– Успокойся, детектив. И сбавь тон. Хочешь, чтобы Квигли нагрянул выяснять, что случилось? – Мы договаривались о том, что займемся Пэтом, а не о том, что я периодически буду об этом напоминать, а вы – меня срезать. Если улики существуют, то как прикажете их искать? Давайте, говорите – как?! – А чем мы, по-твоему, сейчас занимаемся? – Я показал на монитор: – Копаемся в жизни Пэта Спейна. Нет, мы не объявляем всему свету, что он подозреваемый. Вот о чем мы договаривались. Если, по-твоему, это несправедливо по отношению к тебе… – Нет, на это мне плевать. Это несправедливо по отношению к Конору Бреннану. Ричи говорил все громче, но я заставил себя не повышать голос. – Правда? Не понимаю, каким образом ему поможет видеокамера. Допустим, мы установим ее и ничего не увидим, – как отсутствие выдр опровергнет признание Бреннана? – Скажите мне вот что: если вы верите Пэту, то почему возражаете против камер? Всего один кадр с норкой, белкой – да хоть с крысой, и можете послать меня куда подальше. Вы сейчас рассуждаете прямо как Пэт – будто знаете, что там ничего нет. – Ошибаешься, приятель. Мне без разницы, есть там что-то или нет. Если в объектив никто не попадется, что это докажет? Может, животное спугнули, может, его убил хищник, может, оно впало в спячку… Даже если его не существовало, это не аргумент против Пэта. Возможно, звуки были связаны с осадкой или плохой шумоизоляцией труб, а он запаниковал и раздул из этого трагедию. Если так, у парня действительно был стресс, но нам это уже известно. Это не значит, что он убийца. Ричи не спорил. Он прислонился к столу и надавил пальцами на глаза. – Тогда мы хоть что-нибудь выясним. Это все, о чем я прошу, – тихо произнес он, помолчав. Не знаю, из-за спора, от усталости или мыслей о Дине, но к горлу подкатила изжога, и я едва удержался от гримасы. – Ладно. Пиши заявку. Мне пора, но я подпишу ее перед уходом – лучше, если на ней будут оба наших имени. Стриптизерш не заказывай. – Я делаю все, что могу, – пробормотал Ричи в сложенные руки, и меня кольнула какая-то нота в его голосе. Это был голос затравленного существа, умоляющего о помощи. – Я просто стараюсь все сделать правильно. Видит бог, я стараюсь изо всех сил. Каждому новичку кажется, будто от исхода его первого дела зависит судьба вселенной. Сейчас, когда Дина бродила где-то, отбрасывая яркие вспышки света, подобно стробоскопу, и привлекая хищников за много миль вокруг, у меня не было времени успокаивающе держать Ричи за ручку. – Знаю, – ответил я. – У тебя отлично получается. Хорошенько проверь правописание – начальник к нему сильно придирается. – Ага. Ладно. – А пока перешлем ссылку как-бишь-его, доктору Дулиттлу – возможно, он заметит что-нибудь интересное. Я поручу Кирану проверить учетную запись Пэта на форуме – вдруг он обменивался с кем-нибудь личными сообщениями. Кое-кто из этих ребят принял его историю довольно близко к сердцу – возможно, один из них начал с ним переписываться и Пэт выложил ему дополнительные подробности. И еще надо найти следующий форум, куда он обратился. – Следующего может и не быть. Он уже побывал на двух, и ни один не помог… Возможно, Пэт сдался. – Нет, не сдался. – Конусы и параболы грациозно двигались по экрану моего компьютера, заезжали друг на друга, складывались, исчезали и разворачивались, чтобы снова начать свой медленный танец. – Пэт был в отчаянии. Понимать это можно как угодно, и если тебе нравится думать, что он тронулся, – пожалуйста, однако факт остается фактом: ему нужна была помощь. Он бы продолжил поиски в Сети, ведь больше ему идти было некуда. * * * Оставив Ричи писать заявку, я уже мысленно составил список мест, где может быть Дина, опираясь на опыт прошлого раза, позапрошлого, позапозапрошлого и так далее: квартиры ее бывших, пабы, в которых ей симпатизировали бармены, дешевые клубы, где за шестьдесят евро можно довольно долго выжигать себе мозг. Я знал, что все это бессмысленно – скорее всего, Дина просто села в автобус до Голуэя, потому что он живописно выглядел в документалке, или очаровала какого-нибудь парня и пошла к нему полюбоваться на его гравюры. Впрочем, выбора у меня не было. В портфеле еще оставались кофеиновые таблетки после ночной засады; парочка таблеток, душ, сэндвич – и буду снова бодр. Холодный голос в моей голове нашептывал, что я слишком стар и слишком устал для подобных спасательных операций, однако мне удалось его заглушить. Вставляя ключ в замочную скважину своей квартиры, я все еще перебирал в памяти адреса, выстраивал кратчайший маршрут и потому не сразу сообразил, что что-то не так – дверь не заперта. Целую минуту я простоял в коридоре, прислушиваясь, – ни звука. Потом положил портфель, расстегнул кобуру и распахнул дверь. В темной гостиной негромко плыл “Затонувший собор” Дебюсси, блики свечей играли на изгибах бокалов, зажигали искры в темно-красных глубинах вина. На секунду у меня перехватило дыхание, и я потрясенно подумал: “Лора”. Затем Дина спустила ноги с дивана и потянулась к бокалу. – Привет, – сказала она, отсалютовав мне бокалом. – Наконец-то, черт побери. Сердце колотилось где-то в горле. – Какого хрена?! – О господи, Майки, да расслабься ты. Что это – пистолет? Застегнуть кобуру удалось только со второго раза. – Как ты сюда попала? – А ты кто – Рэмбо? Палку не перегибаешь? – Боже, Дина, я чуть в штаны не наложил. – Направить пушку на родную сестру! А я-то думала, ты будешь рад меня видеть. Недовольная гримаска была притворной, однако блеск в глазах предупреждал, чтобы я вел себя осторожно. – Я рад, – отозвался я, овладев голосом. – Просто не ждал тебя. Как ты вошла? Дина самодовольно улыбнулась и запустила руку в карман кардигана; он весело звякнул. – У Джери есть ключи от твоей квартиры – хотя, пожалуй, что и от всего Дублина. Наша маленькая мисс Благонадежность – прошу прощения, миссис Благонадежность – именно тот человек, кому можно доверить ключи на случай, если тебя ограбят, пока ты в отпуске, скажи ведь? Если бы тебе надо было выдумать человека, у которого есть ключи от всех дверей, он был бы точь-в-точь как Джери, да? Боже, ты бы лопнул от смеха: ключи висят рядком на крючках в чулане – с аккуратно подписанными ярлычками. При желании я могла бы ограбить полрайона. – Джери с ума сходит от беспокойства. Мы оба места себе не находили. – Ну да, я как бы за этим и пришла – чтобы поднять тебе настроение. Вчера ты выглядел таким нервным, клянусь, будь у меня кредитка, я бы заказала тебе девочку. – Она наклонилась через стол и протянула мне второй бокал: – Вот. Вместо девочки я принесла это. Вино либо куплено на деньги Шилы, либо украдено: Дина вечно стремится напоить меня краденым вином, накормить печеньем с гашишем, прокатить на машине очередного бойфренда, за которую не уплачены налоги. – Спасибо, – сказал я. – Садись и пей. Меня нервирует, когда ты так нависаешь. Ноги у меня еще дрожали от всплеска адреналина, надежды и облегчения. Я взял портфель и закрыл дверь. – Почему ты не у Джери? – Потому что Джери невыносимая зануда. Я пробыла у нее сколько – день? И за это время выслушала все до последней подробности из жизни Шилы, Колма и мелкого. Я смотрю на нее, и мне трубы перевязать хочется. Садись. Чем быстрее я водворю ее обратно к Джери, тем больше смогу поспать, но если не продемонстрировать благодарность за этот маленький спектакль, она взорвется и будет бесноваться бог знает сколько часов. Я упал в кресло; оно так ласково обняло меня, что мне показалось, будто я никогда уже не заставлю себя встать. Дина перегнулась через столик, опираясь на ладонь, и вручила мне бокал: – Держи. Джери наверняка уже решила, что я валяюсь мертвая в канаве. – И ее нельзя винить. – Если бы мне было настолько охренительно паршиво, мне не хватило бы сил от нее уйти. О боже, мне ужасно жаль Шилу, а тебе? Если она идет в гости к друзьям, то наверняка должна каждые полчаса звонить Джери, чтобы та не подумала, будто ее продали в рабство. Дина всегда умела меня рассмешить – даже когда я изо всех сил стараюсь быть серьезным. – Значит, все это в мою честь? Всего один день с Джери, и ты уже оценила меня по достоинству? Она снова свернулась в углу дивана и пожала плечами: – Это в честь того, что мне захотелось сделать тебе приятное. С тех пор как вы с Лорой расстались, тебе не хватает заботы. – Дина, у меня все нормально. – Каждому нужно, чтобы о нем кто-то заботился. Кто в последний раз заботился о тебе? Я вспомнил, как Ричи протягивает мне кофе, как он затыкает рот Квигли, когда тот пытается смешать меня с грязью. – Мой напарник. Дина вскинула брови: – Да ладно! Я думала, он сосунок, который задницу себе подтереть не в состоянии. Наверняка он к тебе просто подлизывался. – Нет, он хороший, – возразил я и почувствовал, как от этих слов по телу разлилось тепло. Другие стажеры не стали бы спорить со мной из-за камеры, стоило мне сказать “нет” – и разговор был бы окончен. Внезапно тот спор показался мне подарком судьбы, одной из перебранок, которые напарники устраивают каждую неделю на протяжении двадцати лет. – Хмм. Ну ладно. – Дина подлила себе вина. – Отличное вино, – сказал я почти искренне. – Спасибо, Дина. – Знаю. Чего тогда не пьешь? Боишься, что я тебя отравлю? – Она ухмыльнулась, обнажив белые кошачьи зубки. – За кого ты меня принимаешь? Я бы не стала действовать настолько топорно. Я улыбнулся в ответ. – Не сомневаюсь, что ты проявила бы незаурядную изобретательность. Однако сегодня напиваться мне нельзя – утром на работу. Дина закатила глаза: – О боже, опять ты за свое. Работа-работа-работа… Кто-нибудь, пристрелите меня. Скажись больным, да и все. – Хотел бы, но не могу.