Когда они ушли, Клинок и Хаджриджа заняли позиции каждый в ста ярдах от застывших автомобилей. Они понятия не имели, насколько интенсивное здесь движение, однако же, кто бы ни проехал, он обязательно увидит и грузовик, и бронемашину. Наверное, вообще бы стоило убрать бронемашину с дороги и спрятать за деревьями, но не хотелось тревожить детей излишней тряской. Крис остался с пациентами, чтобы присматривать за ними, и столкнулся с трудностями. Внутри для него просто не было места, а уходить не хотелось, бросая детей в темноте, пусть и в тепле. Он пошел на компромисс, открыв люк и разговаривая с ними через него. В основном говорить приходилось ему. Детишки страдали от боли и не могли надолго сосредоточиться. Но что поражало Криса, так это их стойкость. Хотя старшему не было и десяти лет, никто не хныкал и почти никто не плакал. Рассказывая какую-то забавную историю, он видел, как дети через силу улыбаются, словно подбадривая его. Глядя вниз, на поднятые к нему лица и сияющие из полумрака брюха бронемашины глаза, он подумал, что каждый солдат должен бы увидеть это зрелище. Сердце у него разрывалось. Время приближалось к полудню, Дохерти и Дама продолжали мерить мили. Дорога резко нырнула на юг, в долину, прижимаясь к реке, и в отдалении на невысоких склонах завиднелись дома. Несколько раз Дохерти показалось, что он видит передвижение каких-то фигур, но на дороге впереди так никто и не появлялся, и к ним не направлялось ни одного автомобиля. Часа через полтора ходьбы они увидели деревушку, теснящуюся к дороге, и Дохерти счел благоразумным обойти ее стороной. Добавочный крюк по лесистым склонам отнял еще час, и только около одиннадцати показалась цель их путешествия. С очередной вершины холма можно было разглядеть кучку домов, толпящихся в том месте, где путь сасовцев пересекался с автострадой на Сплит. В одном из домов находился гараж, а в остальных — помещения придорожного ресторана. Может быть, он даже работал, поскольку рядом стояли два грузовика. В бинокль Дохерти разглядел, что кабины пусты. В окнах зданий не было видно ни света, ни других признаков жизни. Эго радовало. А вот огорчало то, что для подхода к этому месту придется минут десять бежать по открытому пространству. Двое сасовцев лежали в снегу и оценивали ситуацию. Еще один грузовик показался на автостраде, миновал перекресток и удалился в сторону побережья. В дверях предполагаемого ресторана появился человек, огляделся и скрылся внутри. — Можно, конечно, дожидаться темноты, босс, — задумчиво сказал Дама, — но грузовики могут к тому времени уехать. — Да и не будут остальные нас ждать целый день, — сказал Дохерти. — Так что, боюсь, выбор у нас небогат. Дама улыбнулся. — Тогда вперед, босс. — Угу, только лучше по дороге. Пусть мы будем двумя одинокими солдатиками, идущими домой. — Жаль, что мы не знаем ни одной из тех сербских песен, о которых рассказывал твой друг Рив. — Постараемся выглядеть максимально естественно, чтобы не переполошить округу. Они выбрались на дорогу и двинулись к перекрестку. По обеим сторонам тянулись поля, по берегам извилистой речушки стояли обнаженные деревья. Большая черная птица снялась с ветки и кругами стала подниматься в небо, громко каркая. Послышался усиливающийся шум от приближающегося автомобиля, и вскоре он показался справа. Тоже большой грузовик с прицепом, и, как его предшественник, он тоже миновал перекресток, не останавливаясь у ресторана. «Похоже, здесь нет КПП, — подумал Дохерти, — так что нет и причин солдатам располагаться тут». Они перешли речушку по каменному мосту и сошли с дороги, подходя к зданиям, обращенным фасадом к автостраде, сзади. Здесь стояли сравнительно новые строения, длинные и без окон. «Какие-то сельскохозяйственные постройки», — решил Дохерти. Он остановился в конце второй такой постройки, присел на корточки и осторожно выглянул из-за угла. Как он и ожи-пал, ресторан отсюда хорошо просматривался. Ни названия, ни какой-нибудь эмблемы видно не было, лишь у двойных входных дверей мотался флажок с надписью «Кока-кола». Грузовики стояли борт о борт, почти параллельно дороге, на расстоянии ярдов пяти от дверей. Дохерти махнул Даме, приглашая следовать за собой, и быстро пересек открытое пространство. Следующий дом походил на чье-то жилище, но, как и во многих виденных ими боснийских домах, он не подавал никаких признаков жизни. Они пробрались по нетронутому снегу, проскользнули в расшатанную калитку и добрались до следующего участка открытого пространства. Вновь Дохерти выглянул из-за угла. На этот раз в поле зрения появился заброшенный гараж — две устаревшие бензоколонки покрывали шапки снега. Осторожно миновав следующий открытый участок между двумя домами, они осмотрели автостраду в обоих направлениях. Как Дохерти и надеялся, двери и окна ресторана закрывали грузовики. Сасовцы рывком пересекли автостраду, при этом Дохерти следил за тем, что делается слева, а Дама — справа. Никто не показался. «Еще одно призрачное местечко, — подумал Дохерти. — И пусть бы оно таким и оставалось». Они оказались в пространстве между кабинами грузовиков. Пока Дама стоял на страже, Дохерти поднялся на подножку первого грузовика и посмотрел, нет ли в кабине ключа зажигания. Там его не оказалось, зато таковой присутствовал во второй кабине. Дохерти снял перчатку и потрогал капот. Тот был слегка теплый. — Осмотри вот этот, — шепнул он Даме и двинулся вдоль грузовиков к задним бортам. Там он присел на корточки, чтобы держать под наблюдением нижнюю половину ресторанных дверей. Позади Дама влез в кабину и открыл замок капота. Тот освободился с резким щелчком. Дама посидел несколько секунд, навострив уши, не среагирует ли кто на этот звук, а затем выбрался из кабины. Прислонив МР5 к колесу, он открыл крышку капота. Двигатель на ощупь был горячим. Дама медленно и мягко опустил крышку. И в это время из боковой двери ресторана вышли мужчины. Все произошло очень быстро. Один из них тут же что-то призывно закричал. Дама оценил позицию и отказался от мысли тянуться за МР5. Должно быть, один из сербов был телепатом, потому что, как только Дама бросил взгляд на свое оружие, тот вскинул АК-47 на изготовку, при этом что-то вопя. Дама уже вытащил «браунинг» из кобуры на бедре. Двое выстрелили одновременно. Пуля Дамы угодила человеку в грудь, а автоматная очередь прошила Даму поперек туловища. Дама уже падал, когда второй серб открыл огонь. Около пяти секунд прошло с первого выстрела, а Дохерти пробрался лишь на несколько ярдов в коридоре между грузовиками. Он увидел, как упал Дама, и сам бросился на землю. Из-под грузовика были видны шесть ног, и он открыл по ним огонь из МР5. Крик боли указал, что он попал по крайней мере в одного из них, но Дохерти уже закатился под ближайший к ресторану грузовик, убираясь из пространства между машинами. В поле зрения показались сербы: двое залегли, один стоял. На Дохерти устремились шесть глаз, и он вновь открыл огонь из бесшумного МР5 — стоявший упал на первых двух. Дохерти опять перекатился, на этот раз к небольшому сугробу у стены ресторана, пули вокруг не свистели. Вскочив на ноги, он услыхал какие-то звуки у себя за спиной. Мгновенно развернув МР5, он увидел, как открывается дверь и из нее выходит ребенок. Палец удержался на курке. Чей-то голос что-то спросил на незнакомом языке. Женский голос. Дохерти проскочил в дверь, мальчик отступил перед ним в сторону. Внутри, оцепенев от страха, у груды сваленных столов и стульев застыла блондинка. Внезапно она завопила, но от злости или от страха, Дохерти разобрать не мог. Проскочив мимо нее, он нашел ту самую боковую дверь, которую они с Дамой прозевали. Снаружи валялись мертвые сербы. «Что за идиотизм так разукрашивать себя татуировками, — подумал Дохерти. — Солидарность так и не спасла этих сербов». Он осмотрел автостраду, но ничего не увидел. Дама еще дышал, но с трудом, и, как понимал Дохерти, долго тот не протянет. Даже если не задето сердце, легкие разорваны в клочья. Он затащил Даму в кабину, усадил его там и пристегнул ремнем безопасности. Затем, взяв МР5, прошил задние колеса второго грузовика. Когда он забрался в кабину, на мгновение Дама открыл глаза, и губы его искривились в слабой улыбке. Затем глаза вновь закрылись. Дохерти дотронулся до сонной артерии. Дама был мертв. Выжав сцепление, Дохерти увидел, как рывком открылась дверь ресторана, и за порог выскочил тот самый паренек. Он прощально махал рукой. Мрачно стиснув зубы, Дохерти рванул грузовик с места и понесся со всей скоростью, которую позволяла развить эта коварная дорога. Даму, конечно, не вернешь, но Дохерти не переставая упрекал себя. Как он мог проглядеть ту боковую дверь? «Сосредоточься на работе, — сказал он себе. — Потом разберешься с обвинениями». Выбора у него не было, приходилось проезжать через ту деревню, которую они недавно обошли. Он пролетел сквозь нее быстрее, чем стоило бы по такой дороге, но никто не показался на обочине с поднятой рукой, не свистнула вслед ни одна пуля. Деревня жила своей жизнью, и он разглядел нескольких человек, провожающих грузовик безучастными взглядами. Не прошло и двадцати минут, как он уже подъезжал к тому месту, где оставались бронемашина и грузовик. Приближаясь, он дважды мигнул фарами, и из-за дерева материализовался Клинок с улыбкой на лице. — Хэйя, босс, — сказал он и только туг увидел Даму. — О черт, — пробормотал он, прикрывая на мгновение глаза. — Угу, — согласился Дохерти. — И давай-ка сматываться из этой гребаной страны. Клинок вскочил на подножку, и грузовик проехал последнюю сотню ярдов. Крис соскочил с бронемашины и пошел им навстречу. — Вот и пробил час Дамы, — тихо сказал Клинок, соскакивая на землю. Крис застыл на ходу, открыл рот, чтобы что-то сказать, и туг увидел своего друга, обмякшего на сиденье. Дохерти уже закрыл ему глаза, и теперь Дама выглядел странно умиротворенным, словно отыскал ответ на все свои вопросы. — Скорбеть по нему будем позже, — раздался над ухом Криса голос Дохерти. Крис кивнул. — Прощай, дружище, — сказал он покойнику и отвернулся. — Клинок, иди приведи Хаджриджу, — приказал Дохерти. — Как там дети? — спросил он у Криса. — Хорошо, как и ожидалось. Даже лучше на самом деле. — Тогда давай их перемещать. — Подойдя к заднему борту кузова грузовика, он вдруг понял, что и понятия не имеет о том, что находится внутри. Откинув борт, он обнаружил там кучу машинок для китайского бильярда. — Господь всемогущий, — пробормотал Дохерти. Из всего того, что он увидел здесь со дня приземления в Сплите, это зрелище поразило его большего всего. Посреди средневековой войны кто-то разъезжает по стране — очевидно, по таким вот ресторанам, где только что довелось побывать, — и скупает или просто ворует машинки для китайского бильярда. Внезапно его охватил гнев. Забравшись в кузов, он принялся развязывать веревки, которыми крепились машинки. Затем на землю полетела с грохотом одна, за ней другая. Вскоре у заднего борта на дороге образовалась куча, так что ему даже пришлось подать грузовик вперед. Дохерти несколько секунд посидел в кабине, давая гневу остыть. — С тобой все в порядке, босс? — через открытое окно спросил Клинок. — Угу, — ответил Дохерти. «Увидеть бы Исабель, — подумал он. — Вот сейчас, в эту самую минуту». Но это было невозможно, и он выбрался из кабины и стал помогать переносить детей из бронемашины в их новое временное убежище. — А что будем делать с Дамой? — спросил Крис, когда они закончили эту работу. — Поместим его в спальный мешок и положим вместе с детьми, — решил Дохерти. Он задумался, стоит ли дальше тащить с собой бронемашину. Ей требовалось два человека — штурман и водитель, а Крис и Клинок нужны ему были в кузове, при детях. Когда принялись обсуждать этот вопрос, Хаджриджа сказала, что она бы хотела повести бронемашину, вот только ей еще ничего до этого не доводилось водить, даже легковую машину... К тому же эти нелепые буквы «ООН» могли только навредить. Любой, даже с единственной извилиной, не обманулся бы дольше чем на несколько секунд, а настоящие ооновцы могли счесть, что эта бронемашина приближается к ним с дурными намерениями. Он решил оставить бронемашину вместе с грудой машинок для китайского бильярда. В кабине сломавшегося грузовика оставили и старика, который уснул там и умер во сне. Клинок сел за руль, рядом с ним на сиденье устроились Хаджриджа и Дохерти, Крис забрался в кузов, и они снова тронулись в путь. Наступил поддень, ветер стих, и тяжелые массы медленно ползущих облаков скрыли солнце. У перекрестка они оказались через час после визита туда Дохерти. Когда грузовик свернул на автостраду, все приготовили оружие, но среди строений никто не появился. Четверо покойников так и лежали на прежнем месте, а следов женщины или ребенка не было видно. Дорога вскоре начала карабкаться вверх по огромному плато тонкой полоской между снежным морем и свинцовым небом. Навстречу попались два грузовика, прогрохотавших мимо, их водители смотрели строго вперед, опасаясь вступать в контакт даже взглядами. Через час с лишним дорога, петляя, пошла вниз, к Ливно, и тут им попался первый контрольно-пропускной пункт, на котором распоряжались хорваты в форме регулярных воинских частей. Старший офицер проверил их ооновские документы, посмотрел на береты и принялся было обсуждать факт присутствия Хаджриджи, но, увидев детей в кузове, просветлел лицом и разрешил проезжать. — Пока все хорошо, — сказал Клинок. — И мы уже на хорватской территории, не так ли? — Похоже на то, — согласился Дохерти. Если бы не одна ошибка, они бы все теперь были живы. Им оставалось одолеть еще один горный кряж, и дорога равномерно пошла вверх, оставляя внизу и слева огромное озеро. Характер пейзажа тоже стал меняться — даже под снегом эта земля казалась более бесплодной, с несколькими скрюченными деревцами и россыпями торчащих из-под снежного покрова заостренных камней.