– Шейра. – Ник поворачивается ко мне, и по его жесткому, чужому взгляду я понимаю: он умоляет меня отойти к Альбе и Ольви. – Нет, я не брошу тебя… – Все будет в порядке. Я делаю маленький шаг назад. Не надейся, Ник Рейман. Во мне умерло чувство самосохранения. – Что тебе нужно? – спрашивает он Марка. – Да вот, решил поиграть со старым приятелем. Нельзя? Только скажи, если нельзя. Ты же у нас авторитетный человек. Напарник Оскара… Какая честь! – Их, – Ник кивает в сторону вагона, – ты тоже убил ради игры? – Ага. Интересно было, как поведет себя лидер. Спасет ли он своих дружков? Жаль, что электричка на самоуправлении, я потерял сноровку и долго взламывал программу. – Ты сошел с ума. – Конечно! А как иначе, если лучший друг бросает тебя на съедение Семерке? – гогочет Марк. – По-твоему, они настолько тупые, что не сообразили, кто помогал тебе с базами? – Я не знал… – Тон Ника впервые смягчается. – Что они натворили? – О, наши гуманные друзья были изобретательны! Невероятно изобретательны! – Прости… – выдыхает Ник, но Марк его не слушает – им завладело прошлое. – Что там написано в законе? Наивысшее наказание – обнуление? Это не так, друзья! Они родом из того мира и умеют наказывать намного жестче. Они построили новый город, но остались в нем гостями из прошлого. Марк срывает с себя пиджак и рубашку, а затем поворачивается к нам спиной. Гематомы оплетают сотни мелких черных точек. Это индикаторы. Я вижу. Как жаль, что я вижу. Его тело – улей, свалка программ, но никак не что-то живое. – Нравится? Они так любят эксперименты! Нововведения, открытия! Как думаете, на ком тестируются обновления кармы? Поле утопает в мертвой тишине, и лишь Альба время от времени нарушает ее: – Динь-дили, дили-дон… – На ком тестируются? На ком?! – вопит Марк. Хотя нет. Это не Марк. Не парнишка и не сущность. Это раненый зверь. Мутант. Чудовище, сошедшее с ума от бессилия. Он так долго гулял рука об руку со смертью, что наконец принял ее облик. – Я обнулился четыреста тридцать девять раз. И помню каждый. Старые гематомы покрывались новыми, а тело все больше наполнялось гнилью. – Его глаза расширяются, лицо искажает хищная ухмылка. – Теперь мне чихать и на законы, и на последствия, связанные с кармой. Я свободен, потому что ничего не боюсь. Эти придурки решили, что я скоро сдохну, и выпустили меня. Два года назад. Наигрались. А я выжил, прикиньте? Выжил, чтобы отомстить тебе, мой друг. – Я не знал, – повторяет Ник. – Я правда не знал. – Это, конечно, все меняет! – Марк переводит взгляд на меня. – Что ты так испуганно смотришь, киса? Страшно? Не бойся, обнуляться не больно! По крайней мере, в четыреста тридцать девятый раз. – Не трогай ее, – тихо, но жестко просит Ник. – Что мне сделать, чтобы ты оставил нас в покое? – Умереть, – хмыкает Марк. – Матвей… – я цепляюсь за плечо Ника. – Пойдем отсюда. Он нас не тронет. – Динь-дили, дили-дон… – бубнит Альба. Они с Ольви стоят у столба. Их внимание приковано к Марку. Моя бывшая подруга даже не моргает. – Шейра, ради всего святого, отойди, – умоляет Ник. – А разве в нас есть что-то святое? Не смеши. – Слушай своего дружка! – гаркает Марк. – Иначе я за себя не ручаюсь! – Шейра! – шепчет Ольви. – Не пори горячку! – У Шейры хобби, – фыркает это чудовище. – Пороть горячку. С детства. Я вздрагиваю, и вместе со мной вздрагивает Ник. Ты прав, Марк. Я с детства привыкла сжигать все живое. И ты не исключение. Сквозь зубы просачивается вой. Не лезь в мою голову, тварь. Ты даже не представляешь, кто там обитает. Во мне что-то бурлит, разносится по венам, обжигает. Напряжение невыносимо. Я не могу терпеть. Все – поле, электричка, люди – превращается в картинку. Не существует ничего, кроме этого монстра. Живого, такого неправильно живого. Меня попрекнули моим прошлым в тысячный раз. И лишь в тысячный раз я сломалась. Поздравляю, Марк, ты сорвал джекпот. Я срываюсь с места. Ник не успевает мне помешать. Удар. Мой или этого ублюдка – не разобрать. Мы двигаемся синхронно. Мне удается продержаться пару мгновений, но потом я теряю равновесие. За спиной кричит Ник. Он не знает, что мой демон на свободе. Что, возможно, сегодня меня окончательно поглотит мрак. Я падаю и подставляю ладонь. В запястье вспыхивает резкая боль. Марк обхватывает мою шею. Я прижимаюсь спиной к тому, кого хотела прикончить. На нас налетает Ник, но тварь уклоняется. Злость отступает под напором боли. Какая же ты дура, Шейра. – Дернешься – я сломаю ей шею! – хрипит Марк. Ник поднимает руки. – Хорошо. – Сними линзы. Покажи им, кто ты на самом деле. Проходит секунда. Вторая. Третья. С каждым мгновением я старею лет на десять и, когда счетчик замирает на отметке «двести», вижу то, о чем мечтала: белые глаза, чересчур человечные для сущности. – Что… – Альба прикрывает глаза и трясет головой. – Что это значит? – Он обманывал вас, да? – участливо спрашивает Марк. – Скажи громко, кто ты. Нет, это не сон. Происходит что-то нехорошее. Что-то, не вписывающееся в законы Семерки. Что-то, наряженное в костюм джентльмена. Мне больно смотреть на метания Ника. Система нашего города сломана. Назовите дату, когда идея Семерки дала трещину. Что-то пошло не так. Только я не заметила, что именно. – Скажи, кто ты! – Грудь Марка сотрясают судороги. – Я – сущность, – почти беззвучно шепчет Ник. – Громче! – Я – сущность! Сущность! Держись, Альба, держись. Кто, если не ты, будет меня ненавидеть? – Это шутка, да? – нервно смеется Ольви. – Молодцы. Ха-ха. Не обращая внимания на друзей, Ник поворачивается к Марку. – А теперь отпусти ее. – Ты думаешь, это все? Судьба подкинула мне подарок. Я не надеялся тебя встретить, но ты пришел. Пришел, когда я только начал забывать. Грэди так приветливо вас принял… Он просто не знал, что приютил крысу. Мне жаль, как же мне жаль, Марк. Ты сошел с ума. Тебе не хватило мужества выстоять. Ты не лидер и поэтому не имеешь права жить. Наш мир не приспособлен для слабых. – Отпусти ее, – цедит Ник. Лицо полыхает красными пятнами. – Смотри-ка! А твой индикатор не такой уж и зеленый! Ты пополняешь запас раз в два часа? По десять гигов, да? Непозволительная роскошь для третьего блока! Сколько же минут до следующей трапезы? Вот ты и перешел грань. Я так этого боялась… Ник бросается на нас с неестественным, нечеловеческим рыком. Мы падаем. Я не различаю, где заканчивается моя боль и начинается боль Марка. Я будто превращаюсь в фотокамеру: вспышка – к нам подбегает Ольви. Еще одна – чей-то кулак попадает мне в висок. Мысли улетучиваются. Зато я необычайно остро слышу. Обещаю, Элла, я выберусь отсюда. Я найду тебя, как бы далеко ни отшвырнул меня неудавшийся эксперимент Семерки. Найду. Полумертвой, чудовищем, призраком. Умоляю, не бойся. Ты единственная, кому мой демон ничего не сделает. * * * – Это уже было. Дежавю какое-то, – рассуждает Ольви. – Лучше заткнись, – грубо перебивает Ник.