Отец отвернулся к окну, за которым мелькали деревья, столбы, провода и тяжелые темные тучи. – Молчишь? Упрямая. – Пап… – Анне хотелось крикнуть «Ты же сон! Тебя тут нет!», но она только молча смотрела на такую знакомую фигуру. Он встал, застегнул молнию бушлата, расправил воротник. Как всегда, по давней привычке, стукнул себя по нагрудным карманам, проверяя документы, провел ладонью по нашивке над правым карманом – «Спирин А. В.». – Ладно уж, сама потом разберешься с этим. Пошли. И он, сделав шаг, остановился в дверях купе, обернулся к дочери. – Куда, пап? – Вставай, говорю. Пора. И отец положил ладонь на ее колено, затряс. – Анюта. Вставай. Время. – Да-да… встаю… Вдруг купе исчезло в тумане, а склонившееся над ней встревоженное отцовское лицо поплыло и, меняясь, потеряло очертания. – Анна Алексеевна, пора! – звучал уже другой голос. Сквозь полуоткрытые веки в тусклом свете лампы она увидела Шебанова, склонившегося над ней. Женщина быстро поднялась, села, откинув в сторону укрывавший ее армейский бушлат, протерла глаза. Капитан потягивался. Его раскрытая сумка лежала на кровати. – Сколько? – спросила Спирина, ощупывая карманы в поисках телефона. – Без четверти пять. Пора уже поднимать всех. – Шебанов достал из сумки небольшой термос, отвинтил крышку, и ароматный запах разлился по комнате. – Кофе пьете? – Он налил напиток в крышку и протянул женщине. Анна кивнула, сделала несколько глотков и вернула пустую емкость владельцу. – Спасибо. И за бушлат спасибо. – Какой бушлат? Она протянула руку к изрядно потрепанному меховому воротнику у себя на кровати, приподняла его. – Разве не вы ночью укрывали меня? – Нет. Уснул сразу, как только Монстр пошел шапку выбирать в кладовку. Из соседней комнаты послышался скрип кроватей, следом бурчание Нестерова. – Кто там уже с утра пораньше Монстра поминает? – Господин Нестеров, будите соседей. – Анна не узнала собственный дребезжащий голос. Было слышно, как завозились в каморке Зебр и Догнич, Обрез бубнил ругательства, просыпаясь. – Так это не вы меня укрывали? – Говорю же – нет. – Капитан допил свою порцию кофе, завернул крышку термоса. Разложив на коленях видавший виды бушлат, сохранивший выцветшие узоры армейского камуфляжа, майор провела ладонью по ткани нагрудных карманов и вдруг почувствовала небольшой бугорок внутри одного из них. Отогнув клапан, она запустила пальцы внутрь, нащупала комочек ткани и потянула его наружу. Это была свернутая в тугую трубочку нагрудная лента-нашивка. Аккуратно развернув ее и стараясь разглядеть истертую временем надпись, женщина встала, прошла в коридор и поднесла нашивку поближе к лампе. Букв не хватало, но еле заметные следы от надписи еще оставались. «С….н А…». Анна вертела нашивку, стараясь под разными углами угадать недостающие буквы, но время сделало их совершенно нечитаемыми. Женщина быстро вернулась на кровать, развернула бушлат, ощупала подкладку и обшарила все карманы, но больше никаких подсказок и находок не было. След от нашивки над правым карманом. И один сохранившийся фальшпогон, с тремя дырочками треугольником. «Этого не может быть!» – металась мысль в ее голове. Но глаза говорили другое: это его бушлат, отцовский. Выцветший, с дырявыми карманами и потрепанным воротником, но это был именно он. Тот самый, в котором она видела его в последний раз, двадцать лет назад. Когда он помахал ей рукой, поднимаясь по трапу транспортника следом за учеными, которых сопровождала его группа военсталов. Анна тогда долго стояла на взлетной полосе, провожая взглядом самолет, пока он не скрылся за облаками. Тот самый, который был на нем в ее сне. – Что это с вами, Анна Алексеевна? – обеспокоенный голос Шебанова вывел ее из ступора. Погладив остатки меха на воротнике, она аккуратно свернула бушлат, туго стянув его рукавами. Анне хотелось броситься сейчас с расспросами к каждому, требовать немедленного ответа на накопившиеся вопросы, которые носились в мозгу как яркие вспышки фейерверков, но, привыкшая всегда все обдумывать и взвешивать, она решила пойти другим путем. – Вспомнилось кое-что. – Вставая, она вытянула рюкзак из-под кровати, вытряхнула содержимое и сложила в него бушлат. Подхватив получившийся пухлый баул, Анна вышла в коридорчик и громко оповестила: – Через десять минут сбор внизу, в комнате! Просьба ко всем – без опозданий! Время дорого! И, услышав несколько утвердительных ответов, зашла в каморку, в которой Зебров ковырялся в залежах барахла. – Доброе утро, Константин. Оставлю вам на сохранение. И что-то более подходящее подберу из вещей. В пуховике совсем неудобно будет в Зоне. – Конечно, Анна Алексеевна. Давайте спрячу подальше, к своим вещам. – Забрав переданный ею рюкзак, «колобок» отодвинул висящий тулуп и нажал на ряд досок в стене за ним – те разошлись в стороны, открыв нишу, оборудованную несколькими полками, на одну из которых он и пристроил баул. Поймав удивленный взгляд, пояснил: – Тайник небольшой от посторонних глаз сделал. Подальше положишь – поближе возьмешь. – Ничего, что я теперь про него знаю? – Копаясь в разноцветном ворохе, она скосила глаза на Зеброва. Тот хмыкнул в ответ, возвращая доски на место и заботливо прикрывая их тулупом. – Значит, вы теперь в компании очень немногих, кто знает об этом тайнике. Просто удобно все нужное держать в одном месте, но при этом не на виду. – Зебр посмотрел на перекладывающую одежду Анну, кивнул на противоположную стену: – Вы там посмотрите, товарищ майор. Там должны быть вещички получше. И она, последовав его совету, снова погрузилась в кучу курток, бушлатов и комбинезонов. – Запасливый Костик, а перекусить у тебя чего-нибудь найдется? – просунув голову в каморку, сонным голосом полюбопытствовал Нестеров. – Да, внизу. Сейчас только тут закончим. Монстр хотел спросить что-то еще, но осекся, увидев Спирину. – Доброе утро, Анна Алексеевна. Гардероб подбираете? – Посмотрела на вас вчера и тоже решила приодеться. Хотела что-то из армейских вещей найти, но вот никак. Ничего вам не попадалось из «зеленки», пока гору эту разбирали? Монстр отрицательно замотал головой. – Даже если и попалось, то не обратил внимания. А зачем вам старье? Смотрите, какое разнообразие – глаз радуется! В наше бурное время о таком ассортименте только мечтать приходилось. – Ностальгия у меня, господин Нестеров, – флегматично произнесла Анна. – Вам не понять. «Нет, вряд ли это Монстр бушлат подкинул, – подумала она. – Если бы он вчера его тут нашел, то сразу бы сказал, да к тому же во всеуслышание». – Я старые вещи не храню, – натягивая темно-коричневую камуфлированную куртку со множеством карманов, пожал плечами Зебр. – Возможно, что-то и могло остаться, но я обычно их деревенским отдаю. Почему-то любят они старую военную форму. Выбрав наконец-то серо-болотный комплект, состоящий из куртки и штанов на лямках, Анна сгребла найденные вещи в большой ком и вышла из гардероба, оставив на стене пуховик. Проходя к кровати, заметила, что уже никого не осталось в комнатах, кроме нее и Зебра, все еще ковыряющегося в своих запасах. Сбросив джинсы и натянув штаны, достала из кармана ленту-нашивку, провела по остаткам букв кончиками пальцев. «Возможно, я ошиблась? Ведь может же быть просто совпадение? Но кто-то же принес этот бушлат, укрыл им меня… Почему именно этим? И кто?» – Анна Алексеевна, вы идете? Уже все спустились, – заглянул в комнату Зебров, натягивая на ходу черную вязаную шапочку. – Я уже готова. – Вставая, женщина спрятала нашивку в карман; надевая на ходу куртку, вышла на утренний воздух и спустилась по лестнице. Костя закрыл дверь и догнал майора у стены, наличие двери в которой не сразу можно было распознать. Но сейчас, когда этим входом активно пользовались, протоптанная дорожка между двух небольших кустов явно демаскировала его. – Вот же наследили, гоблины! – Чертыхаясь, Зебров постучал. Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Костя прошел внутрь, а Анна остановилась, уловив краем глаза шевеление травы у оврага. Приглядевшись, она опешила от удивления. Ёж.