– Беатрис не ребенок. Я не могу изо дня в день смотреть, как с ней обращаются, словно с болезненным ребенком, слабым и неразумным, не понимающим себя и своих желаний. – Таким образом вы витиевато даете понять, что не можете удержать свой член в штанах. – Возможно, и не могу. Я хочу ее. И, как видите, она совсем не расстроена по этому поводу. Она всего-то и мечтала попасть на сезон в Лондон, Кендал, чтобы мужчина стоял в дальнем углу залы и наблюдал за ней. Смотрел с желанием. И я стал таким мужчиной. Сама судьба соединила нас в жарком огне наслаждения, мы поняли, что созданы друг для друга. И мне не стыдно за себя и свои действия, поверьте. – Я умываю руки. – Надеюсь, это касается не только меня, но и Беатрис. Она моя жена, моя семья, моя обязанность – ее защищать. Бриггс развернулся и ушел, оставив в одиночестве единственного друга, которого приобрел за всю жизнь. Пройдя через зал, он вышел в коридор и сразу увидел ее. Беатрис стояла, обхватив себя руками за плечи, и он понял, что ради этой женщины готов на все. Они вместе сели в карету, и она положила руку ему на бедро – еще одно небрежное прикосновение, от которого внутри вспыхивало желание. – Прости, – тихо произнесла она. – Брат позволил себе ужасные вещи. Он не должен был. Как он мог сказать такое тебе, благородному человеку… – Я не такой, – перебил ее Бриггс. – Он прав. Будь я честным и благородным, не прикоснулся бы к тебе. В свое оправдание могу сказать, что я очень тебе сочувствовал и желал видеть счастливой. И еще я хотел тебя. Вот так все просто. – Я ни о чем не сожалею. – Я знаю. – Ему не следовало вспоминать твою жену. Не следовало. Пожалуй, сейчас самый подходящий момент поговорить об этом с Беатрис. Но он не стал. Они в полной тишине добрались до дома и там, не сказав ни слова, бросились в объятия друг друга, чтобы провести самую восхитительную из всех ночей, полную наказаний и блаженства. На следующий день Беатрис отправилась на встречу с доктором, а Бриггс решил устроить с сыном пикник на полу детской. – Где твои открытки, Уильям? – спросил он уже почти в середине обеда, когда внезапно осознал, что сегодня мальчик их не показывал. – Я больше с ними не играю. – Отчего же? – Я все их запомнил, теперь никто не сможет их увидеть, только я. Бриггс ощутил болезненный укол в сердце. Он так много хотел сказать сыну, но не представлял, как это сделать доступно для ребенка. На мгновение он было задумался, как поступил бы отец, но остановил себя, ведь тот никогда не оказался бы на его месте, не стал бы сидеть в детской и разговаривать с сыном. Но как все ему объяснить? Как научить правильно вести себя с людьми? Он сам не знал, но старался. Сейчас старался ради Беатрис, потому что она это заслужила. Жаль, что ему пришлось выбирать между ней и Хью и потерять друга. Но он не знал, как помочь сыну и объяснить, что с ним все в порядке. Не знал, что стоит рассказать о себе, а о чем умолчать. Как стать по-настоящему хорошим отцом? «Могу я называть вас Филип?» «Нет». Какой отец лорд Филип? Что будет, если он вдруг начнет рассказывать об орхидеях? Это будет утомительно? Да, пожалуй. Но иного пути он не видел. Беатрис вернулась домой бледная и с блестящими от слез глазами. – Как прошел визит к врачу? – поинтересовался Бриггс. – Он сказал, что риск есть всегда. Он не может ни одной женщине гарантировать, что она выживет в родах. Бриггс рассмеялся, правда, совсем не весело. – Самый распространенный ответ. – Однако он не видит причин, по которым деторождение будет для меня опаснее, чем для любой другой женщины. Мы обсудили все мои проблемы, в том числе болезнь легких, рассмотрели причины, по которым в последние годы она отступила. Доктор сказал, что в его практике такое случалось. Люди, детство которых было похоже на мое, часто во взрослом возрасте чувствуют себя значительно лучше. Он затруднился назвать точное количество, поскольку все же большая часть переболевших не доживает до этого возраста. – Понятно. – И еще он полагает, что мы можем иметь детей. Внезапно Бриггс ощутил острое желание заняться с женой любовью. – Возможно, когда-нибудь это случится. – Да, – кивнула Беатрис, – я вполне могу подождать, пожалуй, сейчас мне это не нужно. Но я не хочу каких-либо ограничений. По крайней мере, сегодня вечером. Желание уже терзало его изнутри. Он понимал, что она имела в виду. Да, сегодня он готов рискнуть. – Филип, я хочу тебя прямо сейчас, – сказала она. Еще не стемнело, но ему было все равно. Он подхватил ее на руки в холле и понес вверх по лестнице на виду у всех слуг, и они, несомненно, поняли, что он задумал. Ему ни до чего не было дела. Желание отказывалось подчиняться разуму, более того, он и не стремился его контролировать, напротив, упивался им. Ради таких мгновений он отказался от дружбы самого главного человека в жизни. Ради нее, ради Беатрис. И ему надо вновь принять решение. Возможно, Кендал прав, он не может держать штаны на замке. Однако ему чувство виделось гораздо более сложным, важным и глубоким. – Разденься сама, милая, – прошептал он. Она подчинилась, не отрывая при этом взгляда от его глаз. Она наслаждалась тем, как он на нее смотрит, и это давало возможность ощутить себя богом. Беатрис была настоящей леди, нежной, избалованной, воспитанной, как леди, но для него она становилась порочной и наглой. – На колени, – велел он. Беатрис опустилась на колени, по-прежнему не отрываясь от его глаз. Она вела себя как шлюха, но это была не просто привычка подчиняться, это был подарок для него, который, возможно, он не заслужил. Впрочем, нет, он не был так уверен. Беатрис не знала о Серене, по крайней мере, всю правду. Бриггс скинул бриджи, взял Беатрис за волосы и резко потянул к себе, заставляя взять член. Она, как всегда, уступила легко, словно ощущала себя свободной и радовалась этому. А он упивался каждой минутой власти, наслаждался, что мог быть таким. Он остановил ее до того, как наступил момент кульминации, подвел к кровати, положил так, что грудь лежала на матрасе, а ягодицы были приподняты. В такой позе она нравилась ему больше всего. – Ты этого хочешь? – Да, – не раздумывая, ответила она. – Ты меня хочешь? Хочешь таким, каков я есть? – Он сильно шлепнул по округлой ягодице, оставив значительных размеров красный след. Она взвизгнула, изогнулась, но скорее от удовольствия, нежели от боли. – Да. – И будешь хотеть до конца жизни? – Да! – воскликнула она, после того как ладонь его опустилась на ягодицу с прежней силой. – Твой брат прав, я человек порочный. Оставаясь со мной, ты станешь такой же. – Да, – простонала она. Он шлепал ее снова и снова, пока каждый ее выдох не стал подтверждением внутреннего возбуждения, пока их обоих не стало трясти от накала страсти. – Филип, умоляю, пожалуйста. Звуки собственного имени подхлестывали его. Впрочем, он не чувствовал себя смущенным этим. Не важно, Филип или Бриггс, главное, что он был важен для нее. Он вошел в ее влажное лоно, единственным звуком в комнате были шлепки соприкасающейся плоти. Однако он не смог сдерживаться долго, позволил себе разрядку, излил семя в ее тело. – Филип, – прошептала Беатрис, – Филип, я люблю тебя. Глава 17