Скулы едва не свело судорогой от ее «мой Север», но я изо всех сил постаралась сохранить непроницаемое выражение лица. – …Вижу, вы удивлены, дорогая, что мне захотелось с вами встретиться. Признаюсь, что не ожидала от Севера проявления чувств к вам. – Мира, вы говорите загадками, а я не в настроении распутывать ребусы. Или говорите по существу, или нам придётся распрощаться. Кстати, что во мне такого, что я не заслуживаю чувств «вашего» Севера? – Да хотя бы то, что вы дочь своей матери. – Вы не знаете мою мать и не можете по ней судить обо мне. Да что я тут должна оправдываться? – отодвинув стул, я вскочила. – И можете забрать себе «вашего» Севера. Удачи. Может, он снова воспылает к вам прежними чувствами. – Сядь! – сказала она, словно выплюнула, и я как загипнотизированная послушалась. – Во-первых, у твоего мужа никогда не было никаких чувств ни ко мне, ни к твоей матери, и ни к кому-либо еще. А во-вторых, я прекрасно знаю о том, что связывало Севера и твою мать. И именно поэтому я сейчас здесь, сижу в этом кафе напротив тебя. Знаешь, я пришла сюда не из-за тебя, а из-за Севера, потому что, в отличии тебя, я его люблю. А ты его бросила, не захотела даже выслушать. Но ничего, ты можешь услышать это от меня. Я закрыла лицо ладонями. Голос этой женщины резал по живому. Наверное, должно было пройти достаточно времени, чтобы я поняла, что поступила неправильно, уйдя от мужа. Север имел право объясниться. – Я готова, говорите, – вдавила пальцы в глазницы, удерживая слёзы. – Да вы хоть понимаете, что чувствую я? Мира рассмеялась: – Конечно, понимаю. Бедная девочка увидела своего мужа с другой женщиной и обиделась – как же так, у него был до меня кто-то еще! – Эта женщина – моя мать! – Так почему бы тогда не злиться на неё? Спроси у своей дорогой мамочки, какие отношения связывали ее с Севером. Я начала терять терпение. Мира словно издевалась надо мной, дразнила, заставляя чувствовать себя дурочкой. – Если вы будете продолжать играть со мной в кошки-мышки, я уйду. Или говорите всё как есть, или же… – Это не мой секрет, и я не должна его выдавать, но сделаю это только ради Севера. Да, у него были отношения с твоей матерью, очень давно. Он был совсем еще зеленым пацаном, только закончил школу… Мира рассказывала, а я чувствовала, как внутри меня растекается боль, такая сильная, жгучая, и вот-вот разорвет меня. Неужели моя мама способна на такое? Зачем? Годами терроризировала несчастного парня, шантажируя самым дорогим – матерью. Ведь именно поэтому Север уехал заграницу – подальше от хватких щупалец Лины Осадчей. Какая отвратительная история! Сглотнув слезы, я закрыла глаза. Так хотелось обнять любимого, попросить прощения за то, что все годы он терпел мою мать, моего отца, и все эти унижения от них. Мне нужно быть с Севером, стоять с ним плечо к плечу всю жизнь, ограждать его от бед и несчастий. Я даже не заметила, что Мира замолчала. Она уже не насмехалась, а внимательно следила за выражением моего лица, мокрого от слёз. – Ну, наверное, теперь мы можем попрощаться, Вера, – тихо произнесла она, вставая из-за стола и забирая меховой жакетик со стула. – Увидишься с Севером, передай привет от меня. *** Лина недовольно посмотрела на горничную, застывшую в дверях. – Так и передай, что я не даю интервью! – крикнула она. – Лина Константиновна, это уже третий звонок за последние два часа. – Да что за ёж твою мать! – в сердцах отбросив щётку для волос, Лина вскочила. – Кто это ещё? Из какого журнала? – Какой-то журнал светских новостей. – Светских? Мм… Ладно. Позвонит в следующий раз – соедини. Она была недовольна. Снова схватила щётку и принялась расчёсывать волосы. В последнее время стресс здорово повлиял на ее внешний вид. Волосы потускнели, носогубные складки стали резче и неприятно указывали на возраст, да и взгляд стал каким-то потухшим. Это всё из-за Севера, а вернее – из-за дочери, вышедшей за него замуж. Столько лет она подпитывала в ней страх перед неродным дядькой, словно зная, что когда-нибудь он обратит внимание на Веру. И вот оно свершилось. Верка красивая, взяла все самые лучшие черты от родителей. Такие девушки для мужиков на вес золота. Вот и Север повёлся. Дурак. Лина хмыкнула. Она столько сил, времени, денег потратила, чтобы выглядеть в его глазах верхом совершенства, а он… С тех пор как он вернулся в Россию, она только и делала, что ходила в салоны. То массажи, то антицеллюлитная терапия, иглоукалывания, ботоксы, татуаж, маникюр… Даже Костя заметил ее чрезмерное увлечения внешним видом, а когда обнаружил, сколько ушло на это денег, которых было не так уж много, начал проявлять недовольство. Снова зазвонил телефон, и буквально через минуту горничная Катерина возникла на пороге спальни. – Лина Константиновна, – прикрыв трубку рукой, зашептала, – снова вас. – Давай сюда, – женщина протянула руку. – Алло. Что вам надо? – Здравствуйте, – голос звонившей был тихий, с лёгкой хрипотцой, которая могла бы привлечь мужчину, но раздражала Лину. – Я Рива Рэй. Вполне возможно, вы могли слышать моё имя, но если нет, мы могли бы встретиться с вами и познакомиться поближе. – Зачем? Кто вы такая? – где-то Лина уже слышала это имя. – Я журналист и сотрудничаю со многими газетами и журналами. – Желтая пресса? Бульварщина? – Кто как называет, – девушка на том конце провода хмыкнула. – Хотя я назвала бы это светской хроникой. А ведь вы знаете, что все популярные люди становятся такими после того, как народ узнаёт о них из газет и журналов. – А если я не хочу быть популярной? В ответ раздался тихий смех: – Такая шикарная женщина как вы не может сидеть в скорлупе безвестности. Ну же, Лина Константиновна, покажите себя, откройте для мира свою роскошную красоту, свои огненные волосы… под стать вашей натуре. Лина улыбнулась. Как приятно слышать такие дифирамбы! Давно уже никто так сладко не пел их ей. А что если это последний и единственный шанс блеснуть? – Где и когда? – Сегодня в восемь вечера в кафе на Савеловской. Там тихо и уютно, и нашему разговору никто не будет мешать. *** Меня пробирала нервная дрожь, пока я надевала сапоги и пальто. Римка стояла и успокаивала меня. Наверное, я уже раз двадцать поглядела в зеркало, поправила парик, помадой прошлась по уже и так ярким губам. Мне предстояло самое трудное интервью в моей жизни. С собственной матерью. Я сомневалась – что ей скажу, что хочу спросить, да и зачем мне всё это? Может, и не стоило затевать это, но обратного пути уже не было. – Вер, держи за щеками ириски, а не то твой настоящий голос прорвётся. – Не волнуйся, – я нервно сглотнула. – Все будет в порядке. Я уже привыкла менять голоса, во всяком случае, это прокатило в свое время с Севером. Надеялась, что и в этот раз все получится. Специально выбрала эту небольшую кафешку. Там всегда полумрак и посетителей немного. – Верка, тебе пора, такси ждет. Ни пуха, ни пера, – пожелала мне Римма. – К чёрту! *** Маму я увидела сразу. Она сидела боком к входу и смотрела в окно. Меня она не заметила, появилась возможность разглядеть ее с точки зрения Ривы Рэй. Красивая, яркая, хотя и видно, что слишком много искусственного. Губы, нос, длинные ногти, волнистые волосы… Я впервые не позавидовала ей. Мои волосы ярче и живее. А мама создавала впечатление престарелой кокетки. Слегка прочистив горло, я окликнула ее. – Лина Константиновна? – добавила чуть больше хрипотцы в голос. Последние три дня только и тренировалась. – Можно просто Лина, – она кокетливо склонила голову набок, обнажая в улыбке белоснежные зубы. Мама хотела встать со стула, но я остановила ее движением руки: – Сидите, Лина, сидите, – и села напротив. Открыла сумочку, одолженную у Риммы. – Шампанское с апельсиновым соком? – Да, пожалуй. Это мой любимый напиток. О, кстати, откуда вы знаете? В ответ я только хитро улыбнулась: – Моя работа знать. Особенно – узнавать о человеке перед тем, как интервьюировать его. – Тогда зачем интервью, если вы и так все знаете? – Даже на солнце есть белые пятна. Я сделала заказ подошедшему официанту – любимые мамины лёгкие закуски и напитки. Наверное, я рисковала, но адреналин уже наполнял мои кровяные сосуды. – Ну что ж, приступим… – Что вы хотели бы знать, Рива… простите. – Рэй. Рива Рэй. Первый вопрос: была ли для вас неожиданностью последняя воля вашего отца Савелия Калинина? – Эмм… – мама замялась. – В какой-то мере да. До сих пор непонятно, почему он так поступил – оставил всё приблудному внуку. – Приблудный внук – это Север Калинин? – Да. Он совершенно чужой всем нам. Да и с дедом у него были весьма натянутые отношения. – Разве господин Калинин не сын вашего родного брата?