Осматриваясь вокруг, они двинулись к виднеющейся за зарослями дороге. Ждать не пришлось. Когда они миновали крайний ряд деревьев и вышли к насыпи, до Аспида донеслась раскатистая ругань Нестерова и голос Обреза, отвечавшего ему короткими фразами. На обочине сидели Федор с Забродиным, а за их спинами по асфальту метался негодующий Монстр. Каждый шаг он сопровождал бранью и тряс кулаками над головой, обращаясь непонятно к кому: – Какого черта!? Пулемет! Нестеров от вояк бегает! Что за хрень?! Перемирие! Где?! Бросая перед собой камешки, которые он подбирал прямо на обочине, Обрез кивал, поддакивая то ли Монстру, то ли собственным мыслям: – Западло. Без предупреждения. И в спину. Гниды вертухайские. – Он первым и заметил выходящих из леса, вскочил. – Ёктыть, ну наконец-то! А мы уже хотели идти искать ваши трупы. – Что-то не очень вы торопились. – Шебанов поднялся по насыпи, встал рядом с Бродом, снял с плеча сумку и поставил у ног. Анна подошла следом за капитаном, остановилась в нескольких шагах от Нестерова, и он тут же подскочил к ней. – Что за ерунда, майор?! Под пулеметом вояк мне совсем невесело бегать! Почему нельзя было договориться с ними?! Тяга к адреналину?! У меня ее нет давно! Казалось, еще секунда, и он с кулаками набросится на старшего группы, но Спирина не шелохнулась, глядя на его искаженное бешенством лицо. Между ними влез Шебанов. – Тихо, Монстр. Успокойся. Все живы и идут дальше. Ведь так? Нестерова перекосило; он замолчал, переведя глаза с женщины на капитана, сплюнул себе под ноги и отвернулся. – Да пошли вы… Анна проигнорировала пышущего гневом Монстра, повернулась к сидевшим Обрезу и Забродину. – Где Зебров? – Он ушел вперед. Сказал, что на элеваторе ждать будет. – Ушел вперед? Хм… – Женщина посмотрела на часы. – Отстаем. Надо поторапливаться. Выкинув горсть камешков, остававшихся в его кулаке, Обрез поправил куртку, толкнул притихшего Забродина в плечо. – Айда, Брод, – и Федор зашагал по дороге, на ходу повернулся к остальным, закуривая. – Все живы, здоровы – вот и шоколадно. Чапаем дальше. Брод поднялся, двинулся следом. И Монстр, чертыхнувшись, направился за ними по асфальту. – Что-то ты темнишь, Костик, – пробормотала Анна и приложила ладонь к глазам, всматриваясь в даль. Шебанов подошел к ней. – Все в порядке? Кивнув, она указала подбородком в сторону КПП. – Нас не собирались убивать там, капитан, – тихо сказала она. – Никого из нас. Прошить очередью с той вышки запросто можно было любого, но у стрелявшего была иная цель: пулемет сработал как кнут для лошади – чтобы бежала быстрее. И, подтянув лямки рюкзака, Спирина двинулась вслед за остальной командой. Шебанов шел рядом, стараясь не отставать. – А Скиф? Цифры? Что это было? Помолчав, она ответила вполголоса: – В группе «Аспид» мы ввели кодировку для сообщений. Условно говоря, «один» – атакуй. «Два» – отходи. «Три» – прикрой. И так далее. На разные ситуации. – Скиф кричал «шесть – двенадцать». Это что? Или секрет какой? Анна задумалась, и капитан терпеливо ждал ответ. – Это не секрет, капитан, но пока я промолчу. Мне надо подумать, – наконец заговорила она. – Я пока не знаю, кому могу доверять. И хотела бы доверять вам, но для этого нужно время. – Мне кажется, что сейчас, в данной ситуации, секреты могут стань угрозой для всех, если они останутся секретами. Аспид повернула голову к капитану. – Не беспокойтесь, Михаил Иванович. Если любой из моих секретов будет угрожать кому-то из нас, я обязательно поделюсь им со всеми. Кивнув, капитан замолчал, однако спустя несколько минут не выдержал: – И все же – что означает это предупреждение? Ведь его слышали все. И вопросы могу возникнуть или уже возникли. – «Шесть» – преследование. Скиф хотел предупредить, что за нами следят. Возможно, вышлют кого-то следом. А это, я думаю, и так все знают и понимают. Капитан улыбнулся в ответ: – Только очень недалекие люди и правда могут верить, что Зона – это царство свободы. Свободы поступков, желаний. Но большинство понимает: это большой аквариум. С пираньями. Или акулами. И стеклянными стенами, за которыми наблюдатели. Шебанов замолчал, смотря себе под ноги. – Предлагаю оставить философию на потом. – Анна вскинула рюкзак, поудобнее перехватив его лямки, а сама в это время мысленно поставила галочку: их выводы отчасти совпадали, только сама она думала о банке с пауками, а капитан об аквариуме с пираньями; занятно. – Закончим все, а потом будем философствовать. Сейчас ни времени нет, ни желания. Нужна ясная голова. Тот кивнул еще раз. Пройдя несколько шагов, Спирина пробормотала себе под нос: – Только я пока не понимаю, в чем причина этой слежки. Кому мы могли перебежать дорожку, просто войдя в Зону? Дальше они шли молча, вглядываясь в заросли и пытаясь заново узнать некогда хорошо знакомые места, но время – лучший лекарь. Не только для людей, но и для природы. А природа возвращала свое. Высокая зеленая трава поднялась там, где раньше были серо-коричневые пятна мертвой земли, поврежденной аномалиями. Пышные заросли кустарника и молодая поросль скрыли под собой поваленные стволы деревьев, выжженных когда-то радиацией и людскими руками. И Анна ловила себя на мысли, что Зона в этом новом виде ей намного приятнее и ближе, чем та, которую она помнила: мертвая, полная смертельных ловушек и злобных обитателей. Если бы не воспоминания, она приняла бы эти места за обычный лес, ничем не отличающийся от множества других. Здесь и скромное шоссе районного значения с пробивающимися сквозь асфальт травинками было таким же, как любой другой заброшенный проселок. Вот только память не давала Аспиду расслабиться ни на секунду, возвращая в реальность. И даже сейчас, выглядя спокойной, Зона напоминала о таящейся в ней опасности: знаком на обочине с черепом и перекрещенными костями под ним, кусками колючей проволоки, торчащими из травы, низкими серыми тучами. И тишиной, нарушаемой лишь порывами ветра. Бетонными плитами, перегораживающими путь. И сидящей на этих плитах троицей. – Деревня, – махнул рукой Нестеров, глядя в сторону. Анна повернула голову в том направлении, куда он указывал, и увидела остатки прогнившего деревянного забора, куски шиферных крыш, торчащих из травы за ним, и вытоптанную тропинку, петляющую между обгоревшими развалинами. – Все же Зебр погорячился, – грустно произнес Брод, осматривая эти жалкие останки былой реальности. – Не все сровняли с землей. – Да. Тут все для меня и начиналось когда-то. – Закуривая, Монстр щелкнул зажигалкой. – Не для тебя одного, – покачал головой Забродин. – Пройтись бы, глянуть, что осталось от деревни. Пожав плечами, Шебанов обошел бетонные блоки. – Взорвали, и ладно. И правильно. Надо идти, время не ждет. – Капитан, нам не понять их. – Спирина подошла к Шебанову, обернулась к притихшим попутчикам. – Мы с вами в Зону попали по приказу, по службе. А они сами пришли, по собственной воле. – Потом добавила чуть громче, чтобы слышали остальные: – Не задерживаемся, мы не на экскурсии! Догоняйте! – и, развернувшись, зашагала дальше по дороге, Шебанов поспешил следом. – Пошли. – Нестеров толкнул в плечо Обреза, кивнул Забродину, затем, бросив недокуренную сигарету в траву, встал с бетона. И троица продолжила путь, стараясь не отставать от Анны и капитана. * * * Зона явно теряла силы. И здесь, на Кордоне, это было особенно заметно. Путь до моста был абсолютно лишен тех многочисленных препятствий, которые в былые времена делали эти места хорошим проверочным полигоном для новичков-сталкеров. Кто-то из них заканчивал свое знакомство с Зоной тут, не найдя в себе сил и решимости идти глубже. Другие оставляли здесь здоровье, а некоторые и жизнь. Но те, кого приняла Зона, уходили в нее, чтобы больше сюда не вернуться. Группа не встретила ни одной аномалии, которых когда-то было полным-полно. Когда-то, но не сейчас. Не было видно и зверья, бродящего бесцельно в ожидании потенциальной жертвы. Только заросшие овраги, в глубине которых, как казалось путникам, то горели злобные глаза, то слышалось звериное рычание. Но когда кто-то из бравых ветеранов, выхватив при этом пистолет из-за пояса или нож из кармана, пытался приблизиться, чтобы рассмотреть поближе или прислушаться получше, все видения пропадали и оказывались плодами их воображения, частью воспоминаний. – Дорога как дорога, – усмехался над их попытками напугать самих себя Шебанов. – Вы как дети – всё в войнушку пытаетесь поиграть.