Пусть хоть задушит меня. Главное – Элла вылечится. Люди будут относиться к обнулению, как к простуде. Мы с Киром перестанем снимать пранки о седых монстрах. Мы с Киром. Я хватаюсь за край мысли. Вот он, ответ, приближающий меня к сестре на крошечный шажок. – Я знаю, кто поможет нам проникнуть во второй блок. * * * – Нет, это реально Dodge DC8 1930-го? Как вам удалось? Очуметь! Я хот-роды только в кино видел! Вы же меня прокатите? Крышу занизили, говорите? А где же швы? – не унимается Кир. Разглядев, на чем мы подъехали к штабу, он потерял дар речи. Да я и сама потеряла, когда Оскар предложил свой транспорт. Оказывается, в ангаре у него стояла та самая машина с открытым двигателем. Угловатый монстр с удивленными добрыми глазами. Я могла бы долго изучать инструменты, аккуратно разложенные по полочкам, колеса, детали для машины, но гость из прошлого быстро затолкал нас в хот-род, и мы выехали на трассу. – Сейчас прокатимся вдоль полей, а дальше свернем во дворы. Днем нельзя гонять в центре, – пояснил за Оскара Матвей, заметив наше удивление. – Движение перекрыто, людей на дорогах – толпы. То ли дело ночью: никого нет, красота! – И у вас не отнимают карму? – изумился Ольви. – Разве что самую малость. – Оскар вел машину так уверенно, будто был ее живым продолжением. В его руках груда металлолома превращалась в перышко. Куда там кабинам. – А я уж решила, что вы гость из прошлого, – усмехнулась я. – Почти. И вот, видя, как Кир глотает воздух и восхищается этой чудо-машиной, я лишь недоуменно моргаю. Альба и Ольви – тоже. Мы топчемся у штаба четверть часа, а он никак не успокоится. – Да, Dodge. Да, модифицированный. Крылья снял. И ступеньки, да. И капот, разумеется. Двигатель купил мощнее и новее, но машина действительно 1930-го. Где откопал? Долгая история. Нет, тот человек уже их не продает. – Оскар явно получает удовольствие от вопросов Кира. – Вам не холодно, господа? – прерывает затянувшуюся беседу Альба и в надежде косится на штаб. Здесь я с ней согласна. – И то правда. Еще будет время пообщаться, – успокаивает Оскар. – Обещайте, что прокатите! – продолжает сходить с ума Кир. – Обещаю. Штаб встречает нас запахом сырости, ведром с мутной водой и пачкой сухарей на кровати. Эти стены впитали меня настоящую. А теперь здесь гость из прошлого, выскочка, изобретатель и сестра того, кому я не оставила выбора. В моем доме. На моей территории. Мне страшно и дико соединять эти два мира. Я слишком разная в них. Разобранная на пазлы. Оскар кратко рассказывает Киру обо всем, что с нами произошло, и «обезвреживает» его, подключив к запястью красную флешку. Мы с Матвеем и Ольви усаживаемся на кровать, и только Альба не спешит к нам присоединяться. Она касается всего, что помогло мне не утонуть в прошлом. Коробок, пыльных ковров, баночек с красками. Она вскрывает меня раз за разом, а мне нечем защищаться. Здесь моя кожа непозволительно тонка. – Так вы пранки снимаете? – вытягивает меня из раздумий вопрос Ольви. – Надеюсь, меня в ваших планах нет? – Надейся. – А можно я когда-нибудь с вами сыграю? – Матвей зачарованно рассматривает молот клоуна. – И я! – вторит ему Ольви. – Можно, Матвей, – киваю я, не обращая внимания на реплику выскочки. – Эй, красотка! – На роль глухого, так уж и быть, возьму. – Почему глухого? – Потому что я просила называть меня по имени! – рычу я, отворачиваясь к окну, и упираюсь взглядом в Оскара и Кира. – Да звоню я ей, звоню! – говорит Кир, включая планшет. – А консультация по тоннелям не нужна? – Нет, спасибо, – отказывается гость из прошлого. В нашем городе сотни подземных ходов. До внедрения кармы там прятались от стрельбы и взрывов. – Ну-у-у! Я там все лазейки изучил! – возмущается Кир. – Мне дорога моя жизнь, – повторяю я, наверное, в сотый раз. Кир пытается затянуть меня туда еще со школы. – Звони своей красотке. Карина отвечает быстро. О, эти белые волосы и перекошенный рот… я помню: в тот день асимметрия была особенной. В тот день ее губы украшала не алая помада, а душераздирающий крик. Но Утешительница оставалась милой даже в таком состоянии. Я кошусь на друга. Пугливый зверек по имени Кир превращается в сердцееда с многозначительной улыбкой. – Ты соскучился? – мурлычет Карина. – Ладно, скоро буду. Минут через двадцать Кир исчезает за дверью. Я на цыпочках крадусь к выходу, а затем смотрю в замочную скважину. – Как нехорошо, – цокает Ольви. – Тебя забыла спросить. Я не вижу их лиц, но это мне и не нужно. Утешительница обнимает Кира. В кармане ее платья что-то блестит. Я присматриваюсь – пропуск, белый с золотистой полоской. В тот день она носила его на шее. – Что за машина? – шепчет Карина, украшая слова ухмылкой. – Где ты ее откопал, котик? – Да это приятель… приехал. Слу-у-шай, можно тебя кое о чем попросить? Нет, нет, нет! Поцелуй и укради карту! Она же так близко! – Что случилось? – Одолжи… Я с силой толкаю дверь. Карина теряет равновесие, Кир ловит ее, а я хватаю пропуск и запихиваю его в карман бриджей. – Простите! – притворно сожалею я. – Мне так неловко! – Снова вы… Твоя коллега, правильно, котик? – Неправильно. Вы ошиблись домом. – Я увлекаю Кира в штаб и захлопываю перед ее носом дверь. – Сова, ты что, ревнуешь меня? – Делать нечего! Ты чуть не проболтался о наших планах! – Знаешь, на чем строятся отношения? – На чем же? – На доверии. Я вспыхиваю. – Так скажи своей кошечке сразу, что не защитишь ее, попадись вам на пути седой монстр! Зачем давать надежду? Думаешь, ты лучше тех, кого мы разыгрываем? Ни черта ты не лучше! Напряжение, гнившее во мне, прорывается. Я больше не могу сдерживаться. Не могу быть доброй Шейрой. Я просто не могу быть. – А ты лучше? – выплевывает Альба. «Ты лучше?» – стучит в висках. – Встретимся вечером, – бросаю я, выбегая из штаба. – В одиннадцать у второго блока, солнышко! – кричит вдогонку Оскар.