взглянуть, — сказал мужчина, появляясь перед ними. Длинные каштановые волосы обрамляли худое заросшее лицо. В левой руке он держал автоматический пистолет. «Вид у него, — подумал Дохерти, — как у статиста из массовки дрянного вестерна». Мужчина с интересом просмотрел документы, а затем повел визитеров в гостиницу. В вестибюле на черной пластиковой софе какие-то бородатые мужчины чистили винтовки. На вновь прибывших они не обратили никакого внимания. Человек, задержавший сасовцев, исчез. «Хорошо бы на поиски Хаджриджи Меджры», — подумал Дохерти. Прошла минута, другая. Он появился в сопровождении высокой стройной молодой женщины в камуфляжном костюме. Она ступала грациозно, высоко держа голову, на лице сразу же привлекали внимание огромные романские глаза. Возраст, как прикинул Дохерти, между двадцатью пятью и тридцатью. Женщина среди мужчин. — Я Хаджриджа Меджра, — без предисловия сказала она по-английски. — А вы кто? — Меня зовут Джем и Дохерти, — сказал он. — А это Крис Мартинсон. — И что вам надо? — просто спросила она. — Я был шафером на свадьбе Джона и Нены Рив, — сказал Дохерти, словно это могло все объяснить. — И я ищу Нену. Она улыбнулась, но тут же задумалась. Осмотрелась. — Здесь негде поговорить, — сказала она. — Пойдемте со мной. Она провела их по вестибюлю, затем вверх на один лестничный пролет, и они оказались в помещении, где раньше, видимо, был ресторан. Теперь тут были разложены матрасы и чьи-то личные вещи. На одном из матрасов лежал муж чина и слушал плейер. Увидев вошедших, он улыбнулся. — «Бести Бойз», — сказал он. Дверь в дальнем конце помещения вела в комнату поменьше, очевидно, бывший кабинет. Под единственным наглухо задраенным окном стояла небольшая коричневая кушетка, напротив — письменный стол и стул с прямой спинкой, вдоль стен — пустые полки. — Пожалуйста, садитесь, — сказала Хадж-рнджа, предлагая им кушетку, а сама опустилась на стул. Дохерти сел, Крис же решил, что лучше стоять, чем тесниться на кушетке. — Что ж, — сказала Хаджриджа. — Я расскажу вам. Вы знаете тех русских? — Каких русских? — Двух журналистов? — Мы знаем только то, что она пропала, — пояснил Дохерти. — Но не знаем, в Сараеве она или еще где, когда пропала... — Ее нет в Сараеве. Она уехала отсюда четыре дня назад. С двумя русскими и моим приятелем, американским журналистом Дуайтом Бэйли... — Куда они направились? — Нена и Дуайт — в Завик. До нее дошли слухи... Но вы, должно быть, тоже слышали об этом, да? Дохерти кивнул. — Ей стало тревожно за детей. И за Джона, конечно, хотя она ни за что бы не призналась. А Дуайт надеялся написать сенсационную статью об англичанине, сражающемся в нашей войне. — И американец так и не вернулся. — Нет. Но вернулись русские. Я сходила к ним в гостиницу «Холидэй» и спросила, что произошло. Они сказали, что оставили Нену и Дуайта в Бугойно и больше их не видели. Но они говорят неправду. — С чего вы взяли? — Я чувствую. Они скрывают правду. Я чувствую. Я сходила к друзьям Дуайта, американским журналистам, и они согласились со мной. «Что-то тут не так, — сказали они. — Но сделать ничего нельзя». Дохерти обдумал услышанное. Может быть, она ошибается, и Нена уже в Завике. Если же она права, то Нена может быть где угодно, если вообще жива. — Зачем вы ищете Нену? — спросила Хаджриджа. — Мы из того же подразделения, что и Джон Рив... — А! Знаменитая САС. Дохерти улыбнулся. — Угу. И наши боссы от политики очень переживают, что там Джон вытворяет в Завике, и по многим другим причинам. Нас направили выяснить, что там происходит, и если Рив совсем спятил, то мне поручено вправить ему мозги. Или что-то вроде этого. — Он пожал плечами. — В Сараево мы приехали частью затем, чтобы отыскать людей, знающих что-нибудь о Завике, а частью — чтобы найти Нену. Я полагал, что уж лучше ее-то никто не знает, что творится в мозгах Рива, а если бы нам удалось уговорить ее поехать с нами, то, опять же, лучше ее никто бы не привел его в чувство. Хаджриджа кивнула. — Я тоже думаю, что она бы его проняла. Хотя и очень зла на него. А может, думает, что зла, — трудно понять. — Она улыбнулась про себя. — А о Завике я могу вам рассказать. Я родилась там и выросла. Мы с Неной дружим с малых лет. Наши отцы — друзья по партизанскому отряду. — Нам нужна хорошая карта города и окрестностей. Сможете нарисовать? — спросил Дохерти. — Конечно. Вы скоро выступаете? — Не знаю. Вы не знаете, где эти русские остановились? — В гостинице «Холидэй». — Наверное, стоит нанести им визит, — решил Дохерти. — Они говорят по-английски? — спросил он у Хаджриджи. — Я думаю, немного говорят. — Как их зовут? — Я знаю только имена — Виктор и Дмитрий. Но я тоже пойду с вами, хорошо? — сказала она, упрямо сжав губы. «Вероятно, ей пришлось нелегко, коли она пошла в солдаты, — подумал Дохерти, — но меня-то ей нечего опасаться, я с ней спорить не стану — сам женат на такой». — Если хочешь, — просто ответил он. — Пойду скажу командиру, — сказала Хаджриджа. — Подождите здесь. Вернулась она буквально через несколько минут, переодевшись в длинный анорак с опушкой, знававший лучшие дни, но на вид достаточно теплый. Хаджриджа повела их обратно немного более долгой дорогой, на которой лишь два раза встретились открытые места. Они бегом миновали их, не попав под обстрел. В гостинице, мило улыбаясь портье, она быстро узнала, в каком номере живут русские. — Он их утром не видел, — сказала она. — Я думаю, они еще спят. Русские такие лентяи, — категорически заявила она. —Давай для начала прихватим с собой Клинка и Даму, — сказал Дохерти, когда они пошли вверх по лестнице. — Если повезет, то численным перевесом мы их запугаем, чтобы выудить правду. — А эти «Клинок» и «Дама», — спросила она, — это что, люди? — Ну, насколько нам известно, — сказал Крис. — Это прозвища, — сказал Дохерти. — Так их называют друзья. Клинок как раз заканчивал бритье. Дама, как обычно, был погружен в чтение какого-то романа. Оба с радостью воспользовались предложением покинуть номер. — Следовать моим инструкциям, — наставлял Дохерти, пока они поднимались еще выше. Русские жили на шестом этаже, в номере с окнами, выходящими на задворки гостиницы. Дохерти постучал в дверь и подождал, не отвечая на вопрошающий изнутри голос. Когда дверь приоткрылась, он нажал на нее, оттесняя открывшего человека в комнату. — Виктор? — спросил он. Второй русский, сидящий на краю постели в окружении пузырьков с лекарствами, что-то резко спросил на родном языке. — Вы кто? — перешел он на английский, когда ввалились и остальные четверо, оттесняя его коллегу к кровати. Клинок закрыл дверь и привалился к ней, ощущая себя персонажем из «Крестного отца». Затем тот русский, что потемнее, признал Хаджриджу. — Снова ты, — сказал он. — Мы ведь все тебе уже рассказали. — Вы ей солгали, — сказал Дохерти. — Мы знаем, что вы солгали, — блефовал он, — а теперь нам нужна правда. — Он небрежным жестом сунул руку за отворот пиджака и вытащил из наплечной кобуры браунинг.