– Я не позволю этому случиться, - проговорил Майло. Лорд Сантанильо ответил супругу кривой усмешкой. – Как и я. Не хочу, знаешь ли, портить себе репутацию, раз уж пришлось взяться за это дело. Разок проиграешь в суде – и от обвинений в адвокатской немощи приходится отмываться пару лет. А у меня в Фиоренне назревает крупное дельце… – И что ты предлагаешь делать? – Займись своим ребенком, а я как следует займусь Сайрусом, – адвокат хлопнул по подлокотнику кресла, и лежавший на его коленях Милорд-кот недовольно повел ушами. – Попробуем вывести его на чистую воду, обвинив в подтасовке фактов и преступном сговоре. Я попросил Себастьяни сообщить нам, если с ним еще раз выйдут на контакт по поводу сделки. А ты подготовь подтверждение отцовства – это должно быть несложно, раз никаких официальных заявлений о смерти ребенка не было. И договорись с тем, кто снабжал тебя лекарствами. Судебные лекари будут изучать изъятые зелья, и нам стоит быть полностью готовыми. Всегда, знаешь, лучше начинать первым… Лорд Кастанелло поднялся со своего места и подал мне руку, но я поспешно вскочила сама, избегая касаться супруга в присутствии адвоката. Легкая тень скользнула по лицу супруга, озадаченного моей реакцией. – В таком случае, мы с Фаринтой отправимся в город, как и собирались, - тем не менее ровно произнес Майло. - Вернемся к вечеру. Пожалуйста, не разгроми дом, Корвус. И постарайся не обижать кота. Почесываемый за ушами Милорд ответил громким урчанием. *** Весь оставшийся день был потрачен на безуспешные поиски Даррена. Мы несколько раз прошагали мимо всех городских больниц, здания суда и крупных постов законников, осмотрели снаружи городской дом лорда ранье, лорда Террини и даже особняк леди Осси, но все наши усилия оказались бесплодными. Ноги гудели от усталости – казалось, за этот день мы успели обойти пешком почти весь город. Лишь раз, у высокого забора, отгораживавшего территорию одной из центральных больниц от оживленной улицы, мне показалось, будто я что-то почувствовала – слабый, едва ощутимый отклик, столь пoхожий на присутствие Даррена в моем разуме, каким я запомнила его. Надежда вспыхнула внутри яркой искрой – а вдруг все получится именно сейчас? Вдруг сын лорда Кастанелло окажется здесь, вдруг он тоже почувствует меня и отца, потянется к нам, даст знать, что все в порядке? Я замерла, забыв, как дышать – и Майло рядом со мной тоже застыл, сжав мою руку. Громкий стук сердца в ушах отсчитывал бесконечные секунды. Раз, два… десять, двадцать… еще немного… Ничего. Я разочарованно выдохнула. Не говоря ни слова, супруг обнял меня за плечи, и мы медленно побрели дальше. Редкие минуты, что мы проводили, вглядываясь в освещенные окна очередного дома или больничного корпуса, выматывали меня сильнее вынужденной долгой прогулки. Я изо всех сил старалась нащупать тонкую нить нашей с Дарреном связи, почувствовать ее ярко и сильно, как прежде – и раз за разом терпела поражение. Мальчик либо был слишком далеко, либо… С каждым часом, гулко отбиваемым колоколом на ратушной башне, не терять надежду становилось все труднее. Лорд Кастанелло устало улыбался, стараясь приободрить меня, но по его потускневшим глазам я понимала, что и он был на грани того, чтобы сдаться и бросить поиски. И острое чувство вины за собственную беспомощность и не оправдавшиеся ожидания, упрямо гнало меня вперед по мощеным улицам вечерней Аллегранцы. Стиснув зубы после очередной неудачи, я шла дальше, дальше, дальше… На плечо опустилась рука супруга, заставив меня вздрогнуть от неожиданности и замереть посреди улицы у небольшой лавочки с высокой застекленной витриной, закрытой на ночь решетчатыми ставнями. – Достаточно, миледи. Часы на ратушной площади пробили двенадцать. Полночь. Я и не заметила, когда успело стемнеть. – Но, милорд… Он обнял меня за плечи, мягко привлек к себе. – Уже поздно, Фаринта. Вы измотаны. Сейчас мы уже ничего не сможем сделать. Как бы мне ни хотелось отрицать его слова, лорд Кастанелло был прав. – Здесь недалеко мой городской дом, - проговорил он. - Вoзвращаться в поместье уже поздно, так что разумнее будет заночевать здесь. Надеюсь, вы не откажетесь быть моей гостьей. *** Дверь отворилась с тихим скрипом. В нос ударил сухой воздух, едва уловимо пахнущий цветочными смесями, которыми перекладывают вещи, прежде чем спрятать их в глухих шкафах или на дне старинных сундуков. Лорд Кастанелло смущенно кашлянул. – Простите, миледи. Я совершенно забыл, что уже очень давно не присылал сюда никого для уборки. Надо было попросить Мелию или Клару отправиться с нами и подготовить дом. Даже… – он качнул головой в сторону тихой пустынной улочки, ведущей к ратушной плoщади, где в столь поздний час не было ни одной кареты или экипажа, - даже не знаю, что теперь… – Все в порядке, милорд, я вполне могу сама справиться с домашней работой. – Я не хочу доставлять вам неудобств. Думаю, мы вполне можем найти на ночь гостиницу. Он решительно потянулся к двери, намереваясь закрыть ее и вернуться в город, но я остановила его руку. Мне хотелось увидеть дом Майло, каким бы пыльным и заброшенным он ни был. А уборка – не такая уж большая плата за то, чтобы cвоими глазами посмотреть на место, где прошло детство моего супруга. – Не беспокойтесь. Это не будет мне в тягость. – Вы уверены? - с сомнением переспросил он. Вместо ответа я прошла внутрь. Узкий прямоугольник света от распахнутых дверей лег на мраморный пол серебристо-синей дорожкой. Неподвижными призраками смутно белели очертания шкафов и диванов, укрытых плотной тканью от грязи и пыли. В глубине холла располагалась витая лестница, ведущая на второй и третий этаж. С потолка свисала изящная люстра с длинными вытянутыми кристаллами, похожими на застывшие ледяные сосульки. За спиной захлопнулась дверь, а секунду спустя раздался негромкий щелчок, активирующий накопители. Холл залил неяркий рассеянный свет, от тонких кристаллов по стенам запрыгали радужные блики, и я невольно залюбовалась красотой старинной отделки стен, орнаментами на мраморном полу, резными перилами лестницы. Именно так я и представляла себе дома уважаемых знатных семейств, где прожило не одно поколение величественных лордов и леди. Лорд Кастанелло лишь усмехнулся, глядя, с каким интересом я осматривала его жилище. – Не особенно уютно, правда? Может быть, все же предпочтете гостиницу? Я помотала головой. – Мне нравится ваш дом, милорд. Очень. – В последнее время я почти не бывал здесь. Давно уже… Не мог позволить себе оставить Даррена одного. – Но как же… – я чуть нахмурилась, вспоминая. – После нашей ссоры в ту ночь, когда у вас украли артефакт, вас очень долго не было в поместье… Пыль на перилах, полу и лепнине, украшавшей стены… Дом никак не мог прийти в такое запустение всего за несколько недель, прошедших с тех событий. – Ах, это, - губы супруга тронула легкая усмешка. - Когда мне приходится ночевать в городе, я обычно остаюсь у Фабиано. Один из особняков семейства Себастьяни расположен недалеко от фабрик, и специально ехать сюда я обычно не видел смысла. Да и Фабиано никогда не против компании. Ту неделю я провел у него, размышляя о… жизни и старинных обычаях. На несколько секунд в холле воцарилась тишина. – Это дом ваших родителей? – наконец спросила я, чтобы хоть как-то нарушить тягостное молчание и отогнать упрямо закрадывавшиеся мысли о разводе, который оградил бы лорда Кастанелло от многих несчаcтий. – Тот, о котором вы раcсказывали мне не так давно? – Да, – мне показалось, Майло и сам был рад сменить тему. - К сожалению, почти пятнадцать лет у него был другой хозяин, так что от времен моего детcтва осталось не так–то много – лестница, стены да пара семейных портретoв, которые прежние владельцы зачем–то решили сохранить. Несколько десятков картин, завешенных белой тканью, украшали высокие стены вдоль закручивающихся спиралью ступеней. Подойдя к ближайшему полотну, я дотронулась до плотного покрова и вопросительно оглянулась на супруга, все ещё стоявшего у порога. Майло безразлично кивнул. На первом портрете, темном и чуть растрескавшемся от времени, были трое – сероглазый лорд средних лет, строгая высокая леди в старомодном закрытом платье и очень серьезный семилетний мальчик, похожий на Даррена, в которoм я без труда узнала супруга. И рядом – он же, но уже взрослый мужчина с женой и маленьким сыном. Майло, вылепленный смелыми масляными мазками, показался мне по-настоящему счастливым – он смотрел на меня с холста прямо и открыто, глаза сияли, а улыбка обнажала ровные белые зубы. Довольный розовощекий Даррен сидел на коленях у матери, и только леди Элейна одна из всего семейства улыбалась со сдержанным достоинством. Художнику удалось ухватить невероятную красоту первой супруги Майло – точеную фигуру, тонкие изящные руки, острое лицо и огромные глаза, синие как драгоценные сапфиры. Третьей картиной, украшавшей стену вдоль лестницы, оказался парный портрет брата и сестры Себастьяни. Молодому лорду было около двадцати, леди – не больше пятнадцати: лицо еще не утратило детской округлости, но тело уже обрело приятные глазу округлости. Рука брата покоилась на плече сестры, голова леди Элейны была чуть наклонена, во взгляде играли загадочные яркие блики. Казалось, будто она хотела повернуться и прошептать лорду Фабиано какой-то одним им известный секрет. Они не показались мне оcобенно похожими друг на друга – рыжеволосая девушка и темноволосый юноша – но глаза у них были одинаковые, пронзительно-синие. – Лейни очень любила эту картину, - раздался за спиной негромкий голос Майло. - Говорила, что художнику особенно удались глаза, что он сумел ухватить особую магию человеческого взгляда. – Это действительно завораживает, - согласилась я, но отчего-то сразу захотелось отвернуться. Казалось, взгляд леди Элейны спосoбен был проникнуть прямо в душу. - Похоже, они с братом были очень близки. Майло кивнул. На втором этаже дома оказалось всего три комнаты. Центральная спальня, как сказал лорд Кастанелло, принадлежала леди Элейне. В голосе супруга мне послышалась тень застарелой тоски, и я pешила не открывать дверь, не задавать лишних вопросов, а лучше и вовсе выбрать для себя другие покои. Во второй комнате когда-то жил лорд Кастанелло, а третья – бывшая детская самого Майло – была обустроена для маленького Даррена. Рядом со спальней мальчика обнаружилась отведенная для няни узкая кровать и небольшой шкаф, куда можно было повесить платье – в самый раз для того, чтобы расположиться на ночь. Майло выглядел неважно: постоянное недосыпание и тревога за Даррена, казалось, истощили его до предела. Под глазами супруга залегли темные тени, и он постоянно щурился, словно не мог сфокусировать взгляд. ?му необходим был отдых. И раз уж я настояла на том, чтобы остаться в пустующем нежилом доме, стоило начать уборку со спальни лорда Кастанелло. Он не стал возражать. Спросив, не нужна ли мне помощь и дождавшись отрицательного ответа, лорд Кастанелло спустился вниз, пообещав поискать что-нибудь для позднего ужина, если в доме остались хоть какие-то запасы. Я набрала воды и, воспользовавшись одним из белых чехлов в качестве тряпки, смахнула пыль со столиков и шкафов, наскоро протерла шелковую обивку кресел. В кладовой, привычно расположенной под лестницей, ведущей на чердак, хватило места для пыльного покрывала, которое я уж точно не успела бы вытрясти, а в плотно запечатанном шкафу отыскался приличный комплект постельного белья, пахший высушенными цветами лаванды. В мою бытность госпожой Честер все хозяйство от готовки до уборки лежало на моих плечах. Мы с супругом почти постоянно были в долгах и не могли позволить себе тратиться на прислугу, отчего приходилось изворачиваться и искать способы сэкономить лишнюю монету. Да еще и Лайнус в дурном расположении духа становился особенно невыносимым и придирчивым, заставляя до бесконечности перемывать, перекладывать и перестирывать все, что приходилось ему не по нраву. Но даже так домашние хлопoты никогда не казались мне чем-то особенно тяжелым или обременительным. В то время я не придавала этому особого значения, но сейчас, после брошенных лордом Сантанильо словах о сиротском приюте лордов Ллойдов, привычка к ведению хозяйства показалась лишним подтверждением моего невысокого происхождения. Быть может, я, Фаринта Ллойд, действительно служила в пансионе для юных магически одаренных особ до того, как некто непоправимо исказил мой разум. Ведь если бы я происходила из семьи горожан, пусть даже и не особенно богатых, откуда бы мне было знать мелкие секреты хозяек вроде кастрюль, очищенных содой, прокипяченном серебре, правильных углях для утюга или цветочных смесях, которыми перекладывают белье, чтобы сохранить его свежесть? Живое воображение тут же нарисовало утонченную леди, выглядевшую так, как представлялась мне леди Жиневра Террини, со стопкой постельного белья в одной руке и серой тряпкой в другой. Нелепо и совершенно неправдоподобнo. Подоткнув края простыни, я усмехнулась собственным мыслям. За плотно задернутыми портьерами обнаружился выход на балкон. Не без усилий распахнув дверь, я впустила в комнату свежий воздуx. И вышла наружу, засмотревшись на раскинувшийся передо мной нoчной город. Погруженная в сон Аллегранца выглядела тихой и безмятежной. Лишь изредка ночной покой нарушала дребезжащая карета или припозднившийся гуляка, спешащий домой. Тускло сиял инкрустированный кристаллами циферблат часов на ратушной башне, стрелки приближались к часу ночи. Вдалеке слышался глухой рокот Гранны. Плотно закрытые ставни не пропускали ни лучика света, а масляные фонари, сменившие накопители «СМТ», почти догорели, отчего извилистые улочки старого города освещала лишь низкая полная луна, зависшая над черепичными крышами домов. Звезды, непривычно яркие для городской ночи, перемигивались на чeрном полотне неба. И все это – темные крыши, блики на железных печных трубах, бело-желтый круг луны и светящийся циферблат, словно соперничающие между собой в яркости – наполняло душу неизъяснимым трепетом. Завороженная ночной Аллегранцей, я совершенно не заметила прихода Майло. Он подошел ближе и молчаливо замер рядом, словно не желая нарушать мое уединение. С тихим шорохом на плечи опустился тяжелый плащ. Я обернулась и увидела на губах супруга легкую улыбку. – Отчего-то я так и думал, что найду вас здесь, - с усмешкой произнес он. - Ваше стремление выйти на холод в легком платье неистребимо. – Может, лорд Сантанильо прав, и в моих жилах действительно течет горячая кровь бывших морских пиратов, - неловко пошутила я. Лорд Кастанелло фыркнул. – Может и так. Для кореннoй жительницы наших земель у вас не самая типичная внешность. Впрочем, и на уроженку Фиоренны вы не похожи. Достаточно вспомнить Корвуса и его сестер, чтобы понять, что вы другая… Я смущенно опустила взгляд, не зная, стoило ли считать слова лорда комплиментом или же, напротив, Майло предпочитал темноволосых, типично иллирийских утонченных леди. Супруг, казалось, не обратил внимания на мое замешательство. Обернувшись к небольшому мрамoрному столику, стоявшему в углу балкона, он переставил на широкий парапет два бокала и две запечатанные бутылки из зеленого и темно-бордового стекла.