Он был встревожен не на шутку: на лбу выступил пот, руки заметно подрагивали. – Лучше. – Я попыталась улыбнуться, в самом деле почувствовав облегчение. Приятно, когда о тебе переживают! И вряд ли обо мне стал бы беспокоиться мой будущий убийца, ведь так? Муж осторожно погладил меня по волосам. Кажется, он распустил их еще там, на берегу. Какое бесстыдство! Показываться вне дома простоволосой, в кое-как застегнутом платье… Я зажмурилась, пытаясь совладать с эмоциями. Видимо, Ричард понял меня превратно. – Отдохни. – Он целомудренно поцеловал меня в щеку и поднялся. – С тобой посидит горничная. Я послушно смежила веки… Разбудил меня до отвращения бодрый голос: – Ну-с, где тут моя пациентка? Он немного тянул гласные, особенно «е», отчего речь его звучала протяжно и странно. Я нехотя открыла глаза. Внешность у доктора была примечательная. Продолговатую физиономию украшали жидкая козлиная бородка и усики невнятного пегого оттенка, а недостаток растительности внизу лица сполна компенсировали пышные седые брови, жирными гусеницами нависавшие над глазками доктора. Ростом он был даже ниже меня, и на фоне рослого Ричарда казался чуть ли не ребенком. Зато на лацкане пиджака гордо посверкивал золотой значок целителя высшего ранга. – Доброго вечерочка вам! – Доктор потер ладони и простер их надо мной. – Так-с, посмотрим. За его спиной маячили все еще бледный и напряженный Ричард и Мэгги с тазом и полотенцем. – Здравствуйте, доктор, – вежливо пролепетала я, борясь с желанием накрыться одеялом с головой. Милейший доктор смотрел на меня как на интереснейший механизм, который было бы любопытно разобрать на части, а после собрать… если получится. – Да-да, – отозвался доктор рассеянно, делая руками загадочные пассы над моим животом. От рук его тянулось слабое золотистое свечение и исходило приятное тепло. – Ну-с, чудненько! Он деловито ополоснул кисти в поданном Мэгги тазу и вытер белоснежным полотенцем. – Доктор… простите, не знаю вашего имени, – не выдержала я, от волнения вцепившись пальцами в край одеяла. – Что с ребенком? Он в порядке? – Разве я не представился? – огорчился доктор. – Склероз, склероз… Доктор Уайтрейн, к вашим услугам, дорогая леди! – Очень приятно, – пробормотала я, с трудом выдерживая неизвестность. По счастью, доктор Уайтрейн долго мучить меня не стал. – Все с вами в порядке, дорогая моя леди. Ребеночек жив-здоров, и никаких серьезных проблем я не нахожу, хотя поберечься будет нелишне. Облегчение было таким огромным, что я чуть не лишилась чувств. – Спасибо, доктор! Но откуда тогда эта боль? Доктор пожал плечами и принялся рыться в своем чемоданчике. – Причин может быть несколько. Да-да, несколько. Матка увеличивается, мышцы растягиваются, такое бывает на ранних сроках. Хотя может быть и магическое воздействие, кое-какие эликсиры… Вы ведь ничего не принимали, леди Блэкмор? Я замотала головой: – Что вы, доктор, я бы побоялась навредить ребенку. – М-да? – Он подергал себя за бороденку. – А я бы сказал… Впрочем, не важно. Милочка, – обратился он к Мэгги, – принесите-ка кипяточку. – Да, сэр! – Горничная бросилась выполнять поручение, а целитель, присев у окна, принялся что-то черкать в блокноте. – Доктор, можно вас на минуту? – кашлянув, позвал Ричард. – А? – Доктор удивленно на него покосился, но послушно засеменил вслед за Ричардом в коридор. Что это значит? От меня опять что-то скрывают?! Разволновавшись, я отбросила одеяло и на цыпочках выбралась из постели, молясь, чтобы не скрипнула половица. Прижалась ухом к двери и поежилась на сквозняке. Светлые боги, я же умру со стыда, если меня застанут за этим неблаговидным занятием! Но и оставаться в неведении я не могла. Из-под двери немилосердно дуло, зато удалось кое-что расслышать. Ричард говорил так тихо, что ни слова не разобрать, зато фальцет доктора нет-нет да и прорывался. До меня доносились отдельные реплики доктора, что-то втолковывающего Ричарду. «Поберечься… воздержаться… супружеский долг… опасность…» Неясные ответы Ричарда. И снова – звонкий голос доктора: «Никаких зелий!» Что?! Я вцепилась пальцами в дверной косяк, не желая верить услышанному. Почему Ричард не рассказал обо всем открыто, зачем отозвал доктора? А главное, я не помню, чтобы мне давали какие-то лекарства! Выходит, Ричард подсунул мне какое-то зелье? Тайком? Муж был так нежен, так заботлив, что к концу ужина все подозрения в его адрес стали казаться сущей нелепицей. Или это тоже действие зелья?! Эклеры! Должно быть, эта гадость была в них. Ричард отлично знал, что я не удержусь и попробую. Меня вдруг сильно затошнило. Прижав руку ко рту, я бросилась в уборную. Там меня и застала вернувшаяся Мэгги. – Миледи, да что же это такое?! – всплеснула руками она. – Милорд! Доктор! Сюда! Миледи, миледи, как вы? Ответить я не могла. Обессилев от скручивающих желудок спазмов, я судорожно сжимала край умывальника, пока горничная вытирала мое лицо смоченным в прохладной воде полотенцем. Муж ворвался в уборную, едва не снеся дверь с петель. – Эмма, любимая, что случилось? От притворного «любимая» к горлу вновь подступил ком. Должно быть, я сильно побледнела. Ричард без слов подхватил меня на руки и отнес в постель, рядом с которой уже приплясывал доктор, тряся козлиной бородкой. – Ну-ка, ну-ка… – Он потер руки и принялся рисовать в воздухе непонятные символы. Знаки вспыхивали то зеленым, то золотым и медленно таяли, как сахар в остывшем чае. – Так я и думал. Вы просто переволновались. Нельзя же так, милая моя леди! Я проглотила горький смешок, не глядя на хмурого мужа. Нельзя, кто бы спорил. – Вам, леди Блэкмор, нужен покой. Понимаете, полнейший покой! – приговаривал доктор, сердито щелкая застежками портфеля. – Никаких волнений. Прогулки на свежем воздухе. Здоровая пища. Побольше фруктов, свежее молоко, яйца. Ричард сосредоточенно кивал в такт его словам. И тут тираду разошедшегося доктора прервал тихий звон. – Извините, – произнес Ричард, обращаясь ко всем сразу. – Я на минутку, срочный вызов. Он широкими шагами устремился к двери, на ходу вынимая из кармана кристалл дальней связи. С помощью таких можно переговариваться с людьми в разных концах страны. Вещь редкостная и дорогая, не всякому лорду по карману. Блэкморы могли себе это позволить, а Ричард не считался с затратами ради связи с дорогой мамочкой. Я прикусила губу, сдерживая злость, и обратилась к доктору, который как раз держал меня за руку и считал пульс: – Доктор, какое зелье дал мне муж? Поскольку времени в обрез, приходилось действовать в лоб. Он вздрогнул и высоко задрал седые брови. – Милая моя леди Блэкмор, с чего… – Ваша пациентка – я, доктор. И я хочу знать! Доктор пожевал губами, глядя на меня с сомнением. Пришлось поднапрячься и выдавить слезу, хотя такие дамские приемы всегда казались мне недостойными. – Доктор, вы же сами говорили, что мне нельзя волноваться! Как я могу быть спокойна, если не знаю, в чем дело?! Буду гадать, сомневаться… Вдруг это повлияет на ребенка? Я очень натурально всхлипнула, глядя на целителя с надеждой. Во всяком случае, я очень надеялась, что взгляд мой отражает именно мольбу, а не желание вцепиться в его бороденку. – Что вы, дорогая моя леди! – Он покровительственно похлопал меня по плечу. – Средство исключительно натуральное. Уверяю вас, никаких последствий. Я капризно оттопырила губу и пролепетала звенящим от слез голосом: – Тогда почему мне стало после него плохо?! Доктор, вы что-то от меня скрываете! Доктор вздохнул. Нет ничего хуже воображения скучающей дамы! Она такого себе насочиняет, такие болячки обнаружит, что потом целый консилиум не разберется. – Нет-нет. Безобидное слабенькое зелье, совсем слабенькое! Весьма полезное для… э-э-э… супружеских отношений. При беременности оно не противопоказано. Ваш супруг соскучился, вот и потерял голову… Пожелал, так сказать, скорее с вами помириться. Ричард – и потерял голову?! Такого не бывает. – Но ведь боли… – Я картинно прижала руку к животу.