– Опять проклятье… Какое ж теперь? – Он убил ребёнка… Мой брат, вместо меня, Тоби. Он мог бы жить долго, он был хорошим человеком, но он спасал меня, и теперь он мёртв. Он ведь ещё не был старым… не был? Нет, не был! – Да знать не знаю, был иль нет. Я ж незнаком с ним. Сидите, миледи, я промою. – Его все знали, Тоб, даже ты. А я узнала, что он умер только сейчас. Я слышала, как говорили про бунты, что вновь участились после смерти короля, я слышала, что сейчас сидит регент, при его ребёнке. Я слышала, что двое других его детей уже мертвы. Лекари говорили, что все боятся, что будет, если не выживет и этот наследник. Ты понимаешь? За меня моего брата постигло проклятие! Боги разгневались на нас, наш род и без того был у них не в почёте, а теперь… После детоубийства… Отпусти, я должна помочь своей семье! Как хрупкая женщина смогла вдруг стать настолько сильной и вырваться из его рук, чтобы вновь броситься к стене, крестьянский сын толком не понял. – Миледи, да кто ж такой был этот ваш брат-то?! – Гийер Старскай, – не отвлекаясь от разрисовывания стены, прохрипела Даффа. Тоб охнул и, отступив, запнулся о таз с водой. Фейг Письма отправляли и получали только на самом верху Башни Мудрости. Нет, конечно же, правителю всё приносили слуги, но Фейг, чтобы отправить письмо Вихту, пришлось в прошлый раз миновать целителей, затем писарей, Гроссмейстера, покои, отведённые для Главного птичника, его учеников и помощников, чтобы наконец добраться до крытой площадки на вершине башни. В этот же раз она смогла миновать целителей и писарей, которые не обратили на неё внимания, но Гроссмейстер и его окружение не слишком вежливо объяснили юной леди, что лорд Холдбист высказал пожелание не пускать в опасные места молодую невестку, тем более что дел для леди в Башне нет. Гроссмейстер также рассказал, что отправлять письма самостоятельно, без ведома Рогора Холдбиста, для леди не представляется возможным. Но если она пожелает связаться с близкими и друзьями, то писари с удовольствием помогут ей составить текст и лорд-правитель всенепременно прикажет отправить его или с гонцом, или с воребом, в зависимости от срочности. Новая леди Холдбист поняла – каким-то образом Рогор узнал, что она отправляла послание Вайткроу, и теперь птичники для неё недосягаемы. Радоваться оставалось лишь тому, что Рогор позабыл, пусть и на время, про свои угрозы прислать к невестке лекарей для осмотра. Сейчас правителя волновало скорее его собственное здоровье – он пострадал от зубов своры, а после Фейг узнала, что по лежащему на земле мужчине ещё и пробежался конь. Несовместимых с жизнью травм северный лорд не получил, но на его руке и плече навсегда останутся шрамы, а его ноги никак не желали заживать – на левой вновь загноилась рана, а переломы на правой всё ещё не срослись. Теперь Холдбист не покидал своих покоев, ему запретили вставать. Фейг слышала, как придворные высказывают опасения, что он не сможет больше ходить, а служанки перешёптываются и рассказывают истории про сросшуюся под невероятным углом ногу, про раздувшуюся от гноя и почти отвалившуюся руку, про то, что их милорд лишился глаз и половины лица, а главные выдумщицы и вовсе утверждали, что он лишился ума, его рот всё время открыт, он смотрит в одну точку и мочится, заслышав на улице лай. Чувство вины охватило Фейг. Да, она не была уверена, что причастна к длительным страданиям лорда, но твёрдо знала, что испытывала радость, когда впервые услышала подобные разговоры. Со временем злость к отцу мужа сошла на нет, и леди захотелось узнать, как же обстоят дела на самом деле. Лорд Рогор выглядел не так уж и плохо – он мог не только лежать, но и сидеть, начал понемногу вставать и даже делал несколько шагов. Слуги помогали ему в этом, а сыновья по очереди несли службу у его постели. Леди Сиена Холдбист со своими придворными соткала покрывало с гербом Династии и преподнесла в качестве подарка с пожеланиями скорейшего выздоровления. Маленькая леди Риана плакала каждый раз, когда приходила к отцу и видела его покалеченные и обмотанные ноги, она всё время проводила за вышиванием платков, заваливала ими Рогора, веруя, что таким образом она помогает ему идти на поправку. Трогательная забота леди взволновала и опечалила Фейг – лорд Холдбист в первую очередь был человеком, он заботился о своей Династии и не причинял вреда ни одной из своих невесток. В её душу закрались сомнения, так ли он плох, как ей казалось. Дочь Райана Фореста вместе со всеми порадовалась, когда лорд-правитель начал выходить из покоев, а спустя восемь дней смог добраться до внутреннего двора, чтобы встретить гостей из Ветви Грейвул. Мужчина передвигался медленно, он хромал сейчас и, вероятно, будет делать это до конца жизни, но держался, как всегда, с достоинством. – У ворот лорд Грейвул, милорд. – Открывайте ворота! Ротр, выпрямись. Робсон, приведи себя в порядок. Как и положено, представителей Ветвей встречал лорд, его наследник или наследники и советник. Жены сыновей лорда могли присутствовать, если пожелают, но, поскольку на севере, кроме гостей, развлечений мало, и Сиена, и даже Фейг решили поучаствовать в приёме лордов. – Я рад приветствовать вас в моём доме, милорд. Будьте моими дорогими гостями, вы и ваши люди ни в чём не будут нуждаться. – Пока Рогор говорил, урождённая Форест разглядывала прибывших. Лорд Утто Грейвул явился к Рогору в сопровождении небольшой свиты, один человек из которой выделялся более смуглой кожей, трёх рыцарей и своего советника – на его одежде был размещён герб, обрамлённый в белый ромб. Советники – единственные простолюдины, имеющие право носить гербы рода, которому служат, а ромб отличал их от лордов. Бастарды также могли использовать гербы своих родителей, но перечеркнутые красным, если они жили в замках вместе с законнорождёнными братьями и сёстрами, или чёрным, что означало признание принадлежности к роду, но полный отказ от ребёнка впоследствии. – Милорд Холдбист, до нас дошли вести, что вы пострадали от взбешённых зверей, поражённых неизвестной болезнью. Я рад видеть вас в добром здравии. – Благодарю, милорд Грейвул. Что привело вас в наши края? – Внезапная кончина моей дочери всё не выходит у меня из головы. Леди Лиара всё ещё не оправилась после известий. – Мне жаль, что вас привели в мой дом столь скорбные события. Помнится, в последний раз мы встречались на свадьбе моего наследника и леди Гловер. Леди Гловер Холдбист, первая жена Ротра, умерла от болезни, с которой лекари сталкивались лишь пару раз. Родители Гловер, из Ветви Грейвул, являлись вассалами Бладсвордов. Утто ранее был моряком, но пошёл по стопам сира Отто Тихого, известного на все королевские земли отказом от своих обетов и браком с леди Шау Лоудбелл. Леди Лиара полюбила моряка, сначала она подарила ему один из трёх своих лучших кораблей, затем замок, а после, когда об их любви стало известно всем, написала прошение Его Величеству даровать титул лорда и разрешить узаконить их отношения. Гийер Старскай высказал одобрение, и через полгода у рода Грейвул родилась первая дочь – Гловер. Фейг где-то слышала, что сейчас у неё есть две здоровые сестры. – Вы правы, милорд. Если позволите, я перейду сразу к делу. – лорд Грейвул научился правильно говорить с равными себе по статусу. Фейг рассказывали, что при первом приёме у своего правителя, лорда Аррела Бладсворда, отца нынешнего правителя, лорда Брейва, Утто вызывал смех из-за коверканья слов и отсутствия знаний этикета. Это привело к драке с лордом Малой Ветви, название которой вылетело из головы девушки. – Я не могу до конца поверить в скоротечную болезнь и неспособность лекарей и Гроссмейстера помочь моей дочери. Всю свою жизнь она легко переносила даже жар, оставаясь при этом на ногах, – наш Гроссмейстер говорил, что это досталось ей от меня. – К сожалению, милорд, есть недуги куда опаснее, и переносят их лишь единицы. – Да, однако Лиара также отличается прекрасным здоровьем, её роды легки, все наши дочери здоровы и крепки. Уверен, что следует задуматься о непрофессионализме ваших лекарей, наказать их за это и рассмотреть также другие причины гибели Гловер. Может быть, у неё были недруги. Кого-то, – Утто бросил взгляд на наследника Династии Ротра Холдбиста, – моя дочь могла не устроить, уж не понимаю чем. В поведении, в движениях и в голосе Утто бывшая невеста Вайткроу распознала злость. Мужчина открыто не обвинял Рогора, этого и не требовалось, всё слишком очевидно. – Её Величество и Его Величество не испытывали недостатка в количестве и разнообразности целителей, но тем не менее спасти их не смогли. – Старскаи известны своим слабым здоровьем, а Её Величество, потерявшая двух детей из тех, что пережили младенчество и родившая трёх мёртвыми, вероятно, не лучший пример, когда мы говорим о Гловер. Кроме того, я понимаю ваше стремление усилить позиции, особенно во время напряжённой обстановки с соседями, при помощи нового брачного союза. И уж тем более понимаю, что дочь из Великой Династии – более выгодная партия, нежели из Ветви. Однако… Вы не соблюдали траур. Никто не подумал бы ничего плохого, если бы вы сократили его время в два или даже три раза. Однако не прошло и цикла, а вы, милорд, отправились за новой невесткой. Это – неуважение к моей семье. – Я с удовольствием выслушаю и другие ваши замечания, но, если вы не возражаете, я бы предпочёл сделать это в тепле. О ваших людях позаботятся, их разместят и накормят. – Благодарю. Явис, я бы предпочёл, чтобы вы составили нам компанию. Советник последовал за лордом Грейвулом. Ротр занялся размещением гостей, Робсон и Сиена отправились по своим делам, предварительно поинтересовавшись у Фейг, не желает ли она составить им компанию. Дочь Райана ответила отказом – её интересовал смуглый мужчина, что-то в нём казалось знакомым. Вскоре, сняв свои сумки, он пошёл в её сторону. Возможно, потому, что она проявляла чрезмерное любопытство. – Прекраснейшая миледи, вы не могли бы помочь мне? Я странствую и набираюсь опыта у лекарей, что не прочь поделиться своими знаниями. Я направлялся на север, когда повстречал милорда Утто Грейвула. Он любезно позволил мне присоединиться к его отряду – одинокому путнику угрожает больше опасностей. Мужчина выглядел молодо, было непохоже, чтобы он успел набраться опыта. И всё же более всего девушку привлёк южный акцент. Впрочем, странствующие целители могли происходить откуда угодно и за свою жизнь обойти земли хоть всех лордов. – Вы хотите попасть к лекарям в Башне Мудрости? – Да, миледи. Если бы вы могли указать мне путь, моя благодарность не знала бы границ. Невестке Рогора редко доводилось поговорить с кем-то новым, и потому она с удовольствием согласилась. Лекарь, назвавшийся Занком, рассказывал о своих путешествиях, пока они шли к башне. Когда стражники у лестниц замка остались позади и людей Холдбиста вокруг не осталось, Занк остановился. – Миледи, я был вынужден обмануть вас. – Фейг почувствовала страх и приготовилась кричать и звать на помощь. – Тише, не стоит так пугаться! У меня есть цель и помимо знаний. Один хороший человек попросил передать вам, что… Что он никогда не забывал про вас. Он сделает всё, чтобы вы вновь воссоединились. О ком говорил странствующий лекарь? Отец мог приехать самостоятельно или отправить своего представителя, да любой из её семьи не был ограничен в свободе, и Рогор бы не стал мешать Форестам. Единственный, кто не может быть здесь, рядом, кого не захотят увидеть на севере и постараются убить до того, как он достигнет столицы, это Вихт Вайткроу. Разве это возможно? – Он… Я не верю. Я не верю вам! – Миледи, он просил передать вам, что сожалеет – он бы не стал задерживаться, если бы знал, что всё получится именно так. Он бы забрал вас с собой или должен был прислать за вами, когда бы убедился, что в Дэйбрейке безопасно. Сначала послышались шаги, а после собеседники увидели трёх воинов, что патрулировали коридоры. Занк сориентировался и начал вещать про удивительно красивый разноцветный замок Вилстронгов, который имел удовольствие видеть воочию. Люди Рогора прошли мимо, и, когда они скрылись, лекарь вдруг схватил за руку Фейг. – Он сожалеет. Он даёт вам слово, что вернёт вас любым способом, ведь вы предназначались ему. Вы должны были… – Отпустите меня, или я позову стражу! Что вы позволяете себе? Фейг дёрнула рукой, но лекарь крепко держал её за кисть. – Он говорил, что вы не поверите мне, ведь совсем меня не знаете. Он попросил передать вот это, – в её руку вложили какую-то тряпку, и тогда пальцы лекаря разжались. Леди тут же прижала руки ближе к телу, развернула кусок грубой серой ткани и достала из неё белый платок с инициалами «В.В.». Тот самый, что она дарила Вихту! Фейг вышивала буквы не один день и узнала бы свою работу из сотни чужих. Сомнений не оставалось. – Милорд Вихт… – По щекам потекли слёзы, леди шмыгнула носом и протёрла лицо рукавом. Тщетно. – Тише, миледи! Не надо говорить его имя вслух, это небезопасно – вас спрячут так, что даже если он сровняет все замки с землёй, то не найдёт вас. – Он не женился? Он хочет забрать меня? – У него уже есть невеста, миледи, и он не собирается менять планы. Если потребуется, он начнёт войну. – Ради меня? Занк улыбнулся вместо ответа. – Я могу сбежать с вами? – Боюсь, это опасно для нас обоих. Мне следует сейчас же направиться к лекарям, наша долгая беседа может вызвать подозрения. Через десять дней я отправлюсь дальше и смогу взять с собой ваше послание, если вы пожелаете. И подумайте, как другие люди от него смогут объяснить, кто их отправил, – дважды подряд с разницей в сезон путешественники в одно и то же место не заявляются. Мы ещё встретимся, миледи. – Лекарь поцеловал руку невесты Вайткроу и быстро зашагал в сторону Башни Мудрости. Фейг вновь посмотрела на платок, убрала его в рукав платья и побежала в отведённую знатным людям часть замка. С трудом дотерпев до покоев, она закрыла дверь за засов и разрыдалась.