Являл очам их облик несчастливый! Мне больно даже вспоминать о нём. 13 Мой вождь сказал, услышав их призывы И обратясь ко мне: "Повремени. Нам нужно показать, что мы учтивы. 16 Я бы сказал, когда бы не огни, Разящие, как стрелы, в этом зное, Что должен ты спешить, а не они". 19 Чуть мы остановились, те былое Возобновили пенье[198]; к нам домчась, Они кольцом забегали[199]. 22 Как голые атлеты, умастясь, Друг против друга кружат по арене, Чтобы потом схватиться, изловчась, 25 Так возле нас кружили эти тени, Лицом ко мне, вращая шею вспять, Когда вперёд стремились их колени. 28 "Увидев эту взрыхленную гладь, — Воззвал один, — и облик наш кровавый, Ты нас, просящих, должен презирать; 31 Но преклонись, во имя нашей славы, Сказать нам, кто ты, адскою тропой Идущий мимо нас, живой и здравый! 34 Вот этот, чьи следы я мну стопой, — Хоть голый он и струпьями изрытый, Был выше, чем ты думаешь, судьбой. 37 Он внуком был Гвальдрады[200] именитой И звался Гвидо Гверра, в мире том Мечом и разуменьем знаменитый. 40 Тот, пыль толкущий за моим плечом, — Теггьяйо Альдобранди, чьи заслуги Великим должно поминать добром. 43 И я, страдалец этой жгучей вьюги, Я, Рустикуччи, распят здесь, виня В моих злосчастьях нрав моей супруги"[201]. 46 Будь у меня защита от огня, Я бросился бы к ним с тропы прибрежной, И мой мудрец одобрил бы меня; 49 Но, устрашённый болью неизбежной, Я побоялся кинуться к теням И к сердцу их прижать с приязнью нежной. 52 Потом я начал: "Не презренье к вам, А скорбь о вашем горестном уделе Вошла мне в душу, чтоб остаться там, 55 Когда мой вождь, завидев вас отселе, Сказал слова, явившие сполна, Что вы такие, как и есть на деле. 58 Отчизна с вами у меня одна; И я любил и почитал измлада Ваш громкий труд и ваши имена. 61 Отвергнув желчь, взыскую яблок сада, Обещанного мне вождём моим; Но прежде к средоточью[202] пасть мне надо".