Прошла секунда тишины. – Что за маза – сразу шмалять? Чай, не вертухаи! – услышала Анна знакомый голос. – Ворон, убери ствол, свои это. Раздвигая бурьян, на поляну шагнул Федор Середа. Висевший на его плече АКС был сдвинут за спину. Бандит поднял руки, сделал несколько шагов и остановился у пенька. – Выходите уже, а то махалки задубели. Я и так ухайдакался за вами Зону топтать, а у вас тут до кучи еще и порожняковый шпионский боевик. Было бы желание – зажмурил бы всех по три раза. Вы ж как лоси в лесу – кипеш от вас за километр слышно! Выйдя из укрытия, Воронов, а следом и Анна с Догничем подошли к Обрезу. – Вот это сюрприз! – театрально изумился Дог. – Расскажи-ка, Федя, где тебя носило. Опустив руки, бандит сел, положив на колени автомат, достал сигареты, закурил. Выпуская клубы дыма, оглядел группу. – Значит, я не ошибся: уже четверых потеряли. А малява про одного пришла, – произнес Обрез, покачав головой, потом посмотрел на Анну. – Значит, все ж таки склеил ласты близнец? А остальные где потерялись? – Мы не знаем, – ответил Воронов, опередив майора. – Монстр ушел сразу за Горняком. Свесив голову, Федор помолчал и снова обратился к Спириной: – Стало быть, «Честь» все-таки слилась? Неужто капитан тоже свалил? Некислый облом, разочаровал кэп. – Капитан Шебанов нас догонит чуть позже, – уверенно ответила Анна. – Лучше вы нам расскажите, господин бандит, по какой причине покинули нас ночью? И почему сейчас здесь? Обрез хмыкнул. – Ну, раз кэп не с Монстром – уже хорошо. Значит, правильный мужик этот ваш Шеба. Так-то Нестеров умеет запудрить мозги доблестным воякам, под себя подмять. На честь и совесть давит. – Так что ты узнал, Федя? – оборвал его Воронов. – Капитан утверждал, что ты с ним ночью про собак что-то там говорил. – Да, был базар. Это и пошел проверить. Как я и думал, не за просто хрен стая с Мусорки снялась – шухернули псов оттуда. «Зелёные» шухернули. – Выразительно покосившись на Анну, Обрез выпустил дым и поправился: – Военные прогнали. На Мусорке с братвой своей пересекся, из желторотых, видать. Не признали, падлы, за армейца приняли. Но я им расчехлил, что почем… – Так кто спугнул собак? Батальон охраны? – «Колобок» задумчиво смотрел на Федора. – И на хрена их на Мусорку понесло? Уговор же был, что армейцы туда не станут лезть. Середа покачал головой. – Нет, левые какие-то вояки, не охрана. Шмотки вроде батальонные, а по повадкам больше на спецов смахивают. Повязали пост наш, бандитский. Пацанчики на посту вообще не вдуплили, ёктыть, – перемирие же! Старший вышел навстречу воякам, типа побазарить, без волыны, руки пустые засветил, а они его мордой в асфальт. Двое из братвы успели свалить по туннелям, остальных «зелёные» в кузов «Урала» швырнули. – Ты хочешь сказать, что армия решила нарушить перемирие? – спросил Воронов, недоверчиво глядя на бандита. – Но как-то это не похоже на зачистку. Не пошли бы они так открыто. И много их, спецов этих? – А я почем знаю? Балакают, мол, видели три «Урала» и два БТРа. БТРы по Мусорке поколесили, по лежкам собачьим прошлись и дальше укатили, а грузовики до сих пор там парятся. Спецуха эта пикет организовала, дорогу перекрыли в сторону складов. Похоже, это те, от которых мы на Кордоне уходили. – Федор, ведь ты мог вчера кому-то сказать, что собрался на разведку, – заметила Спирина, – но ушел молча. Почему? – Анна Алексеевна, зачем же было тревожить всех? Хотел прогуляться, повидать кой-кого, разузнать, что тут да как, – по-доброму улыбнулся Середа, ничуть не чувствуя себя виноватым. – К тому же я собирался вернуться к утру. – И что же не вернулся? – хмыкнул Догнич. – Вот тут самая важная тема, Дог, – хлопнул себя по колену Федор. – Я и вернулся! Анна удивленно изогнула бровь. – Ты вернулся на склад? – Ага. То есть почти вернулся. – Что значит «почти»? – А вот то и значит! Вернулся – а там «Честь», ёктыть! – Нестеров и Горняк… – Да нет же! – нетерпеливо дернул кистью Обрез. – «Честь»! Вокруг склада, в котором вы ночевали. Я чуть не нарвался на их лежанку, когда возвращался утром. Хорошо, что я к темноте привычный и что они не ожидали никого со спины. Снайперская пара в кустах ныкалась, под сеткой маскировочной. Черная форма «честных», с шевронами. На прицеле держали склад. – То есть ты видел только двоих? – удивленно уточнил Догнич. – А говоришь, вокруг склада… Может быть, их двое всего и было? Обрез скривился. – Дог, ёктыть, я тебе не баклан какой-то! Давно научился зенками пользоваться. Обошел этих двоих на измене дикой, сам кумекаю, как мне другим путем к складу пройти, вас шухернуть по-быстрому, да куда там! Еще три такие же лежанки засек и не стал кипешить. А когда еще на одну наткнулся, почти у самого склада, то услышал по рации, что вы уже свинтили на север. Скипидарить по следам стремно было; свиданка с «Честью» – совсем не шоколадный для меня расклад, кто в теме – тот поймет. Я и решил обогнать вас по складам, благо путь знаю. Но, видать, заплутал слегка, извиняйте дядьку, память уже не та. Вышел к воротам, а там БТР нарисовался, хрен сотрешь, и солдатики вокруг него, точно мазурики у последней кружки чифира. Вот и пришлось в лес свернуть. Так на вас и вышел. – Получается, пока мы спали, «Честь» нас на прицеле держала? – произнес задумчиво Забродин. – Получается так, – кивнул Обрез. – Но явились они ближе к утру, иначе я бы ночью с ними внезапно поздоровкался. Анна, подперев плечом ствол дерева на краю поляны, внимательно слушала Федора. – То есть вы не видели, как мы уходили? И куда мы пошли, тоже не видели? – Она вопросительно смотрела на Обреза. – И, судя по всему, не встречали ни Нестерова, ни Шебанова? Федор помотал головой. – Не-а, полный глушняк. Говорю же – ушкандыбал на склады, как только про вас балакать начали по рации. А потом малява звякнула. Я и решил, что вы благополучно свалили, а по дороге бобик сдох. – Нестеров не просто так Горняка оставил с «монументовцем», – тихо проговорил Забродин. – Тот убил близнеца, а Монстр ждал этого сообщения. Это сигнал. Догнич повернулся к сидевшему у дерева Броду. – Сигнал к чему? – Хитер Монстр, ох, хитер! – Воронов явно был очень взволнован, даже борода встала торчком. – Вы же понимаете, что «честные» не просто так за нами идут? И армейцы с ними заодно, это как пить дать. – Он ходил между деревьями, сверкая глазами. – Как же! Перемирие. Монстру всегда было плевать на любые договоры. А у нас и оружия нормального нет, одними пистолетами не отбиться. – Мы не собираемся отбиваться. – Спирина изучала карту на экране своего смартфона. – Нам нужно быстрее дойти до Рыжего леса, потому что Нестеров знает координаты схрона. – Он не полезет в лес. Зачем, если приз идет сам в руки? А приз этот Монстр явно хочет получить. – Но никто не знает, что в этом схроне лежит. Так отчего же такой интерес? – Анна Алексеевна! Не будьте наивны! – усмехнулся Воронов. – Если кто-то готов заплатить несколько миллионов за содержимое неизвестного схрона, то не по барабану ли, за что именно платят такое бабло? И что может помешать Нестерову единолично получить это самое содержимое, если он подготовился заранее – предупредил своих людей, подключил военных? Да он тупо вынесет весь схрон, а уж потом рассортирует в спокойной обстановке. – Ворон замолчал, поднимая рюкзак с земли. – И если его люди шли за нами, то Нестеров найдет способ выследить нас и в Рыжем лесу. Сам, конечно, он туда не полезет, но придумать – вполне возможно. – Он встал напротив Аспида. – Анна, я предлагаю вам защиту «Воли». Это будет лучшее решение для благополучного окончания нашего похода. Если мы сейчас свернем в Лиманск, то через час будем на его окраине, на территории «Воли» – на нашей территории, а туда «Честь» точно не полезет. Мне не составит труда связаться со своими ребятами. И тогда, имея прикрытие и вооружение, мы спокойно сможем продолжить наш путь. Спирина несколько секунд всматривалась в лицо Воронова, но, видя абсолютную непроницаемость в его глазах, решила спросить прямо то, что сейчас ее волновало больше всего: – Вы понимаете, что ваше предложение означает, что вы готовы опять начать войну? – Хочешь мира – готовься к войне, майор, – неторопливо, оценивая каждое слово, ответил Ворон. – Если мы сейчас упустим время, потом будет сложно остановить Нестерова. – А как же перемирие, Ворон? – попытался возразить Догнич. – Я и не собираюсь нарушать это самое перемирие. Но если ты хочешь знать мое мнение – бред все это. Пока есть «Воля» и есть «Честь», никакого перемирия не может быть и не будет. Или мы, или они. – Вы, они… Ладно, разбирайтесь тут сами, мне пора. – Федор забросил ремень автомата на плечо. – Мне с «Волей» так-то совсем не по пути. Но и с «честными» встречаться не хочу. С военными тем более западло. Так что, Анна Алексеевна, я лучше пойду своей дорогой. – Что значит «своей», Федор? – первым среагировал на его слова Зебров. – Потому что я – бандит, Костя. – Обрез застегнул пуговицы телогрейки до самого подбородка. – И мне проще одному или со своими, чем попадаться на глаза кому-то из группировок. Со своими-то я завсегда замажусь, а вот в группировках этих все по-другому. Слишком уж много людишек разных они у себя приютили. Кто знает, вдруг среди них будет тот, кого я приговорил прилюдно, а обещание свое не сдержал? – На кого это ты намекаешь, Федор? – повернул в его сторону голову Воронов, неторопливо потянувшись к отвороту бушлата, под которым торчала рукоять пистолета. – Мы с тобой вроде как нигде дорогу друг другу не переходили. – Ворон, я к тебе претензий не имею, – отрицательно покачал головой Середа, улыбнулся злой улыбкой и будто бы невзначай дернул плечом, на котором висел автомат. – Тех, к кому я их имел, уже давно на свете нет. А если вдруг они появляются, претензии новые, то ты же меня знаешь: я с внесением ясности расторопней, чем с ловлей блох. Так что давай не будем обострять наши и без того не самые душевные отношения. Разойдемся чисто по-пацански… Их взгляды пересеклись, и Анна поняла, что нужно вмешаться. – Сделаем так. – Решительно сделав шаг между ними, она вновь вынула смартфон. – Я уже говорила, что не буду обращаться к помощи ни одной из группировок. И вы все с этим согласились. – Но ведь Нестеров!.. – начал возмущенно Ворон. Спирина жестом остановила его. – Да, господин Нестеров имел на этот счет другое мнение, – продолжила она. – Я не могу его осуждать: формально он не нарушает никаких своих обещаний, идет по условленному маршруту, ни на кого не нападает и никому не препятствует. И пока это так, беспокоиться нам не о чем, надеюсь. Ведь вы же слышали слова, которые он сказал утром: мы все свободны, можем идти куда захотим. Обрез прислонился к стволу ели, приподнял шапку. – Монстр взаправду такое брякнул? Ну что ж, ёктыть, соглашусь с ним первый раз в жизни, наверное. Каждый может шкандыбать, куда душенька попросит. Чай, тут вам не строгач. Но и от себя добавлю: чем дальше друг от друга – тем лучше, тля буду. Анна Алексеевна, всевозможно пардоньте! Мне было ништяк… с вами в одной команде. Но, учитывая новые обстоятельства, я конкретно выхожу из… дела. – Бандит поддел пальцами браслет и с силой его дернул. Тонкая проволока, удерживающая маячок, натянулась, вонзилась в кожу Федора и в следующее мгновение лопнула, оставляя кровавый след на руке. – Заморочки у меня свои, а вам о них знать не след. Как и мне о ваших. Так что дорожки наши расходятся. – Браслет упал на землю у ног Обреза, затем Федор сделал несколько шагов в сторону леса, обернулся. – Ворон, ежели Нестеров затеял игру с армейцами, то тебе бы лучше к своим дошкандыбать раньше, чем военные перекроют кислород. – Не учи ученого, Федя, – огрызнулся в ответ бородач. – Мы союзов с бандитами не заключали. Встанете у нас на пути – разговор будет коротким. Обрез фыркнул и скрылся за деревьями. В руке Анны завибрировал смартфон, но она даже не обратила на него внимание. Догнич вынул из кармана свой гаджет, взглянул на экран. – Федя, ты мне теперь торчишь тридцать косарей! – крикнул вслед уходящему Обрезу Дог.