– Не могу. У меня на нервной почве язык развязывается. – Тебе помочь его завязать? – Да ладно, успокойся! – Ольви на миг умолкает, а затем хмыкает. – Выходит, ты сущность… Это больно? – Как мы поняли, в четыреста тридцать девятый раз – нет, – неохотно отзывается Ник. – А в первый? – Ребят… – я распахиваю веки. Небо по-прежнему темное – спит. В этом его счастье: оно пропустило все, что с нами творилось. Надо мной наклоняются сразу два парня. – Что у нас здесь? – хмурится Ник, осматривая мой индикатор. – Зеленый. Жить будешь. Буду. Но главное – как. Я приподнимаюсь. – Что произошло? – Когда я оглушил Марка, твой индикатор начал пищать, – отстраненно сообщает Ник. Будто говорит не он, а голос из динамиков электрички. – Ты пролежала без сознания минут пять, не больше. – Неужели он надеялся, что победит нас четверых? – недоумеваю я. Голова кружится, на губах – металлический привкус. – Иногда ненависть убивает рассудок. Неподалеку сидит Альба. Безучастно наблюдая за нами, она снова насвистывает свою песенку. Я кошусь на спящего в колосьях Марка. – Как мы с ним поступим? – Никак. Скоро он придет в себя, – передергивает плечами Ник. – И… ты оставишь его здесь? – Тебе что-то не нравится? Почему, почему он больше не излучает тепло? Почему тот снег, который я мечтала увидеть, отталкивает меня? – Все так… – я умолкаю, дотрагиваясь до запястья Ника. – Я к Альбе, – быстро реагирует Ольви. Ник накидывает капюшон, отгораживается, и я чувствую себя идиоткой, поверившей в чудо. Я подбираю слова, но все до ужаса банальны. – Конечно, тебе тяжело. Что утешит человека, у которого отняли семью, здоровье, счастливое будущее? Что, черт возьми, утешит того, чей друг превратился в монстра? – Это тут ни при чем, Шейра. – А что при чем? – Зачем ты набросилась на него? Зачем? Это мой друг. Я бы разобрался с ним сам. А ты… Ты не понимала, что слабее его? Демон высвободился, но лишь на миг. Я успела ухватить его за крыло и затолкать обратно. – Это… как наводнение. Как сон длиной в пятнадцать лет. – Ты права, – внезапно смягчается он и неуверенно касается моей кисти. – Зря я на тебя накинулся. Не вини Марка. Просто ему не повезло. – Так ты оставишь его здесь? – Не совсем, – горячо мотает головой Ник. – Я… Ладно. Я установил в его индикатор программу. Вирус, что называется. Стер память. Марк забудет свои четыреста тридцать девять раз. – Возможно, ты и прав… Возможно, вместе с памятью исчезнет и монстр. Возможно, у Марка появится второй шанс. Все возможно, если бы он не был так слаб. Я не верю в него. Если честно, я давно ни во что не верю. Мы молчим, но это не та тишина, в которую я хотела бы окунуться. Напряженная, будто заряженная электричеством. После такого обычно случается взрыв. Тикает, тикает счетчик. Тикаем, тикаем мы. – К черту все! – выплевывает Альба. А вот и взрыв. Ольви пытается ее удержать, но она вскакивает. – Ты! Ты врал нам! О небеса, как я согласилась на это?! – Она прижимает пальцы к вискам. – Команда! Да какая мы команда? Один обнулился давным-давно, у другой крыша поехала еще в детстве! Ну, Ольви, теперь твоя очередь удивить меня! – Альба, – стонет Ник. Я чувствую. До боли, до слез, до тошноты. Он готов. Сейчас, сейчас он во всем признается. Нить перестанет нас душить. – Идите к черту! – рявкает Альба, и мои надежды рушатся. Рушатся, потому что на руках и лице бывшей подруги расцветают гематомы. Глава 15 Неужели это конец? Неужели Альба сдалась? На ее теле проступают гематомы, а волосы седеют. Быстро. Убийственно быстро. – Что со мной? – выкрикивает она. – Что это?! – Только не волнуйся, – бледнеет Ник. – У тебя пять байтов. Справимся. Ты слышишь меня? Но Альба ни на что не реагирует. – Ты слышишь меня?! – Ник дает ей легкую пощечину. – Постарайся успокоиться! Я сбегаю в вагон за рюкзаком. Шейра, поговори с ней! Отвлеки ее чем-нибудь! – Нет, – качает головой Ольви. – Нет, Матвей. Ты не будешь ее оперировать. Я вызову Утешителей. На электрическом столбе темнеет кнопка. Такая же, как возле заброшенной арены. Она должна спасать, но в тот день не помогла ничем. – Держись, Альба, – лепечу я. Наша лодка не утонет. Мы заделаем дыры и сконструируем парус. А затем выиграем регату. Не обращая внимания на протесты Ольви, Ник исчезает в вагоне и вскоре возвращается с рюкзаком. Флешки падают на присыпанную щебенкой дорогу. Он извлекает серую коробку. – Сейчас, сейчас… – Эй, не трогай ее! – рявкает Ольви. – Я вызову Утешителей! Губы Ника кривятся в нервной ухмылке. – С каких это пор ты за главного? – Ты… у тебя не всегда получается, – с трудом произносит Ольви. Я знаю, рисунки на зеркалах преследуют его. И никогда, никогда не отпустят. – У твоей матери не было шансов. Мне жаль, но… – Ник трет лицо и устало вздыхает. – Альба, давай присядем. Я вколю снотворное. Ты не почувствуешь боли.