Часть 4 из 53 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Север, тебе надо иметь терпение и научиться слушать. – Дед кряхтя встал с кресла, прошел к сейфу и, набрав комбинацию цифр, открыл его. Повернувшись ко мне, продемонстрировал большой серый конверт. – Это письмо из Лондонской Школы Бизнеса, в котором говорится о том, что ты зачислен на обучение.
– Как?.. – я онемел. У меня работа, и учиться я не собирался. Да и не мог себе позволить статусное образование. – Но я не…
Дед хмыкнул, тряхнул головой:
– Здесь не может быть твоего «но» и «я». Это моё решение, и точка. Не думай, Север, я это делаю не ради тебя. Как я уже сказал, ты – мой проект. Всё что я делаю для тебя, на самом деле я делаю для себя.
Наморщив лоб, я вертел в руках конверт, который дедушка сунул мне в руки. Ободряюще похлопав меня по спине, старик покинул кабинет, оставив меня в совершеннейшем раздрае.
2
Сейчас
Очнулся от легкого прикосновения к плечу. Открыл глаза. Мило улыбаясь, бортпроводница заглядывала мне в лицо:
– Простите. Пристегнитесь, пожалуйста. Наш самолёт заходит на посадку.
Я посмотрел в иллюминатор – город быстро летел навстречу. На секунду в груди защемило. Дед, человек, которого я уважал больше всех, умер. Больше никогда не услышу его голоса, слегка ироничного смеха, язвительных замечаний. Никогда не услышу его мудрых советов. Не сыграть больше с ним партию в шахматы и просто в вечерней тишине не попить чаю.
Меньше месяца назад виделся с дедом, когда он неожиданно вызвал меня в свою резиденцию, чтобы объявить свою волю. Я не хотел слушать, отнекивался, пытаясь убедить и деда, и себя, что ему еще жить и жить. А он только смеялся в бороду, лукаво качая головой.
– Я уже отжил своё, Север, да и подустал малёк. Пришла пора передачи трудового знамени. Но, – он поднял указательный палец. – Я всё же хочу, чтобы моё детище осталось в семье – кровь не водица, и поэтому моё волеизъявление узнаешь, когда меня уже не будет.
Я судорожно кивнул, сглатывая комок слёз. Именно сейчас я не хотел показаться деду разнюнившимся хлюпиком. Все проявления слабости оставлю на потом, когда останусь один.
Дед неожиданно обхватил меня за шею и притянул к себе. Его глаза не мигая смотрели в мои.
– Только поклянись, что что бы ты ни подумал, моя воля будет выполнена.
– Конечно, дедуль…
– Поклянись!
– Клянусь, что что бы ты ни написал в своем завещании, всё будет исполнено.
– Вот так вот, внучок, – рассмеялся, и его смех перешел в кашель. – Письменного подтверждения не требую, верю тебе.
– Спасибо.
Тот вечер был последним, когда я видел деда живым. На следующее утро я улетел в Дубай, где меня ждали клиенты на подписание выгодного контракта.
***
Самое лучшее время года в Бенидорме – это сентябрь. Расположенный на солнечном побережье Коста-Бланка курорт считался настоящей жемчужиной Средиземноморского побережья. Теплое море, песчаный пляж, мягкий климат…
Если бы не необходимость время от времени появляться в офисе, никогда бы не покидала наш чудесный домик. В последнее время все сложнее и сложнее было делегировать свои обязанности кому-либо, да и отец выражал явное недовольство тем, что я пропускала заседания акционеров. Можно подумать, от меня там хоть какой-то толк. Вообще непонятно, почему они не могут оставить меня в покое. В нашей корпорации полно тех, кто рвением и деловыми качествами гораздо больше заслуживает такую работу – унылую, тусклую, с бесконечной бумажной рутиной… О-ох-х…
Услышала позади хлопок двери и, натянув на нос солнцезащитные очки, обернулась. Мама, одетая в полупрозрачное парео, вышла на патио. В руках поднос с причудливыми коктейлями, украшенными зонтиками и кусочками фруктов.
– Девочки! – помахала нам рукой. – Присоединяйтесь!
Я толкнула Майку в бок:
– Мать зовёт.
Мы поднялись с лежаков, стряхнули зернышки песка – мама ненавидела мусор на патио. Майка шла чуть впереди, и я с завистью оглядывала ее фигуру. Ягодицы призывно переваливались, а грудь пятого размера видно едва ли не со спины. Недаром ей всегда первой доставалось внимание парней, а мне только «объедки». Одна надежда на то, что с возрастом стану больше похожа на маму.
– Девчонки, сиеста-тайм! – мама радостно засмеялась, сверкнув жемчужно-белыми зубами. – Налетайте! Славик готовит шашлычки.
Славик – наш охранник и водитель в одном лице, а иногда мне казалось, что некто больший для мамы. Во всяком случае, взгляды, которые он бросал на маму, ничего общего с охраной не имели.
– Майка, ты прекрасно загорела! Настоящая испаночка! – от комплимента моей матери подруга расцвела. А я покосилась на отражение в стекле – да, такого загара мне не видать просто из-за того, что я родилась рыжей. – Ну что ж, девочки, хочу вас огорчить – пора возвращаться в Москву.
– Ма, а почему ты такая радостная? – я нахмурилась.
Что нас там ждет, кроме мерзопакостной слякотной погоды? И да – еще офисной работы.
Мама вздохнула, тень густых ресниц легла на скулы:
– Дед умер.
Я на миг застыла в недоумении. Она так просто об этом говорит, да еще улыбается, словно это какое-то радостное событие, а не смерть ее отца.
– Ну… – она отвернулась, пожала плечами, – он был уже такой старый, мучился, там ему лучше будет.
– Где там, мам? – я покачала головой. Насколько знала деда, он не верил ни в райские кущи, ни в адские геенны.
– Слушай, Вер, какая тебе разница? Ну, умер он и умер. Старый он уже был.
Майка звонко рассмеялась, взяла с подноса стакан с коктейлем:
– Вер, действительно, расслабься.
Поёжилась. Неприятно стало – как можно радоваться смерти родного человека?!
Схватив стакан с Пина коладой, я пошла в дом. По телу пробежали мурашки от чересчур холодного кондиционированного воздуха в нем. Уже собиралась пройти в гостиную за пледом, когда внимание привлёк разговор отца с кем-то по телефону.
– …Через полгода всё будет полностью под моим контролем. Я, наконец, возглавлю совет директоров и гарантирую, что тогда мы сможем увеличить поставки. Во всяком случае, никто больше не будет вставлять палки в колёса. Обещаю, что всё будет сделано вовремя, так что, Григорий Ильич, можете смело выдавать кредит, – услышала, как скрипнуло кресло – отец должно быть откинулся в нём, затем раздался лёгкий смех. – Я давно ждал этого дня! Невероятно, но старикан тянул на девятый десяток!
Закусила губу. И отец туда же. Наверняка сегодня соберутся за праздничным столом, мать, как всегда, переберёт с выпивкой, а потом будет валяться на диване и плакать о своей горькой судьбе. Вот только почему она горькая – совершенно непонятно: деньги, дочь, любящий муж… Может, собачки или кошечки ей не хватает?
Мы с дедом не были близки. Он был занят бизнесом и когда приезжал в наш дом по делам, был слишком холоден и строг. Самое большее, что можно было от него дождаться – это еле заметный кивок. Дед Савелий имел крепкое телосложение и высокий рост, и совершенно не производил впечатления старика: всегда подтянутый, в идеальном костюме и при галстуке – настоящий бизнесмен. Когда я была маленькой, он проявлял ко мне интерес, брал с собой на конные прогулки, рассказывал истории из своей жизни и ласково называл меня Лучиком – из-за цвета моих волос. Но с тех пор, как умерла его жена, дед замкнулся в себе и в своем бизнесе. Нормальный он был мужик, тянул выстроенную им империю на себе, пока моя мамочка моталась по курортам. Папка хоть и работал, но далеко не с такой отдачей, как его тесть.
– Вер! – Майка распахнула дверь, испытующим взглядом окинула меня с головы до ног. – Ты что, правда расстроилась?
– Да, – сказала просто, одновременно спрашивая себя мысленно, расстроилась я или нет. – Мне непонятен ваш цинизм.
– Надо быть проще. Пожил своё – отойди и дай пожить другим. Зато совсем скоро твой отец сможет делать всё, что захочет. И зря ты мать свою почти до слёз расстроила.
– Она плачет? – я усмехнулась. – Вот это нормальная реакция на смерть отца.
– Девочки, что вы тут раскудахтались? – в двери появился потягивающийся отец. – Опять спорите? – Бросил взгляд на меня, задержал чуть больше на Майке. Хм, надо будет проверить мои догадки. – Быстренько переодевайтесь, поедем в наш любимый ресторан.
Майка в ответ заулыбалась, захлопала густыми ресницами.
Бесит всё!
***
Лина последний раз глянула на себя в зеркальце заднего вида – выглядит прекрасно, и еще раз кинула взгляд на заднее сиденье автомобиля. Костя, как обычно, сидел, вперившись в ноут, и наверняка даже не заметил, что они уже прибыли. Дочь с недовольным видом писала кому-то SMS-ки.
– Приехали, – скомандовала Лина, вынимая ключ из замка зажигания.
Муж вышел и, обойдя машину, открыл для дочери дверцу.
– Моё присутствие так необходимо? – услышала Лина капризный голос.
Спорить не хотелось. Пока летели в самолёте и по дороге из аэропорта, ей пришлось вынести целую баталию с дочерью. Костя, как назло, молчал, старательно избегая участия в женских конфликтах. Так всегда: когда надо – молчит, а когда не надо – рот не закрывается. Остановилась на мгновение, меряя взглядом огромный особняк. Совсем скоро все это будет её. И не только дом. Наконец-то можно будет вздохнуть и зажить полноценной жизнью, не оглядываясь на отца, не боясь сделать что-то не так, не слыша его раздраженный голос.
В доме было тихо. Старик Эдвард, дворецкий, предложив чай, попросил подняться в кабинет Савелия Васильевича.
– Юрий Степанович ждет вас.
Адвокат отца. Ну что ж, осталось всего ничего – оглашение завещания, и можно будет расслабиться.
– Неплохая картина, – прокомментировал Костя, идя следом за Линой.
– Да, отец приобрёл ее на аукционе во Франции. Я еще совсем маленькой была. Наверняка стоит огромных денег.
– Можно будет продать, – заметил муж.