– Отец не говорил с тобой по поводу женитьбы? Молчание. – Отец говорил тебе, что женится? Уильям не повернулся, но кивнул. – Я его супруга. Твоя мачеха. Можешь называть меня Беатрис. Мальчик склонился над столом и сосредоточился на завтраке. Беатрис прошла к столу и опустилась на стул. Он поднял глаза и посмотрел с удивлением, будто был поражен ее поступком. Их взгляды на мгновение встретились, и он опять переключился на содержимое тарелки. – Мне нравится качаться на качелях, – начала она, пытаясь понять, что интересно ему. – Я люблю читать, люблю играть в прятки в саду. А ты что любишь? Мальчик промолчал, но встал с места, прошел к тумбочке у кровати и открыл ящик. Оттуда он извлек небольшую шкатулку. Открыл и протянул ей. Внутри была коллекция открыток. – Это Колизей, – сообщил Уильям. – Он находится в Риме, был открыт в 80 году нашей эры. А это Пантеон. – Он взял следующую открытку. Он показывал ей достопримечательности городов Европы, особенно выделяя расположенные в Италии. От его знаний захватывало дух. Он называл места и даты, прочие важные детали. В эти моменты мальчик выглядел, кажется, совершенно счастливым. – Ты хотел бы все это увидеть? – Да, – живо кивнул ребенок. – Значит, это шкатулка с мечтами. – Беатрис широко улыбнулась. – Это шкатулка с открытками, – нахмурился мальчик. В тот момент он стал очень похож на отца. От увиденного Беатрис пронзило изнутри, словно стрелой. Он частичка Бриггса, это бесспорно. Сейчас она отчетливо это поняла. – Да, и это очень красивые открытки. Она провела рядом с ним все время завтрака, хотя больше Уильям не произнес ни слова. Гувернантка стояла в стороне, пристально наблюдая за ее внимательным отношением к ребенку. Это было странно, но она будто готовилась в любую минуту броситься на защиту. У Беатрис не было опыта общения с детьми, поэтому она не представляла, что можно от мальчика ожидать. Сейчас, как ей казалось, он немного изменился. Это как-то связано с ее появлением? Она мало времени проводила с людьми, которые не являлись членами семьи. Исключением были лишь несколько близких друзей. В обществе она никогда не бывала. – Уильям, – произнесла Беатрис, – мне бы хотелось сегодня прогуляться, я уже говорила, что люблю сады. – Там можно спрятаться. – Да, но можно и погулять. Там есть место, которое тебе нравится больше остальных? – Нет, – был ответ. – Понятно. – Она думала, как подойти к задаче с другой стороны. – А есть в вашем саду что-то интересное? Ты можешь рассказать мне о цветах, которые там растут? Лицо его изменилось, взгляд потеплел. – Да, могу. Около дома есть парк, там стоят статуи. Они похожи на римские. – Замечательно. Давай устроим сегодня пикник? – Я никогда не ел на улице. – Но мы можем попробовать. – Нет, я не ем на улице. – Тебе не нравится? – Я не знаю. – Хорошо, тогда мы попробуем, если не понравится, сразу вернемся. Мальчик смотрел на нее задумчиво. – Хорошо, – наконец сказал он. – Договорились, увидимся днем. Беатрис встала и вышла из детской. Позади послышались шаги гувернантки. – Лорд Уильям не любит, когда его распорядок дня меняется, – заявила она. – Да, разумеется, мне об этом известно. Поэтому я составлю новый, в нем будет время для нашего общения. У Беатрис не было собственного опыта управления домашним хозяйством, но она много лет наблюдала, как это делали брат и мама. Сейчас во многих аспектах она не чувствовала уверенности, но только не в том, как надо вести себя с сыном Бриггса. Она знала, как ему одиноко, и это находило отклик в ее душе. Мальчик был так же изолирован от мира, как и она сама когда-то, хоть и причины были иными. Нет, она не станет праздно гулять по дому, переходя из комнаты в комнату, а займется делом, раз может помочь. – Возможно, нам стоит поговорить с их светлостью. – Вам никто не станет запрещать. Я же не представляю, где его найти, каков его план на день. И еще буду настаивать, чтобы в разговоре участвовал Уильям. Гувернантка заметно насторожилась. – Лорд Уильям непростой ребенок. – Меня постоянно об этом предупреждают, – раздраженно отметила Беатрис. – Я была с ним прошлой ночью, когда ему снились кошмары, так что мне многое известно. Однако я не думаю, что это делает его трудным ребенком. – Я люблю его, – неожиданно сказала гувернантка. – И тревожусь за него. Я имела в виду только это. – Я понимаю. И тоже хочу заботиться о нем. Я стала супругой герцога и нахожусь в доме по этой причине. И я серьезно воспринимаю свои обязанности по отношению к сыну его светлости. Я хочу быть полезной. Слова вырвались против воли. Она не желала быть настолько откровенной, как и говорить о своем замужестве. До того, что это союз лишь на бумаге, никому не должно быть дела. Они не отправились в свадебное путешествие, у них не было медового месяца. Беатрис не представляла, как в такой ситуации выразить, что в остальном она собирается выполнять обязанности, как настоящая хозяйка дома. – Я хотела бы стать мальчику матерью, – призналась она. – Прошу меня простить, ваша светлость. Родной матери он был совсем не нужен, но у него есть я, и я хорошо о нем забочусь. Беатрис ощутила, как внутри все сжалось от воспоминаний. – Я тоже когда-то была не нужна своему отцу. Но мне повезло, у меня замечательная мама. Я хорошо понимаю, как приходится жить, осознавая себя ненужным. Я довольно рано потеряла отца. Поверьте, я совсем не желаю причинить вред мальчику. Обещаю, если он будет недоволен, я приведу его к вам. – Спасибо, ваша светлость. Что же мне делать в свободное время? – Что пожелаете. Отдохните. Почитайте. – О, я не… – И не волнуйтесь. Беатрис отправилась в кухню и дала распоряжения по поводу пикника для нее и лорда Уильяма. Она не раз наталкивалась на удивленный взгляд, но никто не осмелился задавать вопросы. Следующий час Беатрис провела, размышляя, какое выбрать платье. Пока горничная ее одевала, она уже начала сомневаться в верности решения, идея теперь казалась нелепой. Она много лет не была хозяйкой собственной жизни, находилась во власти родных, делала лишь то, что они велели. Пусть они и относились к ней с любовью. Сейчас же ей предстоит вести хозяйство и заниматься ребенком. Скорые перемены поражали и радовали, хотя отношения с Бриггсом повергали в задумчивость. У нее есть то, чего не было всего неделю назад – ни этого дома, ни сына. Ни цели в жизни. Муж ее человек непоследовательный. А у нее самой нет безграничной свободы, это правда. Но у нее есть нечто большее… точнее, иная свобода. Она начала чувствовать себя живой, хотя не может исполнить мечту и отправиться в тур по европейским городам. Подойдет и тот короткий экскурс, организованный Уильямом на полу детской. И еще ей не придется гнить в деревне. Это воодушевляло. Беатрис была довольна, как выглядит в голубом платье, надетом на нее горничной. Вырез декольте она прикрыла фишю, ведь отправляется не в бальный зал, а на пикник. В таком наряде она соответствует образу герцогини, а не юной девушки, какой была всего неделю назад. Она женщина, хозяйка дома. Может сама принимать решения, по крайней мере по некоторым вопросам. Время пролетело быстро, пора было идти за Уильямом. Она застала его угрюмо сидящим в углу комнаты, совсем не похожим на вежливого ребенка, каким он был утром. Голова была опущена, волосы растрепаны. Когда он поднял на нее глаза, Беатрис заметила темные тени под ними и комично-злобное выражение лица. – Ты устал? – спросила она.