– Твоя ситуация уникальна. Марфа умоляла меня согласиться, а я был не против поэкспериментировать за вознаграждение, – спокойно, будто мы обсуждаем сорта конфет, отвечает Ларс. – Вы сами-то себя слышите? – не выдерживаю я. Глупый вопрос. Ольви всю жизнь не слышал мать, мы с Ником – друг друга. В городе номер триста двадцать люди глухи с рождения. Да и немы – тоже. – Золотце, если ты хочешь пробудить во мне совесть, спешу тебя огорчить: она мертва. Меня интересуют лишь эксперименты. А людей я ненави-и-и-жу, – весело, нараспев произносит ученый. Хло протягивает ему планшет. – Благодарю, дорогая, – улыбается он. Родинка вновь превращается в сердечко. – Марфа вовремя появилась на моем пути, и я воспользовался случаем. – Нет. – Ольви пятится, упирается в шкаф, прижимается к дверце. Понимает, что его дом здесь, на полке. – Она бы так не поступила. Точно. – Почему? – Ученый подключает флешку к планшету. – Марфа мечтала о здоровом сыне. Нельзя винить ее в этом. – Но какой ценой? – задыхается Ольви. Дергается, словно тело ему не по размеру. Примерил – пора отдавать. – Ты болел, но начал выздоравливать. А потом Марфа купила зеркало. Обычное зеркало в прихожую. Паренек перепутал и продал кармопотребитель. Приступы вернулись. Вот почему вы любили море, Марфа. Я согласна с вами: зачем смотреть в отражение, когда шторм накрывает с головой? – Глядите-ка, – поднимает указательный палец Ларс. – Код загрузился. На экране вспыхивают строки. Не одна, не десять – тысячи. Человеку, подарившему тело, было всего два года, а его душа разрослась в целый мир. – Уберите, – сглатывает Ольви. Он массирует виски и отходит в сторону. Молчит. Громко-громко. Оглушительно. А потом бьет ногой дверцу шкафа. Снова. Снова. Снова. Несколько флешек падают с полок. – Извините за беспорядок, – морщится он, пряча руки в карманы. – Моя мать вчера умерла, Ларс. Она хотела, чтобы я вас отблагодарил. Да простят меня небеса, но я не скажу вам спасибо. Всего ужасного. Надеюсь, не свидимся, – говорит он и ныряет в полумрак коридора. Паук отпускает Ольви. Или… Ольви отпускает паука. – Я догоню его. – Ник устремляется следом. – Подождите в холле! – кричу я. Мне нужно задать последний вопрос, но Ларс меня опережает: – Что у тебя на шее, девочка? – Он бросает планшет Хло, и та сует его в ящик стола. – Не ваше дело. – Я прячу кулон под толстовку. – «Не мое дело» напоминает флешку для душ. Где ты ее взяла? – Какая разница? Ларс внезапно начинает хохотать. – Девочка, если бы я хотел, то уже отобрал бы ее у тебя. Спрашиваю еще раз: откуда? – Из второго блока. – Лет эдак пятнадцать назад? – догадывается он. – Откуда вы знаете? Где заканчивается ваша паутина? – Я отличаю свои ранние работы от теперешних. Та, что у тебя, – бракованная: души могут терять память или, чего доброго, вообще не устанавливаться на тела. – Внутри кто-то есть? Кулон тяжелеет, леденеет и вообще уже не кажется мне таким родным. Нет, мой дом чересчур тесен для чужого мира. – Я не настолько сволочь, чтобы разбрасывать души где попало. Они все в шкафу. Слава небесам. Облегченно выдохнув, я продолжаю: – Вы записываете людей через индикаторы? – Конечно, – подтверждает Ларс. – Главное – вставить флешку в запястье. – А зачем вам игровые автоматы? – Чтобы совершенствоваться и сравнивать души. – Вы имели в виду красть? – поправляю я. – Нет, девочка. Сравнивать. Что ж, хорошо. Напросились. Я шумно втягиваю воздух и выдаю последний вопрос: – За что вас выгнали с работы? – За особые заслуги. Он отвечает слишком резко, слишком безразлично. Вот оно, его слабое место. Настало мое время читать. – Что вы натворили? – Это важно? О, ваша паутина не так прочна, господин паук. Как интересно. – Почему я должен отчитываться перед незнакомой девчонкой? – Ларс подходит ко мне вплотную. – Перед незнакомой? – С сарказмом фыркаю я. – Заблуждаетесь. В игровых автоматах хранится обо мне многое. – Автоматы нужны для исследований. – А что, если я предложу Семерке принять новый закон? К примеру, о запрете на копирование душ. Как вам? – Хорошо, – закатывает глаза Ларс. – Пятнадцать лет назад я совершил… ошибку. Да зачем тебе это, черт возьми? Я обожаю читать. Вот зачем. – Ладно. Я провинился перед другом, – помедлив, сдается он. – Заигрался с экспериментами. С тех пор мы с Оскаром не общаемся. – С Оскаром? Шуршат, шуршат разорванные ниточки. Муха победила паука. – Т… Ты его… знаешь? – заикается Ларс. – Мы работаем вместе. Он нервно цокает. – Над чем? – Программы пиш… – Хло, найди ее! «Молодчинка» ныряет в шкаф и достает шкатулку размером с ладонь ребенка. – Отнеси ему это, – просит ученый. – Что в ней? – Какая тебе разница, золотце? Не успеваю я ответить, как Ларс хватает меня за запястье и вставляет синюю флешку.