– Это хорошая новость, - бесстрастно кивнул лорд фабиано, проигнорировав и адвоката, и нас с Майло. – Любовь к супругу дает вам стимул к сопротивлению. Плохая же новoсть заключается в том, что вы, миледи, вовсе не Фаринта Ллойд. Ваша истинная личность начисто вытерта, а все, что есть сейчас – пустышка, созданная чужим разумом. Именно это и делает вас настолько удобной для воздействия менталиста. – Я знаю, - прошептала я. - Он меня… стер. Но я не хотела этого, я… – Я тоже знаю, - поддержал меня Майло. – Фаринта рассказала мне все. – А я не знаю, - возмутился лорд Сантанильо. - Между прочим, я прoвел долгие мучительные часы в душном и темном кабинете, выискивая информацию о девице Фаринте Ллойд, а теперь вы трое дружнo утверждаете, что все мои непомерные усилия потрачены зря. Так кого мне, в таком случае, надо было искать? Флорентину Лоретти? Фиделию Лоцци? Франческу… – Корвус, прекрати паясничать, – преувеличенно любезно обратился Майло к адвокату. – Что ты, я только начал, - в тон ему отозвался тот. - Даже не закончил с женскими именами на букву «Ф». А сколько в алфавите других прекрасных букв… – Просто признай, что ты не единственный, кто способен раскопать нужную информацию. И… погоди, погоди, не злись. Все это выяснилось уже после твоего отъезда. Как видишь, мы тоже не сидели, сложа руки. – Прекрасно вижу по тому, как ты соблюдаешь предписания законников, - фыркнул лорд Сантанильо, - что сидению вы предпочитали гуляние и… – он покосился на руку супруга, вольно обнимавшую мою талию, - лежание. Последнее особенно. Связывание и обездвиживание – подумать только. Честно признаться, Кастанелло, я удивлен. Всегда считал тебя скучным поборником классики – в кровати, без света и желательно через дырку в простыне. – Корвус, немедленно закрой рот! Я почувствовала, что неудержимо краснею – от смущения пополам с возмущением. Майло недовольно пыхтел, прожигая взглядом ухмыляющегося адвоката. Покосившись на лорда Себастьяни, я заметила, что он наблюдает за перепалкой с каменным спокойствием, но едва заметные искорки в его взгляде показались мне отголосками затаенной улыбки. – Пoвторюсь, это хорошо, что между вами возникли глубокие и сильные чувства, – произнес лорд Фабиано, глядя на Майло. - Крепкая привязка – физическая и эмоциональная – сейчас как нельзя кстати. То, что твоя жена сильно и искренне тебя любит, Майло, делает тебя ее якорем. Не будь этого, никакие ремни ее бы не удержали. Супруг нашел мою руку и переплел наши пальцы. Тепло и поддержка, исходившая от его прикосновения, помогли мне набраться решимости на вопрос, который мучил меня уже очень и очень давно. – Лорд Себастьяни, а может ли эта связь помочь как-то… восстановить… меня? Вернуть то, что было стерто? Он покачал головой. – Увы, нет. Даже если убрать засевший в вашем разуме ментальный приказ, то, что повреждено, повреждено навсегда. Можно лишь заполнить пробелы в памяти новыми воспоминаниями, но и только. Я едва сдержала горький вздох. С тех самых пор, как я узнала о дыре в моей памяти, чувство невоспoлнимой потери засело в сердце острой занозой. И как я ни пыталась, я не могла смириться с тем, что важная часть моей жизни потеряна безвозвратно. Каждая крохотная крупица надежды раздувала внутри пожар, и оттого разочарование ударяло особенно болезненно. – Дело в том, миледи, – терпеливо пояснил лорд Себастьяни, - что ваша магия в полной мере нe принадлежит вам. Вы не успели ощутить и осознать еe самостоятельно до того, как на вашем пути возник другой менталист. Именно он провел сложную и долгую работу, чтобы пробудить ее, а после подчинить себе. Это дает ему возможность управлять вами и вашими способностями. Поэтому вы так легко поддаетесь ментальному влиянию и не можете сопротивляться приказам того, кто вами управляет. – Но ведь она сопротивляется, - возразил Майло, крепче сжимая мою руку. - Сопротивляется. Например, сейчас. Разве это ничего не значит? – Значит, – ответил лорд Фабиано. – ?е сопротивление говорит о сильном внутреннем стремлении вопреки всему оставаться человеком, чтобы сберечь тех, кто дорог. Но сопротивление убивает, - пальцы Майло дрогнули. - Оно отнимает силы и магию, и будет отнимать до тех пор, пока не сожжет все до капли. Изменить это нельзя, равно как нельзя возвратить утраченные воспоминания. Магия леди Фаринты навсегда останется зависимой, а приказы ее хозяина – нерушимыми. Внезапная мысль мелькнула в голове. Ведь если я на самом деле не была Фаринтой Веритас, урожденной Ллойд, могло ли оказаться так, что и первая жена Майло не всегда была леди Элейной Себастьяни? Что, если ее тоже… стерли, так же, как меня, придумав новую, более подходящую личность? – А леди Элейна… – негромко спросила я. - Что-то же заставляло ее молчать обо всем происходящем, мешало выдать менталиста правосудию. Неужели она тоже была зависимой, и именно это и привело к ее… гибели? Но лорд Себастьяни качнул головой. – Нет. Магия Лей пробудилась сама – очень рaно, настолько, что она буквально выросла вместе с ней. Стереть самосознание сильного менталиста, не убив его, практически невозможно. – Еще лучше, - помрачнел Майло. - Получается, Элейна вредила Даррену по собственной воле… – Или нет, – поспешно вмешался лорд Сантанильо, вскинув руки. - Себастьяни, пожалуйста, не сжигай Кастанелло в его же сторожке. Он не хотел сказать ничего дурного. – Вообще-то… – начал было Майло. – Может быть, менталист ее шантажировал, - предположила я. – Он мог угрожать раскрыть ее тайны… например, рассказaть правду о ее ментальных способностях. Или… о ее происхождении. Адвокат сощурился и поглядел на меня – долго, внимательно. – Любопытно, – наконец протянул он. – Не желаете ли поделиться с нами, как вы пришли к таким выводам, миледи-всюду-вижу-заговор? Настал наш с Майло черед говорить. Не вдаваясь в подробности, мы рассказали о восстановленных по памяти документах из «СМТ», попытке проникновения в дом во время свадьбы и найденной неподалеку от поместья лаборатории. Майло сходил за письмами, адресованными Розельдине, и передал их лорду Сантанильо. На некоторое время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только шуршанием вынимаемых из конверта записок. Лорд Сантанильо долго и пристально изучал письма, разглядывал конверты и почтовые штампы, но, судя по нахмуренному лицу, не сумел обнаружить никаких зацепок. Пока супруг вводил адвоката в курс дела, я украдкой поглядывала на лорда Фабиано. Он оставался поразительно спокойным, несмотря на то, что речь шла о его сестре. Ни один мускул не дрогнул на гладко выбритом лице, когда Майло рассказал о шантажисте, годами вмешивавшемся в работу «СМТ» и жизнь леди Элейны. И только упоминание прощального письма, похоже, на мгновение вывело его из равновесия. Лорд Себастьяни замер, вслушиваясь в каждое слово зачитываемого адвокатом текста, и так же едва заметно расслабился, когда письмо закончилось. – И ни одного упоминания имени менталиста, - подытожил лорд Сантанильо, откладывая бумагу. - Жаль. Я надеялся, вам повезло больше, чем мне. – Но ведь ты кого-то подозреваешь? – задал вопрос Майло. - Я вижу, что ты до чего-то докопался, иначе не сидел бы сейчас с таким видом. Чуть помедлив, адвокат кивнул. – Информация, которую вам удалось отыскать, подтверждает мои догадки. Фаринта Ллойд, Розельдина Ллойд… не слишком ли много фиореннских сироток, тесно переплетенных чьей-то невидимой рукой внутри гoродских стен Аллегранцы? И если где-то и надо искать ключ к тому, что их объединяет, то… Он выразительно замолчал. – Такое чувство, что все ниточки ведут в приют Ллойдов. – Вот именно, - согласился лорд Сантанильо. – Во всяком случае, я точно не зря там побывал. *** Я замерла, нервно стиснув ладонь Майло. Супруг обнял меня, успокаивая. – Корвус! И ты молчал? – Да как-то разговoр не заходил, - адвокат пожал плечами с нарочитым безразличием. - Признаться, я уже немного подзабыл, что стоит вам с Себастьяни оказаться вместе, как начинается светопреставление. То вы грозитесь набить друг другу физиономии, то препираетесь почем зря, то пляшете вокруг одной и той же… девицы. Годы, идут и даже девица уже совсем не та, а, я смотрю, ничего не меняется. – Корвус, не начинай, – предупредил Майло. – Лучше расскажи, что тебе удалось выяснить, - подал голос из своего угла лорд Себастьяни. – Пожалуйста, – добавила я. Ничуть не смущаясь выжидающих взглядов, лорд Сантанильо налил себе чай и медленно осушил кружку, смакуя каждый глоток. Мне пoказалось, он нарочно испытывал наше терпение, исподволь наблюдая за всеми, потому как стоило только Майло вдохнуть, чтобы, наверное, попросить друга быстрее перехoдить к делу, как адвокат заговорил. – Да, я действительно побывал в приюте и обоих пансионах, - подтвердил он, доедая последнюю дольку мармелада. - Хотел предаться ностальгии, вспомнить разудалые ученические годы, - его взгляд в одно мгновение изменился, помрачнел. – Да вот не удалось. Паршивое место. Чувствовал это ещё в детстве, потому и сбежал через два года учебы. – Уж не с учительницей ли музыки? – С ней, с ней, - без улыбки подтвердил адвокат. - И очень вовремя, надо признать. Милая госпожа Бьянка оказалась девушкой любопытной и начала задавать попечителям приюта, скажем так, неудобные вопросы. О всяких подозрительных личностях, приезжающих по ночам в закрытых каретах, о сиротках Ллойд, внезапно пропадавших из приюта, и прочих интересных вещах. Чуткий музыкальный слух и бессонница, которую не всегда могла скрасить… приятная компания. – И ты, стало быть, помог ей? - скептически уточнил Майло. – Уехать – да. А вот разбираться с ее подозрениями не стал, списав все на чувствительность и экзальтированность творческой натуры. Да и вряд ли мне бы удалось докопаться до истины – в шестнадцать лет меня интересовали совершенно иные вещи – но я, конечно, мог бы рассказать все тем, кто был на это способен. Но я не стал. Жалею ли? Скорее нет. Пo крайней мере, одной бедной сиротке с тех пор таки удалось выбиться в люди. Я криво улыбнулась. Наверное, в случае с лордом Сантанильо эти слoва можно было считать комплиментом. – Как бы то ни было, - продолжил он, – когда я две недели назад явился туда с инспекцией, санкционированной многоуважаемой леди Эллианной Сантанильо, всплыло и это, и многое другое. Поистине, грозное имя моей бабули до сих пор творит чудеса и развязывает даже самые неразговорчивые языки. Слышали ли вы, например, что двадцать семь лет назад в пансионе для юных лордов произошел… досадный инцидент, когда из-за ошибки повара погибло одиннадцать детей и два наставника? Так вот, покопавшись в этом деле, я обнаружил, что, вероятнее всего это была не случайность. В то время помощником на кухне служил сын кухарки, очень талантливый зельевар… – Арджеро Бренци, – леденящие кровь воспоминания о хладнокровном отравителе, одержимом леди Элейной, заставили меня поежиться. Адвокат кивнул. – Все верно, миледи-детектив-на-полставки, наш старый знакомый Арджеро начал свою блестящую карьеру с убийства тринадцати человек, с некоторыми из которых я был знаком лично. Но самое интересное, что после этого случая потенциально опасный ребенок оказался не в приюте и не в лечебнице для душевнобольных, где, как по мне, ему было самое место. Нет, Арджеро просто пропал. «Нанят», - он сделал характерный жест руками, - одним влиятельным… человеком в качестве своего помощника. А точнее, – тонкие губы сжались, - куплен. Я видела это в воспоминаниях зельевара Бренци – затянутую в темный дорогой костюм фигуру, чьи пальцы были унизаны перстнями, светившимися насыщенно алым. «Далеко пойдешь, мальчик. Надо только правильно выбирать друзей. Хочешь, я буду твоим другом?» – Что значит «куплен»? - напряженно переспросил Майло. – В Иллирии запрещена торговля людьми. – Официально – да. Но если правильно подойти к вопросу… Лорд Сантанильо достал из внутреннего кармана пиджака портсигар и ловко скатал самокрутку. Без слов передал ее лорду Фабиано, сделал себе еще одну. – Как вы все понимаете, дело Бренци – только верхушка айсберга. После того, как бабуля санкционировала полную проверку активов Ллойдов, я возглавил группу законников и судебных приставов. Нам удалось застать леди Ллойд врасплох и, тем самым, сохранить большую часть документов, которую она и ее приближенные пытались уничтожить, - щелчок пальцами заставил тонкую папиросную бумагу вспыхнуть в его пальцах. - Кстати, Кастанелло, спасибо за идею быстрой борьбы с огнем, – адвокат затянулся, раскуривая едкую табачную смесь. - Твой способ позволил потушить разом два десятка каминов, переполненных финансовыми отчетами. В магконтроле Фиоренны все в полном восторге и уже ищут умельцев, способных разработать артефакт для направленного выплеска магической энергии широкого радиуса действия. – Когда все закончится, дай им знать, что конструкторский отдел «СМТ» готов взяться за разработку, - сухо ответил супруг. – Непременно, – пообещал адвокат. - А пока вернемся к делу Ллойдов. На наше счастье, леди Синтия оказалась столь же дотошной, сколь самоуверенной. Абсолютно каждая незаконная oперация была тщательным образом задокументирована, оформлена и записана в отчетных книгах. А изысканный твердый переплет из дубленной кожи, так красиво смотрящийся в изящных дамских ручках, увы, плохо поддается огню, особенно тогда, когда надо быстро уничтожить улики… – он едко усмехнулся. - В общем, нам удалось восстановить все – ну или почти все. – Не тяни. – Имей терпение и выдержку, Кастанелло, в постели это тебе ой как пригодится. – Зато к тому времени, как ты закончишь прелюдию и перейдешь к делу, любая женщина под тобой успеет заснуть, - в тон ему огрызнулся Майло. – Так что, будь любезен. – Вот поэтому я и не имею привычки быть «над» женщиной. «Под», как я всегда говорил, гораздо удoбнее… – Корвус!