– Нет-нет, что вы! – испугалась я, пытаясь из-за его спины разглядеть, что творится в оранжерее. Ни звука, ни шороха. Странно! Уборщица – бойкая женщина средних лет – не стала бы молчать. Скорее с боевым воплем затолкала бы агрессору ветошь в горшок, еще бы и шваброй утрамбовала. – Признавайся, – прищурился садовник. – Какой ты ему вчера приказ отдала? – Никого не пускать… – слабым голосом ответила я, осознав, что натворила. Я просто так брякнула, а Ланс рад стараться! – Но почему она не закричала, не позвала на помощь?! Садовник хмыкнул в седые усы. – Так он ее придушил, чтоб не вякнула… Эй, ты чего! Не бледней, он слегка. Извлеченная из цепких ветвей мирта уборщица удрала так шустро – даже от чая с пончиком отказалась! – что садовник пробормотал многоопытно: – Уволится. Ну или ректору нажалуется. Я так и села, едва не выронив чашку с отвергнутым чаем. Устроились мы за столом в помывочной. В мойке громоздились грязные цветочные горшки и поддоны, сильно пахло мылом и щелоком. – Что теперь будет? – Да ничего. – Он отобрал у меня чашку и громко отхлебнул. – Ты лучше подумай, что дальше делать. Я похолодела. Неужели бедному мирту придется отдуваться за мои необдуманные приказы? – Ланс не виноват! – заявила я твердо и нервно стиснула руки. – Мистер Вуд, это лишь моя вина. – Ты о чем? – Садовник так удивился, что даже надкушенный пончик – зачерствевший, но все еще вкусный! – отложил. Кот воспользовался случаем, обнюхал его и брезгливо отвернулся. – А, не бери в голову. Я не о том. Ты вообще в курсе, что у меня уже дюжина предложений продать твоего Ланса? И еще трое хотят себе сторожевые розы. Или вот сосны. Они будут получше мирта, согласись. Ланс, который просунул ветку через неплотно прикрытую дверь и подслушивал, обиженно зашелестел листочками. – Ты у меня самый лучший, – прошептала я, украдкой его погладив. – И я никому тебя не отдам. Хотя большой вопрос, станет ли меня вообще кто-то спрашивать. Мирт ведь принадлежит университету! Садовник попивал чай, почесывая за ухом блаженствующего кота. Затем степенно пригладил усы, отряхнул ладони и спросил: – Так что думаешь? Заказы возьмешь? – Я же не умею! Сама не знаю, как у меня получилось. Мистер Вуд так резко махнул лапищей, что кот испуганно прижал уши. – У тебя просто сила долгонько спала. Как прорвало, вся махом и выплеснулась. Вот и получилось… – он глянул на мирт, в свою очередь поглаживающий меня по плечу, и кашлянул в кулак, пряча улыбку, – что получилось. Ничего, научу. Согласна? – При условии, что Ланса официально отдадут мне! – быстро сказала я. – Можно ведь заключить договор, верно? Взамен я могу отдавать университету процент от выручки. Хоть что-то я запомнила из правоведения, которое нам преподавала миссис Керрик. Поговаривали, что дети от первого брака ее покойного мужа оставили молодую вдову ни с чем, после чего она преисполнилась желания помочь другим леди избежать этой участи. «Больше знать, меньше доверять!» – таков был ее девиз. Но мы ее почти не слушали, уверенные, что с нами-то ничего плохого не случится. Как же я жалела об этом теперь! Хотя миссис Керрик и в страшном сне не могли привидеться мои «супружеские разногласия», как это деликатно называли, так что инструкцией на этот счет меня в пансионе все равно не снабдили бы. Садовник одобрительно крякнул. – Своего не упустишь, да? Ну и правильно. Ладно, по рукам. С ректором я договорюсь. Он протянул мне мозолистую ладонь и хитро подмигнул. И завертелось. Я и предположить не могла, что на такую ерунду может найтись столько желающих! Подумаешь, оживший куст! Мало ли диковинок у нас в стране? По словам мистера Вуда, заказчики в очередь выстраивались! Прав он был, многие хотели розы или сосенки – толку от такой охраны больше и можно не опасаться, что дорогой магический питомец не переживет зимние холода. Я бы не променяла Ланселота (теперь уже официально моего) даже на сотню других кустов, но не спорила. Если кому-то хочется аллею сторожевых роз, то пусть любуются. Мистер Вуд пока осторожничал и заказы не принимал, хотя я делала успехи. Официально мое имя не называлось, и меня это вполне устраивало. Вдруг узнают и донесут Ричарду? Пока же я летала как на крыльях. Теперь у меня была магия, было признание моих талантов и в перспективе неплохой доход! После развода я смогу быть самостоятельной, смогу не зависеть ни от кого! Было от чего парить над землей. Я осваивала эльфийские чары и заодно взялась изучать садовый дизайн. Оказывается, учиться – это так интересно! Особенно когда тебе терпеливо объясняют непонятное, а не бьют указкой по пальцам или – о ужас! – сгорбленной спине. Так промелькнули два дня. Я даже не смогла выделить минутку, чтобы отнести Осси одолженные платье и брошь. Кстати, зря я считала, что безделушка сгинула вместе с шалью. Инспектор приколол ее на ворот моего платья, а я этого даже не заметила! Мимоходом вспомнив полицейского добрым словом, я вновь принялась штудировать учебники. Барт где-то пропадал целыми днями. Появился он, когда я как раз смешивала мыльный раствор с настойкой табака, чтобы обработать розы от тли. Садовник доверил мне все подготовить, пообещав, что опрыскивать будет сам. – Эми, у меня такие новости! – заявил Барт, подпрыгивая от возбуждения. – Нет никакого инспектора Лэйна! – Как это нет? – вяло удивилась я, отсчитывая капли табачного экстракта. Из-за грубых перчаток получалось у меня неловко, и я боялась нечаянно налить больше положенного. Так ведь и нежные лепестки можно сжечь! – Уверяю тебя, он вполне материален. У меня еще синяки не сошли. Я поморщилась, взглянув на свои руки с закатанными для работы рукавами. На сгибе локтя виднелись только-только начавшие желтеть отметины. – Да послушай же! – Призрак, едва видимый в дневном свете, завис прямо перед моим лицом и настойчиво мешал работать. – Я тебе говорю, в городе нет и никогда не было полицейского с такой фамилией! Я опешила. Выходит, он самозванец? Мошенник? Впрочем, какая разница? «Инспектор» пришел мне на выручку и умыкнул из-под носа Ричарда. Это все, что мне нужно о нем знать. – Барт, не занимайся ерундой, – попросила я, украдкой вытерев рукавом вспотевший лоб. День выдался уже по-летнему жаркий, и я совсем упарилась в своем темном саржевом платье. Срочно надо купить что-нибудь полегче. – Мне нет дела до инспектора Лэйна. Призрак насупился. Как же, его сенсацию не оценили! – Фердинанд не объявился? – спросил он не иначе как из вредности. – Ты же знаешь, что нет. Ни старший, ни младший лорды Блэкберри с той ночи не давали о себе знать, к моей тайной досаде. Призрак еще немного покрутился вокруг и с громким демонстративным шипением испарился. Я наконец вернулась к мыльной воде и табачному экстракту, но закончить отсчитывать капли снова не успела. – Здравствуй, Эмма. Голос Ричарда – так близко! – заставил меня вскрикнуть и выронить пузырек. Стекло брызнуло осколками, веером разлетелись темные капли, тяжело и душно запахло табаком. Я схватилась за шею, не в силах вымолвить ни слова. Воздух словно застрял в горле. Не вздохнуть! Ричард, одетый, как всегда, с иголочки, в оранжерее смотрелся нелепо, словно рояль в лесу. Выглаженный костюм оттенка топленого молока, бриллиант в булавке для галстука, шелковый цилиндр… И неудовольствие на холеном лице при виде окропивших его туфли капель. Муж не спеша вынул из кармана платок – белоснежный, с монограммой – и устранил непорядок. Небрежно швырнул испачканную ткань на стол и пробормотал: – Мерзость какая. Если он намеревался поставить меня этим на место, то просчитался. Напротив, это помогло мне очнуться. Я со свистом втянула в себя воздух. Внутри противно дрожало, тоненький голосок пищал: «Все пропало!» Выгадывая несколько секунд, я неторопливо, палец за пальцем, стащила рабочие перчатки и сказала с напускной решимостью: – Если тебе здесь не по вкусу, Ричард, можешь уйти. Не припомню, чтобы тебя сюда приглашали. Не убьет же он меня прямо тут! Полнолуние уже прошло, жертву приносить слишком поздно. И не похож был Ричард на сумасшедшего, готового принести в жертву жену и ребенка. Он казался холодным, невозмутимым и отстраненным, каким, по слухам, был почти со всеми. Но не со мной… Раньше. Теперь же я смотрела на него и не понимала. Как, как я могла любить этого надменного чурбана?! – Я уйду, – согласился Ричард тяжеловесным, как чугун, тоном. – Вместе с тобой. Колени резко ослабли. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за угол стола. От страха в голове было темно и пусто. Не может же он силком уволочь меня домой! Или может? Или попросту заставит меня двигать ногами, как марионетку? Ричард весь подобрался, словно пес перед броском на загнанную лисицу. Моя слабость была для него как запах крови для хищника. Вон как раздуваются крылья носа и ошалело блестят глаза! – Никуда я с тобой не пойду! – выдохнула я отчаянно, цепляясь за последние крупицы самообладания. – Ты не можешь меня заставить. И понимала: может. Даже если для всех будет очевидно, что он тащит меня силой, что с того? Имеет законное право. – Ошибаешься, – процедил он, глядя на меня с каким-то странным выражением. – Еще как могу. Но не стану. Все-таки родители оказались правы. Наш брак был ошибкой, и твое поведение в последнее время – лучшее тому подтверждение. Ты не моего круга и никогда не сможешь быть настоящей леди Блэкмор. На последних словах у меня вырвался нервный смешок. Тут Ричард прав – куда мне до настоящей леди! Я – лишь подделка из папье-маше. Раньше я не понимала, как слова могут ранить. Теперь они шипами вонзались в душу, оставляя кровоточащие раны. Я смотрела на мужа, отмечая и брезгливо поджатые губы – губы, которые совсем недавно меня целовали! – и холодный прищур, и то, как старательно он избегал чего-то здесь касаться. Словно принц в коровнике!