– А что Периметр? Он людьми установлен. Для людей и от людей. А зверью какая нужда в наших заморочках? Природа. Она знает свое дело, ей помощники без надобности. Лишь бы человек не мешал. Анна чувствовала, с какой любовью и даже с восхищением говорил Дог. – Вам бы лесником тут работать, – вставила она. – Приятно слушать. Догнич хихикнул в ответ. – Да какой из меня лесник? Так, путешественник. Турист. Природу люблю. А вот людей – не очень. Еще издали заметив остатки деревянного забора, окружавшего когда-то небольшую поляну, и низкую крышу дома, Догнич кивнул Спириной. – Пришли. Подождите здесь, а я проверю, что там и как. Она, обхватив себя руками, осталась стоять у края покосившегося забора. Вечерняя прохлада уже добиралась до ее сырой одежды, но женщина старалась сдерживать дрожь. Дог прошел по тропинке к крыльцу, доставая на ходу пистолет. Обойдя вокруг дома и пытаясь заглянуть внутрь сквозь закрытые ставни, поднялся по ступенькам, взялся за ручку. Подергав несколько раз и убедившись, что домик закрыт, он вернулся к Анне. – Анна Алексеевна, в ваших инструкциях не написано, как попасть внутрь? Сломать дверь не проблема, но не хочется шум поднимать. – Нет, ничего такого нет, – сверилась она с текстом сообщения. – Есть описание схрона в подвале, а про сам дом ничего. Пойдемте вместе, еще раз осмотримся, как говорится, с пристрастием, вдруг какой-то другой вход найдем? Напарники направились к ступенькам. Дог решил повторно изучить стены снаружи, а Аспид толкнула дверь, затем потянула на себя. Заперто, действительно заперто. Может, и глупо было перепроверять, но она обязана была удостовериться. – Анна, сюда! – услышала она Дога, однако, пойдя на голос, через несколько метров недоуменно замерла. Заглянула за угол. Никого. Она еще раз обошла домик, но Догнич пропал. «Что за шутки такие?» – Анна сделала новый круг, остановилась перед крыльцом. В этот момент раздался щелчок. Быстро среагировав, она выхватила оружие и направила его на открывающуюся дверь. – Свои! – успел вскрикнуть отворивший дверь Дог, увидев дуло ПМ. – Свои, Анна Алексеевна! Убрав оружие, Спирина поднялась по ступенькам и, пригнувшись, вошла в темную маленькую комнатку. – Давно же тут никого не было, – оглядевшись, констатировала она. Толстый слой пыли покрывал нехитрое убранство. Стол у окна, лавка вдоль стены, покрытая трещинами и разводами плесени кирпичная печь, старый покосившийся шкаф с оторванными дверцами в углу и сетка металлической кровати на полу – вот все, что здесь поместилось. И посередине открытый подпол. – Осторожно, майор. – Догнич поспешил опустить крышку. – Тут и одному-то тесно. – Как вы внутрь попали? – Дрожащая от холода женщина села на лавку, сняла рюкзак и стянула все еще сырую куртку. – Через окно, что ли? – Через подпол. – Дог прошел к печи и открыл задвижку, с шумом передвинув что-то внутри. – Там, за домом, выход в погреб, а из него ход в подпол. Удобно придумано, с умом. Сейчас растопим печь и просохнем наконец-то. Вновь откинув крышку в дощатом полу, Догнич включил фонарик и скрылся внизу. – Майор, помогите, – крикнул он, и над проемом появилась связка дров, перемотанных толстой веревкой. – Положите у печки, сейчас еще достану. Спустя несколько минут Дог уже колдовал у печи, и вскоре огонь разгорелся, наполняя комнату спасительным теплом. Анна передвинула лавку, прислонилась к начинающим нагреваться кирпичам печи и смежила веки. – Сейчас раскочегарятся, – бормотал Дог, двигая поленья в печи. – Тогда совсем согреемся, а потом и поспать можно будет. – Сперва надо в подполе найти ящик, за которым мы сюда пришли, – не открывая глаз, проговорила Спирина. – Не попадался он вам внизу? – Там ящиков разных много, – отозвался Догнич, развязывая рюкзак. – Сейчас полезу, посмотрю еще раз. – Нет, не надо, я сама. Отдохну только минутку. «Не спать! Не спать! – уговаривала она себя. – Ты не посмеешь сейчас расклеиться! Дело прежде всего. Мы в цейтноте, надо пошевеливаться…» В комнате повисла тишина, лишь трещали дрова, выбрасывая снопы искр из-под неплотно закрытой заслонки. Когда кирпичи стали жечь спину через быстро сохнущую одежду, Спирина в каком-то полузабытьи переместилась на кровать. Дог ковырялся в жестяной банке с тушенкой, которую выудил из глубины рюкзака, и отправлял в рот насаженные на кончик ножа куски мяса. – Вам тоже не мешало бы перекусить, Анна Алексеевна, – пробормотал он, соскребая мясо со стенок банки. – Я уже разогрел вторую банку. – Позже, Дог, – тихо ответила она. Устало свернувшейся на кровати Анне очень хотелось бы открыть глаза и увидеть, что лежит она в своей спальне, в городской квартире, а все то, что случилось за два прошедших дня, оказалось всего лишь очередным кошмаром, навеянным воспоминаниями о Зоне. С этой мыслью она провалилась в сон. * * * Громкий стук заставил Анну встрепенуться. Полная темнота в первую секунду напугала, однако мозг быстро заставил вернуться в реальность. Лежащий на полу Догнич щелкнул фонариком и мигом поднялся, наводя луч на дверь. – Дог, что это? Стук повторился. Спирина села на кровати, нащупала рукоять пистолета под свернутой в изголовье курткой и, вынув его, всем корпусом развернулась к двери. – Кто? – громко спросил Дог, стоя у дверного косяка с зажатым ПМ в одной руке и включенным фонариком в другой. – Дог, ты? Это Шебанов, – раздался хриплый голос. – Анна с вами? Луч фонаря Догнича скользнул по стене, осветил лицо женщины. Та кивнула, опустила оружие, но не стала его убирать. – Да, я тут, капитан, – крикнула она в ответ. – Вы один? – Один. Дог нащупал засов, отодвинул его, приоткрыл дверь и отошел в сторону. В комнату проник утренний сумрачный свет, выхватив из темноты сидевшую на кровати Спирину. На пороге стоял Шебанов, опираясь на свою сумку-чехол и подогнув перебинтованную ниже колена ногу. В нескольких местах кровь пропитала белую марлю бинта и засохла, образовав коричневые разводы. – Вы ранены, капитан? – Анна поднялась, пряча пистолет за пояс. – Что случилось? Хромая и пошатываясь, Шебанов вошел в дом, прикрыл за собой дверь. Подоспевший Догнич хотел помочь капитану, но тот отстранился и, используя сумку как костыль, доковылял до лавки, сел. Догнич направил луч на ногу гостя, затем на его лицо. – Дог, убери фонарь. Лучше ставни откройте, утро уже, – смахивая ладонью выступившую на лбу испарину, выдохнул капитан и прикрылся рукой, потом опустил взгляд к раненой конечности. – Не так все плохо, как кажется. Сквозное, в икру, кость не задета. Но неприятно, зараза, и нога устает быстро. Сейчас промою, если дадите воды, перебинтую заново, и будет полный порядок. Он начал разматывать грязный бинт, иногда морща лоб и тихо ругаясь. – Сейчас всё сделаем. – Анна подкинула в почти погасшую печь дрова, вылила в металлический чугунок, стоявший на столе, воду из фляжки, и поставила емкость поближе к искрящим углям. – Как вы сюда добрались, Михаил Иванович? Догнич погасил фонарь, подошел к одному из окон и потянул ставни на себя. Ржавые петли со скрежетом поддались, и створки разошлись в стороны, пуская в домик тусклый свет. – Кто это тебя так? – Стоя у стены, Дог пытливо смотрел на капитана. – Если нужен бинт или аптечка, у меня в запасе всё имеется. – Не надо, всё есть. А что касается… Расскажу, как только закончу с ногой. – Шебанов продолжал раскручивать бинт. – Где остальные? Про кого сообщения приходили? Было два, а я куда большего количества недосчитываюсь. – «Вольновцы» в Лиманск ушли. – Обхватив чугунок полами куртки, Спирина достала его из печи и поставила на стол, села на лавку рядом с капитаном. – Обрез снял браслет и попрощался. – Понятно. Похоже, Федор к своим на Мусорку подался. А Зебр где? Неужто тоже ушел? – Зебров утонул, – тихо ответил Догнич, опередив открывшую уже было рот Анну. – В болоте сгинул. Оступился. Мы не сумели спасти, не успели. Взглянув на Дога, женщина промолчала. Шебанов снял остатки бинта, скомкал его и отбросил в сторону печи, закатал разрезанную до колена штанину. – Жалко Костика. – Капитан распаковал свежую упаковку марли, аккуратно протер распухшую конечность. – Вот ведь судьба! Столько лет рядом с Зоной жил, и не ходил-то в нее почти, но именно в ней и сгинул, получается… Он вынул из своей аптечки шприц, сделал угол в мышцу ниже колена и стал аккуратно перевязывать ногу, пыхтя и смахивая со лба пот.