– Сомневаюсь. Кстати… Вам подарок от Ларса. – Я отдаю ему шкатулку и прислушиваюсь к ощущениям. Кажется, программа шизофреника-ученого меня не обнулит. Какое счастье. Я спешу вслед за друзьями. Здесь, как и в тоннелях города, пахнет плесенью и сыростью. Мы выбрали такой путь неслучайно: больных планемией не пропускают через таможню. Это незаконно. По пути я мысленно подсчитываю объем кармы на флешках. Скоро метры начнут «съедаться» быстрее. Как и обещал Оскар, мы находим лестницу. Карабкаемся по шершавым ледяным выступам, выползаем на рассекающую поле дорогу. С обеих сторон горят фонари. – А где дирижабли и драконы? – мрачно осведомляется Ольви. Он старается изо всех сил, но у него не получается склеить маску беззаботности. Я бы с радостью отдала свою, если бы она не рассыпалась в пыль. Идем. Изредка перекидываемся фразами. Любуемся вышивкой звезд. Час. Два. Бесконечность. Мои ступни, по ощущениям, превращаются в кровавое месиво, мышцы – в сгусток боли. Меня нет. А куклу по имени Шейра не пугает даже писк индикатора. Тело пронизывает странная слабость. Я уязвима до тошноты. – Шейра! – подхватывает меня Ник. Я почти коснулась губами колосьев. – Сейчас обновлю запас… – бормочу я и пытаюсь снять рюкзак. – Привал, – объявляет изобретатель. – Да нам осталось чуть-чуть! – возмущается Альба. – Нельзя потерпеть? – Ты же понимаешь, что нет, – отрезает Ник. – Со мной все в… – Не отключайся, Шейра. Не сейчас. – Черт с вами, – сдается моя бывшая подруга. – Пойду проветрюсь. – Только под присмотром Ольви. Динь-дили, дили-дон. Это все сон. – Почему ты указываешь мне? – Ольви, умоляю тебя, пройдись с ней, – просит Ник. Под восклицания Альбы они скрываются в ночной мгле. – Не переживай. – Изобретатель роется в рюкзаке. – Почему ты так добр? Ник подключает флешку к моему индикатору и садится на бордюр. Я кладу голову ему на колени. – Потому что ты этого заслуживаешь, – отзывается он. – Вряд ли. Он не отвечает, но мне и не нужно. Будто горячий чай, молчание обволакивает меня от макушки до кончиков пальцев. – Ник… – нарушаю я тишину. – А у сущностей ведь… – Да. Я могу питаться страхами и читать мысли, но… это не мое. – Почему? – Нечестно, – по-детски наивно признается он. – И ты ни разу не пытался узнать, о чем я думаю? – Ты ведь расскажешь мне, правда? – По голосу слышно, что Ник улыбается. – Правда. Хм… – я закусываю губу. – Даже не думала, что может быть так… – Как? – Так хорошо, когда все плохо, – фыркаю я, уткнувшись носом в толстовку друга. – Это тревожный признак, – смеется он, поглаживая мои волосы. Хочу сфотографировать сейчас и заблудиться в нем. Чтобы умерло «было» и «будет». Чтобы только «есть». Чтобы только сейчас. Мы вдыхаем обжигающе-ледяной воздух. Мерзнем. Чувствуем. Живем. Как тогда, пятнадцать лет назад. – Что-то Альба и Ольви не возвращаются, – вспоминаю я через некоторое время. – Странно. – Отстранившись, Ник встает. – Сиди здесь. – Я с тобой. – Нет! – рычит он. – Сиди здесь, Шейра. Я – сущность, мне нечего бояться. А как поступишь ты, если у тебя отнимут последние метры? – Не в первый раз, – парирую я. – Это не игры. Посторожи рюкзаки. – Какое важное занятие. Ник растворяется в объятиях ночи. Вот ты какая, жизнь за стеной. Я представляла тебя иначе. Да, темной и жуткой, но не спокойной. Ты должна быть громкой, как взрывы и плач раненых. Ты должна быть многолюдной. Ты должна быть другой. Поля и ломкие колосья, пронзительный ветер, сеющий мурашки по коже, – это я видела. Покажи мне свое лицо, новый мир. Я считаю секунды, чтобы хоть как-то развлечься, и ровно на тысячной понимаю, что Ника нет слишком долго. Смотрю на рюкзаки: я не унесу их. Успокаиваю себя тем, что скоро вернусь. К тому же за четыре часа мы не встретили ни одного человека. Я поднимаюсь. Стройные ряды фонарей обрываются у горизонта. Не обращая внимания на скалящуюся внутри меня зануду, я делаю шаг. Впереди мелькают темные силуэты. Ник, Альба и Ольви? Нет. Их больше, чем трое. Я замираю. Беги, дурочка. Беги что есть мочи. Тело каменеет и вновь наполняется слабостью. Скоро, скоро индикатор устанет светиться зеленым, и тогда я избавлюсь от страха перед обнулением. Они не идут. Они мчатся ко мне. Их давно не беспокоят гематомы. Я лихорадочно соображаю, как поступить. Рюкзаки далеко. Флешки с кармой меня не спасут. А вдруг Ольви и Альба среди тех, кто спешит навстречу? Вдруг они уже не контролируют себя? Я радуюсь, что не сняла биомаску. Правда, монстрам ничего не стоит ее отобрать. Шаги. Голоса. Оглушительные удары сердца. Сущности останавливаются неподалеку, и я готова поклясться, что это хуже моих кошмаров. В миллион раз. Потому что передо мной – десять клонов. Десять лиц, заставляющих сердце рваться на свободу. Десять белых пар глаз, при виде которых я почти простила себя. Передо мной – двойники моего друга. Моего родного Ника. – Шейра, не верь им! – гаркает один из них. – Нет, Шейра, они обманывают тебя! – убеждает второй, в два счета оказавшись рядом. Сущности становятся в круг. Где ты, Ник? Тот, кого даже красный индикатор не превратил в монстра? Я узнаю тебя. Клянусь, я узнаю. Крики-во?роны вырываются из глоток монстров. Теряют перья, но летят. И клюют, клюют все живое. Я зажимаю уши. Двойники пытаются разглядеть мое лицо под биомаской. Мне тошно не верить им. Мне мерзко понимать, что они лгут. – Станьте в круг! Быстро! – ревет главный клон.