Ее голова беспокойно задвигалась по подушке. – О боже, я не помню. Примерно… не знаю… в июле? Я убирала в доме и заметила, что пропала ручка и несколько ломтиков ветчины. По крайней мере, мне так показалось. Нас весь день не было дома, и я слегка занервничала – вдруг я забыла запереть дверь и кто-то у нас побывал? В пустых домах живут сквоттеры, и иногда они ходят по поселку и разнюхивают, что да как. Вот и все. – По словам Фионы, вы обвинили ее в том, что это она открыла дверь вашими ключами. Дженни закатила глаза: – Я же говорила, Фиона вечно из всего раздувает драму. Я ни в чем ее не обвиняла, а просто спросила, не заходила ли она в дом, потому что ключи были только у нее. Она ответила, что нет. Конец. – А в полицию вы не звонили? Дженни пожала плечами: – И что бы я им сказала? “Я не могу найти ручку, и кто-то съел пару ломтиков ветчины из холодильника”? Они бы надо мной посмеялись. Да кто угодно посмеялся бы. – Вы поменяли замки? – Я сменила код сигнализации – на всякий случай. Ставить новые замки я не собиралась – ведь я даже не знала, произошло ли что-то вообще или нет. – Однако после того, как вы сменили код, были и другие инциденты. Она выдавила из себя нервный смешок. – О боже, инциденты? Это же не зона боевых действий. Вы так говорите, словно кто-то бомбил нашу гостиную. – Возможно, я чуток ошибся в деталях, – невозмутимо ответил я. – Что конкретно произошло? – Да я уже и не помню. Ничего особенного. А можно отложить этот разговор? Головная боль меня просто убивает. – Еще несколько минут, миссис Спейн. Вы не могли бы просветить меня относительно подробностей? Дженни осторожно приложила кончики пальцев к затылку и скривилась. Я почувствовал, как Ричи переступил с ноги на ногу и глянул на меня, готовясь уйти. Однако я не двинулся с места. Странно, когда тебя дурачит жертва; неловко смотреть на раненое существо, которому мы должны помогать, и видеть в нем противника, которого нужно переиграть. Впрочем, мне это даже нравится: уж лучше вызов, чем невыносимая боль. Дженни уронила руку на колени. – Дальше было примерно то же самое, – ответила она. – Например, пару раз занавески в гостиной были раздвинуты не как обычно – я всегда цепляю их за подхваты и поправляю, чтобы висели ровно, но пару раз заметила, что они все перекручены, понимаете? Скорее всего, просто дети играли в прятки или… При упоминании о детях у нее перехватило дыхание. – Еще что-нибудь? – быстро спросил я. Дженни медленно выдохнула и взяла себя в руки. – Только… только такие мелочи. Я расставляю свечи, чтобы в доме всегда приятно пахло, – в шкафчиках на кухне у меня полно свечей с разными ароматами, и я меняю их каждые несколько дней. Однажды летом, может, в августе, я полезла за яблочной – а ее нет. А ведь я точно помнила, что видела ее всего неделю назад. Но Эмма всегда любила эту свечку – возможно, она взяла ее поиграть и забыла в саду или еще где. – Вы спрашивали ее об этом? – Не помню. С тех пор уже несколько месяцев прошло. Кроме того, это такой пустяк. – Вообще-то довольно жутковатая история. Вас она не напугала? – Нет. Ну, то есть, даже если к нам захаживал какой-то странный домушник, он же брал, типа, свечи и ветчину, а это не так уж и страшно, правда? Я подумала – если к нам действительно кто-то забрался, то, скорее всего, один из местных ребятишек, некоторые из них растут совсем без надзора и, когда проезжаешь мимо, вопят, словно обезьянки, и швыряются в машину чем попало. Я подумала, может, кто-то из них влез к нам на спор. Да и то вряд ли. Бывает, что вещи просто пропадают. Вы же не звоните в полицию всякий раз, когда носок исчезает при стирке? – Значит, вы не сменили замки даже после того, как эти инциденты стали повторяться. – Нет, не сменила. Если кто-то действительно пробирался в дом – если, – то я хотела его поймать и остановить, чтобы он больше никому не досаждал. Воспоминания заставили Дженни вскинуть подбородок и решительно сжать зубы, а в глазах вспыхнул холодный огонек, словно она приготовилась к бою. Лицо сделалось выразительным, оживленным и волевым. Они с Пэтом отлично подходили друг другу – два настоящих бойца. – Иногда я даже специально не включала сигнализацию, когда мы куда-то уходили, чтобы взломщик оставался в доме, пока я не вернусь и не поймаю его с поличным. Видите? Я не боялась. – Понимаю, – сказал я. – А когда вы рассказали об этом Пэту? Дженни пожала плечами: – Я не рассказывала. Я подождал, и после паузы она пояснила: – Просто не хотела его беспокоить. – Не хочу критиковать ваше решение, миссис Спейн, – мягко произнес я, – но мне оно кажется странным. Разве вам не было бы спокойнее, если бы Пэт знал о том, что происходит? Ведь таким образом вы оба были бы в большей безопасности. Она пожала плечами и поморщилась от боли: – У него и так хватало забот. – Каких, например? – Его уволили. Он прилагал все усилия, чтобы устроиться на другую работу, но ничего не получалось. Мы… денег у нас было не много. Пэт из-за этого переживал. – Еще что-нибудь? Она снова пожала плечами: – А что, этого недостаточно? Я снова подождал, но на сей раз она не поддалась. – Мы нашли у вас на чердаке капкан, – сказал я. – О боже, это. – Дженни снова рассмеялась, но на мгновение ее лицо словно ожило от какого-то сильного чувства – может, ужаса или ярости. – Пэт думал, что к нам повадился горностай, или лиса, или еще какой зверь. Он мечтал на него посмотреть. Мы же городские, и когда только переехали, то приходили в восторг, даже увидев кроликов в дюнах. А поймать настоящую живую лису было бы и вовсе нереально круто. – Он поймал кого-нибудь? – О нет. Он даже не знал, какую приманку положить. Говорю же – мы городские. Голос Дженни звучал непринужденно, словно на вечеринке, но пальцы крепко вцепились в одеяло. – А дыры в стенах? Вы сказали, Пэт затеял маленький ремонт. Это как-то связано с горностаем? – Нет. Вернее, только отчасти. – Дженни дотянулась до стакана с водой, стоявшего на тумбочке у постели, и сделала большой глоток. Я видел, как она старается подстегнуть вялые мысли. – Дыры, они… просто появились, понимаете? В этих домах… что-то не так с фундаментами, поэтому дыры как бы просто… появляются. Пэт собирался их заделать, но сначала хотел починить что-то другое – может, проводку? Не помню. Я в таких вещах ничего не смыслю. – Она смущенно взглянула на меня – беспомощная маленькая женщина. Я постарался стереть с лица все эмоции. – А еще он думал – вдруг этот горностай, или кто он там, спустится между стен, и тогда мы его поймаем. Вот и все. – И вас не беспокоил отложенный ремонт и то, что в доме, возможно, завелся хищный зверь? – Нет, не особо. Если честно, я вообще не верила, что в доме горностай или крупный зверь, иначе испугалась бы, что он нападет на детей. Я думала, что это птица или белка, – дети с удовольствием посмотрели бы на белку. Конечно, было бы здорово, если бы Пэт построил садовый сарайчик или что-нибудь, вместо того чтобы портить стены… – Дженни снова хмыкнула – с таким усилием, что больно было слышать. – Но ему ведь надо было чем-то себя занять, правда? Вот я и подумала – ничего, бывают хобби и похуже. Возможно, она говорила правду, возможно, это была всего лишь искаженная версия той же истории, которую Пэт выложил в интернете, – по множеству разных причин я ничего не мог прочитать по ее лицу. Ричи зашевелился на стуле. – У нас есть информация, – сказал он, тщательно подбирая слова, – что Пэта очень тревожила эта белка, лиса или кто там еще. Вы не могли бы рассказать об этом? Снова всплеск эмоций на лице Дженни – слишком быстрый, неуловимый. – Какая информация? От кого? – Мы не можем раскрывать подробности, – поскорее вмешался я. – Ну извините, но ваша информация неверна. Если это опять Фиона, то на этот раз она не драматизирует, а просто-напросто выдумывает. Пэт даже не был уверен, что в дом кто-то забрался, – может, это вообще мыши шуршали. Взрослый человек не станет тревожиться из-за мышей, так ведь? – Угу, – признал Ричи, слегка усмехнувшись. – Я должен был уточнить. Я вот еще о чем хотел спросить: вы сказали, что Пэту надо было чем-то себя занять. Чем он занимался целыми днями после увольнения? Ну, кроме ремонта? Дженни пожала плечами: – Искал новую работу. Играл с детьми. Много бегал – не сейчас, а летом, до того, как погода испортилась, с Оушен-Вью открываются живописные виды. С тех пор как мы окончили колледж, он вкалывал как сумасшедший – ему было полезно немного отдохнуть. Ответ прозвучал слишком гладко, словно Дженни заранее его отрепетировала. – Вы сказали, что у него был стресс, – сказал Ричи. – Сильный? – Ну, ему, само собой, не нравилось сидеть без работы. Некоторые это любят, но Пэт не такой. Ему было бы спокойнее, если бы он знал, что за определенный срок найдет новую работу, но он не унывал. Мы с ним верим в позитивный настрой. – Да? В наши дни многие теряют работу. Приспособиться к новому образу жизни непросто, и этого не нужно стыдиться. Кто-то впадает в депрессию, кто-то становится раздражительным, кто-то начинает выпивать или часто выходить из себя. Это вполне естественно и вовсе не значит, что они слабаки или психи. А у Пэта было что-то подобное? Он старался нащупать непринужденный, доверительный тон, который помог ему преодолеть настороженность Конора и Гоганов, однако на сей раз ничего не получалось: ритм был не тот, в голосе звучала фальшь, поэтому Дженни не расслабилась, а, наоборот, с усилием выпрямилась на подушках. Ее голубые глаза разъяренно засверкали.