Казалось, только Крис переносил все с обычной легкостью. Может быть, им всем стоит заняться наблюдением за птицами? В желудке у Дохерти внезапно заворчало сердито, напоминая, что он не ел уже часов двенадцать. Как, впрочем, и остальные. — По крайней мере людей своих ты должен накормить, Дохерти, — сказал он сам себе вслух. Вернувшись в их логово, он обнаружил на кухне Бегана, готовящего чай. — А где Хаджич? — спросил Дохерти. Беган усмехнулся и пожал плечами. Дохерти выходил из кухни, когда в парадную дверь вошла Хаджриджа. — Мне надо поговорить с тобой, — сказала она. — И что же ты хочешь сказать? — спросил он. — Я хочу сказать, что еду с вами в Завик, хорошо? Сначала Дохерти подумал: вот и наступил день Клинка. Затем подумал: все это как-то ужасно неорганизованно. Третья мысль была такой: а ведь девушка может оказаться бесценной с нескольких точек зрения. Четвертую мысль он высказал вслух: — А Хаджич тебя отпустит? — Конечно, — сказала она. — Я к ним присоединилась, я от них и ушла. Нет проблем. — Вообще-то в британской армии делается немного не так, — сказал он. — Но, коли твой босс говорит о’кей, мы с радостью берем тебя. Она расцвела. — Вот и хорошо. — А теперь поговори с Хаджичем, — сказал Дохерти, заметив через открытую дверь, как через улицу к дому идет боснийский командир. Хаджич оказался настроен не столь оптимистично, как представляла это Хаджриджа, но после оживленного пятиминутного диалога на сербскохорватском он нехотя одобрил переход ее под начало другого. — В этом городе можно достать какую-нибудь пищу? — спросил Дохерти, когда они закончили. — Или нам придется вскрывать неприкосновенные запасы? — Тут есть место, где раздают суп, — сказал Хаджич. — Идем туда? — Когда остальные вернутся. Беган крикнул что-то из кухни. — Кто хочет чаю? — перевел Хаджич. — Мы хотам, — сказал Клинок, появляясь в дверях. Из-за его плеча выглядывал Крис. — Я зайду позже, — сказала Хаджриджа, удаляясь. Трое сасовцев с кружками чая уселись вокруг крупномасштабной карты региона, обсуждая информацию, тщательно отобранную Клинком и Крисом в ратуше. Завик находился в девяноста милях извилистого пути отсюда. Почти весь маршрут, за исключением двадцати пяти миль, как утверждалось, проходил по безопасной территории. Первые тридцать миль до Витеза пролегали по главной автостраде, а оттуда дальше на юг дорога до Горний Вакуф находилась под охраной чеширцев, британского контингента войск ООН, поскольку по ней осуществлялось снабжение. — Если повезет, так мы и партией шоколадок «Марс» разживемся, — сказал Крис. Клинок фыркнул. — Проблемы начнутся вот здесь, — сказал он. — Дорога на Бугойно вроде бы открыта, однако сам город подвергается обстрелу сербов. За ним тянется очень рискованная дорога к Купресу, которая вроде бы принадлежит сербам, а там уже последний отрезок до Завика, в горы. И я уже начинаю думать, что проще туда спрыгнуть с парашютом, чем доехать по дорогам. — Но у нас же нет такой возможности, — сказал Крис. — Вот почему он и предлагает, — с усмешкой сказал Дохерти. — Кстати, в нашем рейде примет участие и Хаджриджа. Крис покачал головой. — Женщина на корабле к несчастью, — сказал он. Да и Клинок вроде бы вовсе не обрадовался. — А это еще зачем, босс? — серьезно спросил он. — Она сама попросилась. Я думаю, она не хочет расставаться с Неной. — Ну а ты зачем согласился на ее предложение? — Я подумал, что Нене понадобится радом еще одна женщина. И к тому же Хаджриджа знает Завик. И мы уже убедились, что она хороший солдат. — О’кей, босс. — Если вы считаете, что я принял ошибочной решение, так и скажите. Клинок улыбнулся. — Нет, босс, я не считаю, что ты принял ошибочное решение. Просто мне бы не хотелось думать... ну, ты понимаешь, о чем я. — Угу. — Если нам придется идти по заснеженным горам, ей понадобится другая одежда и снаряжение, чем у нее сейчас, — сказал Крис. — Угу, как и Нене. И у меня появляется ужасное ощущение, что нам не миновать визита к чеширцам. — Может быть, они дадут нам взаймы «уорриор», — сказал Дама от дверей. — Что, фургончик ничем не порадовал? — спросил Клинок. — А он на улице стоит, — сказал Дама. Они вышли на улицу, где их взорам предстал жалкий автомобиль. «Микробус», без сомнения, видывал вицы, хотя трудно было сказать, что его доконало — война или дерби на выживание. Различные вмятины и пробоины в свое время закрашивались, образовав к настоящему моменту палитру различных оттенков. — Восхитительно, — саркастически сказал Клинок. — Зато мотор о’кей, — сказал Дама. — Тянет семьдесят миль в час. Внутри фургончик был переоборудован для перевозки войск. За прочными передними сиденьями вдоль каждого борта тянулась деревянная скамья. «Пространства достаточно, — подумал Дохерти. — Машинка не такая крепкая, как грузовик, но меньше съедает горючего И более маневренная. И более подходящая для путешествия группы журналистов». — Как ты думаешь, — спросил он у Дамы, — двигатель внушает доверие? — Да, — сказал Дама. — Мне так кажется. Чего я не сказал бы о том грузовике, на котором мы приехали. — Значит, выбираем фургончик, — сказал Дохерти. — Выезжаем завтра утром с первыми лучами и обедаем у наших друзей-британцев в Витезе. — Я думаю, нам надо назвать его «Вудсток», — сказал Клинок, глядя на «микробус». Дохерти представил себе, как они разъезжают по Боснии, размахивая мирными флажками при виде сожженных деревень. А в доме, находящемся через две улицы, странно поменявшись местами, разговаривали две подруги, и Нена пыталась отговорить Хаджриджу от поездки. — Эго ты из-за него, да? — спрашивала она. — Риджа, не время сейчас гоняться за мужиком. — Я и не гоняюсь за мужиком, — огрызалась Хаджриджа. — Я еду потому, что ты моя подруга и я больше не хочу отпускать тебя одну... — Она помолчала. — О’кей, он мне нравится, но это лишь дополнительный повод. Я еду не исключительно из-за этого. К тому же Завик, как ты знаешь, и мой родной город... — Но твоя семья там больше не живет. — У меня остались друзья. Там мой дом. И я имею право знать, что там происходит... — Ну ладно, хватит об этом, — сказала Йена. — Просто мне не хотелось бы, чтобы ты подвергалась опасности, будь то из-за меня или из-за этого англичанина... Хаджриджа разразилась смехом. — А чем я, по-твоему, занималась в Сараеве? — спросила она. — Конструировала купальники? 12