Лорд Дримленс покинул замок с удовольствием, он ходил обиженный на своего спасителя. Скорее всего, когда его увозили от Экрога, он думал, что там будет лучше и спокойнее. Юный лорд напугал Редгласса, когда тот обсуждал свой план с Ниллсом. Мальчишка проник в зал, который был выбрал для переговоров, сидел под столом и услышал то, что ему слышать было нельзя. Вести себя тихо он не умел, лорд Редгласс и его верный слуга обнаружили лорда раньше, чем тот успел узнать слишком важную информацию, особенно про себя. Вдобавок через некоторое время отпрыск Дримленсов начал канючить и проситься обратно в свои владения, где всё ему было знакомо, где он был главным и его не обижал и не дразнил Хэг, на что он получил отказ и, разумеется, разобиделся. Рорри никак не мог понять, почему его Династию не любят и не защищают все и разом. Экрог решил, что урок истории ничуть не помешает мальчишке. – Твой дед очень постарался испортить отношения со всеми Династиями, а особенно с королевской семьёй. Ты знаешь, что он начал войну против короны? – спросил его в тот день лорд Редгласс. – Нет. Но мы ведь хорошая Династия, мы могли бы и править, – не унимался юный лорд. – У нас есть род, что всеми правит. Уже долгие годы, с самого начала Эпохи королей, на троне сидят Старскаи. Да, многие когда-то пытались оспорить их право, но две с половиной сотни лет не было ни одной войны, направленной на то, чтобы отобрать власть у короля. Лишь один из твоих дедов решил изменить это. В то время, более тридцати лет назад, у Старскаев всё сложилось не лучшим образом – на троне должен был восседать Грейг, старший из выживших детей, но он долго и много болел, за несколько лет до всех этих событий он погиб. Да, у него был младший брат, Фалин Старскай, бывший четвёртым в очереди, пока все его старшие братья не покинули этот мир. Твой дед Верд Дримленс был тогда женат на Эризе Старскай, занимал высокую должность при дворе и, разумеется, вместе с семьёй большую часть времени жил в Санфелле. У них с Эризой на тот момент уже был наследник – Боуэн Дримленс, мальчишка не старше тебя. Он не отличался красотой, всё в нём было искажено, испорчено, его характер был отвратителен, как и он сам. Совсем юный Экрог во время той войны очень боялся. Он не хотел, чтобы к ним домой пришли люди короля и забрали отца командовать войском. – Тогда мы с ним совсем не похожи. Дядюшка Экрог, мои родственники все были хорошие, правда? И это ведь не мой отец, этот Боуэн, мой отец был красивым, и его звали Тормер. А кто тогда Боуэн? – Слушай и не перебивай меня. Тебя вовсе не обучали дома? – Экрог нахмурился и продолжил: – После посещения своего брата Дарона Дримленса, что являлся правителем Династии, в голову Верда вдруг закралась мысль – Фалин, как и братья, часто болеет, все остальные претенденты на трон мертвы, так почему бы не короновать сына Боуэна? Жена Верда – дочь и сестра коронованных Старскаев, её ребёнок имеет полное право на престол. Пусть для этого им придётся сменить родовое имя и зваться Старскаями, это небольшая плата за власть. Эриза Старскай не противоречила, она никогда не возражала мужу и, честно говоря, не особо интересовалась мирской жизнью. Она почти не виделась с супругом и сыном, страдала и, наверное, боялась за свою семью. Долгие часы Эриза проводила в усыпальнице брата Грейга и плакала. – Все леди постоянно плачут из-за всего, – со знанием дела заявил Рорри. – Кроме леди Хельги – она лучше. – Ох, Рорри… – Экрог очень ждал, когда же мальчишка хоть немного повзрослеет. – Леди Дримленс убедили поговорить с братом, и она согласилась – Эриза убеждала Фалина, нового короля, отступить и позволить более достойным, не проклятым, стать правителями Ферстленда. Большинство, и я тоже, уверены, что она была душевнобольной, на это указывает очень многое, в том числе и её возникшее из ниоткуда отвращение к близости со своим супругом, во время которой она кричала, как будто её резали, и твердила, что хочет снова вернуться в детство. – Эта леди Старскай глупая! Мой дед не мог никого обидеть. А так сильно совсем не мог! У них ведь был сын, значит, у них всё хорошо. – Ты ещё слишком юн. Фалин отказался уступать своё место, он прогнал Верда со своих земель, а свою больную и на тот момент ожидающую пополнения в семье сестру и её сына Боуэна он оставил рядом с собой. Дримленсы собрали армию, они многое потратили, чтобы нанять всех, кого только было возможно, и подкупить Ветви, и выступили против законного правителя. Молодой король, ещё неопытный и только вступивший на престол, плохо понимал в военных действиях, а его союзник – друг Верда Дримленса – играл за другую сторону до тех пор, пока его, вычислив, не казнили. Фалин отправил Боуэна в безопасное место, но Дримленсы узнали об этом, напали на отряд и забрали своего претендента на корону. Династии разделились, кто-то выступал против Старскаев, считая, что им давно пора отойти от власти, ведь они и без того мрут как мухи, а теперь появился тот, кто по праву может стать правителем. Другие же считали, что есть лишь одна королевская Династия и никакой другой быть не может. Лишь моя семья не стала лезть в эту войну, и всё время, пока не стало очевидно, что Дримленсы всего лишь выскочки, мы сохраняли нейтралитет. – Мы не выскочки! Дядюшка Экрог, ты не любишь мою семью, потому что ты злой! – Прекратите, лорд Дримленс, я лишь рассказываю то, что знаю. Тебе давно пора понять, почему Дримленсов не любят и что тех, кто мог желать тебе вреда, очень много. Ты должен ценить своих союзников и помощников, тех, кто оберегает тебя и обучает. А не вести себя так, как сейчас. Мальчишка насупился, весь его вид говорил о неудовольствии и злости. Рорри сердился на свою семью, на Экрога и, скорее всего, на всё остальное тоже. Глупый и капризный ребёнок столкнулся с самым главным разочарованием – в Миррорхолле ему объяснили, что он не центр мироздания. Ужаснее всего, что обычно дети узнают это лет в пять, может, в шесть, а не в двенадцать. – Итак. Война разгоралась, войска созывались по всем королевским землям, соседи, что ранее могли жить в мире, оказывались по разные стороны. Прежде чем всё это привело к непоправимым последствиям, сестра короля Эриза Старскай сделала признание – Боуэн не был сыном Верда Дримленса. Своего старшего ребёнка, а после и трёх, что родились мёртвыми и раньше срока, всех их она зачала от своего возлюбленного брата. Грейг Старскай был её любовником и самым близким человеком с их юности. Для того чтобы они могли видеться, он дал должность при дворе Верду Дримленсу. Леди Эриза думала унести эту тайну с собой в могилу, но не захотела подвергать войнам и горю Ферстленд. – Боги покарали её за это? Она плохо поступила! Отец говорил, что когда-то братья и сёстры женились, но очень-очень давно. А теперь это запрещено. – Боги покарали её болезнью души. Обманутый лорд-отец из Дримленсов впал в ярость. Он избивал своего ни в чём не повинного сына, пока тот не умер, но даже после этого он продолжал вымещать на теле Боуэна свою злость. Пока один из рыцарей не остановил его. – И правильно делал! – Рорри и в самом деле слушал Экрога. Жаль, что раньше ему не рассказывали правильных историй и не учили быть человеком. – Представь, что на месте Боуэна был бы ты. – Но я не он! – Да, ты другой. Но ты представь себе, если бы твоя история была, как у него. Твоя мать родила от своего брата, друга или советника, и твой отец, лорд Тормер Дримленс, прознав, решил бы избить тебя до смерти. Понравилось бы? – Нет, дядюшка Экрог… А вы бы смогли убить Боуэна или меня? – Убить – нет. Я считаю, что убивать глупых детей, пусть даже они невежливы и капризны, это грех. Непростительный, один из самых тяжких и отвратительных грехов. И Династии считали так же – все отвернулись от Верда и его брата Дарона, что поддерживал борца за трон. Да, Эризу осуждали, над ней смеялись, её предлагали казнить как изменницу или лечить как душевнобольную. Но она избежала своего мрачного будущего и умерла родами. Её ребёнка, единственного, зачатого от Верда, тоже не удалось спасти. – А что случилось с моими дедами? Мне говорили про Циссу Дримленс, но никогда – про Верда и Дарона. – Их обоих пленили, а после приговорили к казни. Цисса Дримленс, их сестра, не желала войны, она должна была начать свою взрослую жизнь, выйти замуж, но война подпортила ей все планы. Леди Дримленс мечтала поскорее закончить её, ругала обоих братьев, а когда это не возымело эффекта, начала доносить королю о планах своего семейства. В благодарность за благоразумие и верность короне, после казни её братьев, Циссе позволили продолжить свою Династию, леди Дримленс вышла за Огги Глейгрима, третьего по старшинству брата, который вряд ли смог бы стать правителем. Он предпочёл продолжать твой род. В назидание король забрал немалую часть ваших земель, вместе с вассалами, кузнецами и прочим людом. – То есть он нас ограбил? – Фалин – король, он никого не грабил. У вас забрали земли, чтобы вы поняли – вести себя бездумно нельзя никому. Мальчишка замолчал и вёл себя некоторое время достойно. Он не задавал вопросов, не капризничал, и Экрог обрадовался, что лорд начал думать. Однако размышления ни к чему хорошему не привели. Рорри стал кричать, что король плохой и весь его род должен умереть от проклятия как можно скорее. Он обвинял Фалина, Гийера и даже грозился повторить подвиг своих дедов. Редгласса он обвинил в бездействии, а на замечание, что сам Экрог тогда пешком под стол ходил, юный лорд заявил, что это его не волнует. Вот тогда-то лорд Миррорхолла не выдержал, поймал своего воспитанника-пленника, хорошенько ему всыпал, не обращая внимания на крики, и отправил с глаз долой, на перевоспитание в крепость Шинфорт. Уж там-то Рорри научат быть благодарным за то, он что имеет. В Шинфорте жило мало детей, а отпрысков лордов и вовсе не было. В крепости почти не было прислуги, и большую часть населения составляли наёмники, которых Редгласс начал искать ещё до того, как поспособствовал раздору Флеймов и Глейгримов. Воины привыкли обходиться самостоятельно. Да, там имелись достойные покои, башня Мудрости и относительно безопасная территория вокруг, на которой разрасталось поселение. Там у Рорри появится уйма времени подумать над своим поведением и научиться вести себя, как полагается лорду. Наёмники не станут калечить и тем более убивать мальчика под страхом расправы, Экрог благоразумно отправил им заранее письмо с инструкцией. С другой стороны, письменное разрешение учить юного лорда жизни, объяснять ему, как устроен этот мир, и, вероятно, иногда вколачивать в него осознание простых истин, позволяло им скоротать время ожидания военных действий. Ввязываться в сражения, как и лорд Холдбист, Редгласс не собирался, но понимал – надо быть готовым к любым неприятностям, в том числе и покушениям на его владения. Именно поэтому после того, как Рорри оказался у Экрога, тот стал отправлять своих людей нанимать на службу вояк. Удачное расположение, почти в самой середине Ферстленда, позволяло небольшим отрядам, на которые в мирное время никто и не смотрел, посещать различные деревни и города недалеко от границы и предлагать заработок. Если поначалу Экрог не верил, что такой метод, пусть и незаметный, будет эффективен – поступало всего по нескольку человек, – то спустя сезон он вдруг обнаружил, что его войско пополнилось более чем на три тысячи человек. На этом экономный лорд решил остановиться, ведь не столь сложно собрать и оплатить работу воинов, сколь их разместить и прокормить. Ниллс – Милорд, – верный слуга встал на одно колено, когда в небольшую залу вошёл лорд Редгласс. – Встань, – мужчина махнул рукой своему Магистру шпионажа. За Экрогом проследовал младший брат Ниллса – Куор. Братец выглядел очень важным, он стоял рядом с лордом, всех остальных правитель оставил за дверью, но Куора он не стеснялся и воспринимал, как верного пса. Никто ведь не станет выгонять собаку, когда хочет поговорить о делах? Ниллс поднялся. Он взглянул на своего хозяина и понял, что до этого совсем не обращал внимания, как тот постарел за годы, что братья служили ему. Раньше Экрог казался Ниллсу вечно молодым, полным сил, привлекательным и обаятельным. Теперь, хотя он всё ещё умел привлечь внимание, его голос по-прежнему принуждал слушать, и он словно обладал каким-то даром располагать к себе, тело его явно сдало. Лорд ходил медленнее, синяки под глазами и усталость портили его лицо. Он похудел, и теперь прекрасная одежда с гербами дома висела на нём. Магистр знал, что Экрог не станет ходить в старье и это один из новых нарядов. Боги, как же он успел так состариться за те циклы, пока Ниллс отсутствовал в замке. Или лорда мучила болезнь? – Милорд, я прибыл рассказать вам новости. – Я слушаю. – Флеймы разослали всем вассалам письма, они хотят созывать знамёна. Раял Глейгрим позволил своему брату поквитаться за нападение на Гартон Глейгрим и отдать свою леди солдатам. После он отправил её домой. Экрог улыбался. – Лорд Вайткроу отправился покорять Новые Земли. Лорд Рогор Холдбист, видимо, желая заключить союз с Форестами, направился в Гринтри. – Это мне доложили и без тебя. – Экрог поджал губы. – Он недоволен. – Объявилась сестра лорда Брейва Бладсворда. Та, что сбежала то ли десять, то ли одиннадцать лет назад. С сыном. Говорят, что он не бастард, а дитя, рождённое в браке. Лорд Бладсворд ещё не знает, что она направляется в его земли, или только получил от неё послание. – Интересно… Эрин – кажется, так звали эту девочку, – объявила о себе в необычное время. Почему теперь? Что же она хочет? Известно, где она была до этого? – В Цитадели, милорд. – Разузнай про её прошлое побольше, думаю, это может пригодиться. Что известно про Мортона Бладсворда – его не так давно отправили на покой? – Да, милорд. Лорд Мортон запомнился своим мерзким характером и мстительностью, и с годами эти качества лишь усилились. Он обижен, что его отправили в отставку, злится на короля и регента и, как мне кажется, попробует им отомстить. – Думаю, ты прав, друг. Что ж, с Бладсвордами пока всё ясно. Что-нибудь ещё? – Да, конечно! В королевских землях разгорелся бунт и… – Это мне и так известно. Ниллс, это знают даже в деревнях на севере. – …и мне донесли, что рядом со столицей ошивается Культ Первых. – В самом деле? Ниллс был доволен – он смог удивить лорда. Одного взгляда на Куора хватило, чтобы понять, что брат тоже не ожидал подобной новости. – Я был уверен, что их давно перебили. Впрочем, может быть, и правда появляются новые носители этой веры, их единицы, нам нечего бояться.