– Сейчас на поле пять активных датчиков: мой, Анны, капитана, твой и Брода, – громко комментировал Нестеров то, что видел на устройстве. – Ты и тут решил всех нае… надуть? Монстр передал планшет обратно ученому, который тут же спрятал его в карман. Не опуская автомата, Ворон задрал рукав куртки. На его запястье светились два зеленых огонька-индикатора. – Что ж ты думал, Монстр, что в «Воле» технари хуже, чем в «Чести»? Мои ребята быстренько разобрались с жучками твоими, – прокричал он. – Отключать их я не стал, чтобы не спугнуть тебя, а вот с Брода маячок снял. Предал Брод меня. «Волю» предал. Я давно подозревал, что кто-то сливает все мои операции в «Монумент». Но доказать не мог, что это его, Брода, дела. А близнецы-«монументовцы» мне все подтвердили. На Забродина указали. И я им верю, не было им резона врать. – И что с ним? Где Забродин? – Опустив оружие, Спирина встала и повернулась к Воронову. – Пока под арестом, а после будем решать. Анна Алексеевна, я своих людей не убиваю. Даю шанс исправиться. Нестеров громко засмеялся. – И в следующий раз он тебя снова предаст! Но это твое дело. Вот от этой вашей слабости все беды в Зоне! – Пока Нестеров произносил эти слова, лазерный луч прицела загорелся на груди «вольновца». – Ворон, лучше уйди сейчас! Не шелохнувшись, «вольновец» прижался щекой к прикладу автомата. Красная точка забегала по телу Нестерова. – Ты же не думаешь, что я один сюда пришел? Монстр, сейчас ты на мушке у моих ребят. И после этого ты предлагаешь мне уйти? – Даже если ты всю «Волю» сюда притащил, помни, что бойцы «Чести» уходят с поля боя либо победителями, либо мертвыми! – Ты хочешь повторить Лиманск, Монстр? Хочешь, чтобы мы тут все остались лежать, на этом поле? Нестеров злобно сплюнул сквозь зубы. – А что это ты вдруг вспомнил Лиманск, Ворон? Тебя же там не было. – С чего ты взял? – Потому что я там был! – Монстр указал пальцем на свой шрам на щеке. – И чудом выжил, как видишь! Но я не вспоминаю и не хочу вспоминать. И не тебе меня пугать Лиманском. – Ничего себе! – ухмыльнулся Обрез. – Какое интересное кино нам включил кинщик! Жаль, я попкорну не захватил. И все равно не прогадал, подписавшись на эту прогулку. А то уж было подумал, что все будет просто, как всегда: завалить всех и забрать добычу. – Красные огоньки Ворона и Монстра одновременно забегали по груди Федора; тот с отрешенной улыбкой опустил взгляд на огонь костра. – Не настолько я по всем вам соскучился, чтобы за понюшку табаку тащиться поперек всей Зоны. – Обрез поднял тлеющую веточку над головой и громко произнес: – С вашего позволения, господа, я вторгнусь в ваш реальный базар. – Федор встал, держа автомат в руке, и обратился к Анне: – Прощеньица просим, Анна Алексеевна, не предупредил я вас раньше, – и он повысил голос, поворачиваясь то к Воронову, то к Нестерову, и стараясь говорить так, чтобы его было слышно за границами поля: – В лесу вокруг этой поляны торчат мои кореша. И их много, хрен пересчитаешь. Если кто-то из «Чести» или «Воли» еще хочет пожить, то лучше вам сейчас по-тихому свалить отсюда, тля буду. – Обрез опустился обратно на кочку. – А вот теперь, когда все знают прикуп, давайте решать, у кого расклад выигрышный. – Федор, ты меня очень подвел, – покачал головой Монстр, не опуская оружия. – Мы же вроде бы договорились. Я думал, ты свое слово держишь. Середа усмехнулся. – Я как раз сделал всё, на что подписался: баба здесь, хабар тоже, я не в доле. Так какие могут быть предъявы? Смех Воронова разнесся над полем. – Самый грозный охотник на бандитов договаривался с одним из них? – сквозь хохот проговорил Ворон. – Вот вы меня удивили, оба! Только не пойму, Обрез, тебе-то зачем все это надо было? – А как же пенсия? Вот захлопнется Зона, слиняют все, а мне куда деваться? С пустыми карманами картошку на продажу растить? Нестеров выругался. – Ты получил уже свои деньги! – прикрикнул он на Федора. – Так к чему этот цирк устроил? Людей привел для чего? – Не кипешуй, Монстр. Ты-то тоже, поди, не святой. «Честных» поднял, армейцев. А Левака, скажешь, не твоя шестерка в расход пустила? За его долю мы с тобой вроде как тоже базарили, но ты мало того, что кончил его, так еще и лавэ зажал. Мне нужно знать, за что тот самый лимон обещанный дают. Я, видишь ли, привык, чтобы со мной открыто играли, чисто по-пацански, а не просто «подай-принеси» за копейки! – Стойте! Остановитесь! – громким командным тоном вмешалась Анна в перепалку, и ее крик заставил спорщиков замолчать. – До того, как вы начнете убивать друг другу, я хочу увидеть того человека, который обещал мне информацию об отце, если я выполню это задание! Над полем повисла тишина. * * * Воспользовавшись паузой в перебранке, из-за спины Нестерова вышел владелец защитного комбинезона научников и заговорил спокойным уверенным голосом: – Одну минуту, господа. Давайте опустим оружие и поговорим как взрослые люди. Аспид замерла, глядя на него. Голос. Тот самый голос, которым были надиктованы все сообщения-инструкции, приходившие ей. – Это вы?! – проговорила женщина, указывая на свой смартфон. – Вы – заказчик? Шебанов удивленно поднял голову. – С кем имеем честь? – спросил он, рассматривая смутившегося ученого. – У меня тоже есть вопросы. – Добрый день, господа. Если это хоть на время остудит воинственный настрой собравшихся, то я хотел бы прояснить ситуацию. «Комбинезон» опустил руки к защитной маске-шлему, щелкнул застежками и снял ее. Узкое серое лицо расплылось в извиняющейся улыбке. Незнакомец поправил очки, кашлянул, прикрыв рот ладонью, и, прижав защитный шлем к груди, засеменил к костру, поправляя на ходу непослушный шуршащий костюм. Продолжая улыбаться, он не отрывал глаз от Анны и, подойдя к ней, протянул женщине руку. – Ну здравствуйте, Анна Алексеевна. Давно хотел с вами познакомиться. Спирина пожала протянутую ладонь. – Добрый день, – произнесла она, изучая мужчину, и сразу заметила, что из-под комбинезона высовывается воротник белой рубашки, неумело скрытый шарфом. – Я все же соглашусь с капитаном. Как-то неудобно получается: вы нас знаете, мы вас – нет. – Да, в этом есть логика. Разрешите представиться: Всеволод Евгеньевич Войцехович. И да, вы правы, Анна, сообщения приходили вам от меня. Но слово «заказчик» не очень верное. Мне больше нравится «заинтересованное лицо». – Войцехович?! – лицо Шебанова удивленно вытянулось. – Профессор Войцехович вам кем приходится? Однофамилец? Родственник? «Комбинезон» повернулся к капитану. – И с вами, Михаил Иванович, очень приятно познакомиться! – Схватив и сжав руку Шебанова, профессор активно стал ее трясти. – Папа про вас всегда вспоминает в минуты просветления. Правда, с годами это происходит все реже. Разум, знаете ли, такая штука… – Мне говорили, что он умер! – От изумления дуги бровей капитана добрались до середины лба. – Так профессор жив?! – Жи-ив! И это только благодаря вам, капитан. Спасибо! – То есть все эти годы мне врали?! Я-то двадцать лет казнил себя, что приказ полковника не выполнил! Войцехович виновато пожал плечами. – Михаил Иванович, вы же военный человек. Раз вам давали неверную информацию все это время, значит, так надо было. В какой-то степени… – Профессор вдруг закашлялся, быстро вынул небольшой пузырек из кармана, сделал из него глоток и глубоко вдохнул, широко открыв рот. – Извините, небольшие проблемы со здоровьем. В какой-то степени, капитан, вам говорили правду. Отец жив и здоров физически, но вот его мозг серьезно поврежден, частично разрушен. – Это, конечно, очень интересно, – нервно оборвал их беседу Обрез, – но мнится мне, что вы можете на потом забить стрелку для обмена любезностями. Вы, господин ученый, собирались что-то нам сообщить. И надеюсь, это будет важная информация. Мне как-то беспонтово объяснять своим корешам в лесу, что они зря потратили свое время. Это их очень расстроит. – Федя, тебе в любом случае придется туго, потому что ты влез в чужие серьезные дела. Это тебе не вольных бродяг по Мусорке гонять, тут надо чуть глобальнее мыслить. – Опустив автомат, Нестеров подошел ближе к костру, но все же остановился в нескольких шагах от остальных. – Хорошо, я готов послушать то, чего еще не знаю. А после этого уж решим, стоит ли поставить на перемирии крест. Что скажешь, Ворон? – Я пока никуда не тороплюсь. И, надеюсь, это научное светило расскажет нам подробнее, из-за чего мы тут собираемся друг друга перестрелять. – Я бы очень вас всех просил называть меня просто профессором. – Войцехович смущенно обвел взглядом всех собравшихся. – Мне так будет удобнее и привычнее. – О! Тогда нас вы можете называть ассистентами! – не удержался от язвительной реплики Нестеров. – И по номерам, пожалуйста. – От того, как вы будете себя называть, смысл не меняется. – Подойдя к сидевшему Шебе, Анна сняла с плеч рюкзак и положила его на землю рядом с капитаном. – Мы доставили то, что вы просили. Но пока еще ничего не получили взамен. – Я же вам сказал, Анна Алексеевна, что я всего лишь заинтересованное лицо. Только от этих двух сердитых мужчин, наставлявших сейчас автоматы друг на друга, зависит, будет получено вознаграждение или нет. – Что значит «от этих двух», профессор? – Нестеров удивленно смотрел на стоящего рядом с костром Войцеховича. – Когда вы втянули меня в свою затею, моим условием вложения средств в это дело было кое-что, что вы пообещали. Я согласился с вами, что лучшей защитой от нападения «Воли» будет участие Воронова в походе. Неожиданно Ворон рассмеялся. – Молодец, профессор! – попытался он проговорить сквозь смех. – Гениально! Да вы, как я посмотрю, шахматист-гроссмейстер! – Что с тобой, Ворон? – прикрикнул на «вольновца» обозленный Нестеров. – Что так тебя рассмешило? Успокоившись, Воронов продолжил: – Монстр, ты наш разговор с профессором почти дословно повторил. Это меня он уговаривал, что твое участие защитит нас от нападения «Чести». И я согласился, но с условием, что лаборатория, о которой шла речь, будет под покровительством «Воли». – Войцехович, может быть, вы наконец разъясните нам ситуацию? – Повернув голову к притихшему ученому, Нестеров повесил автомат на плечо, вынул сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурил. – Нехорошо как-то получается. Конфликт назревает. То ли мы друг друга не поняли, то ли это какая-то хитрая игра. – Господа, вы зря затеяли сейчас этот спор. – Профессор закашлялся, сделал очередной глоток из своего пузырька. – Для начала нам следует убедиться, что вся эта история – не очередная байка Зоны. Я пока знаю только то, что видел в документах отца. Но прошло столько лет, и никто не знает, существует ли эта лаборатория на самом деле, не стерта ли с лица земли до сей поры? А если она сохранилась, то попадем ли мы в нее? А если попадем, сохранилась ли установка? В рабочем ли она состоянии? – Установка? – удивленно переспросил Середа, переводя взгляд с Нестерова на профессора и обратно.