Старый мастер Имант Борткевич вызвался проводить Олега на склад: Островецкий захотел посмотреть на работы Крауклиса. — Знаешь, майор, ты не думай, — словоохотливый старик пытался хоть как-то растолковать Олегу, что его бывший подчинённый — не совсем конченый человек, — Карлис — неплохой парень. Вот смотри, он одолжил у меня приличную сумму денег, и всё до копеечки вернул. — Когда это было? — насторожился Олег. — Незадолго до его ареста. — А поточнее? — Олег напрягся: неужели ошибка, и Художник всё-таки причастен к краже. — Ну, — старик задумался, — он мне вернул деньги, а на следующий день я узнал, что его арестовали. — А откуда он взял такую сумму денег? — как бы невзначай спросил Олег. — Вы случайно не в курсе? — Как — не в курсе? Это же я ему нашёл эту работу. Он оформлял поселковый клуб в районе. Правда, там им были недовольны — он же чаще пил, чем работал, но, в конце концов, работу свою сделал хорошо, и ему заплатили сполна. У Олега отлегло на сердце. В сё-таки интуиция его и на этот раз не подвела. Конечно, всё это потребует ещё тщательной проверки, но Олег был уверен, что старик говорит правду. Всё, что сегодня Островецкий услышал о Крауклисе, говорило в его пользу: честен, порядочен, но прямых доказательств его невиновности пока так и не нашлось. Старик тем временем возился с замком склада. — Заходи, вот его работы, — старый мастер указал на сваленные в кучу холсты и транспаранты. Олег принялся перебирать и рассматривать работы. Он ещё сам не понимал, зачем ему это нужно. Внезапно у него ёкнуло сердце: вот, вот же оно! Олег с видом триумфатора посмотрел на старика и хлопнул его по плечу — все работы Крауклиса были подписаны инициалами «КК». Причём даже без всякой графологической экспертизы можно было утверждать, что именно так были выцарапаны инициалы «КК» на ложечках. Нет, экспертиза, конечно же, будет назначена — Олег привык доводить всё до логического конца. Естественно, придётся назначить ещё и металловедческую экспертизу с целью выяснения давности нанесения царапин на ложечки, ведь может возникнуть предположение, что Крауклис нанёс свои инициалы на них уже после кражи. Но Олег был уверен: экспертиза — просто формальность. Она лишь подтвердит его выводы, изложенные при осмотре ложечек: инициалы нанесены очень давно, металл в царапинах почернел от времени. Ну что же, ложечки отпали — Мара Круминя обозналась. — Ну что, дед, — довольным тоном произнёс Олег. — Холсты я у тебя изымаю, вернее, не сами холсты, а те кусочки, где написаны инициалы. Разрешишь порезать? — А это поможет Карлису? — Ещё как… — Режь! — старик принёс ножницы, и Олег вырезал кусочки с двух холстов — больше и не требуется. Островецкий оформил протокол добровольной выдачи образцов и тепло попрощался со стариком. Он был доволен — день прошёл не зря. Около восьми часов вечера Олег, не заходя домой, пришёл к Миллерам. Они жили в соседнем доме в небольшой двухкомнатной квартирке. Виктор встретил Олега в прихожей. — Будь, как дома, но не забывай, что ты в гостях! — Миллер был в своём репертуаре. Малознакомые с ним люди считали его грубоватым, даже несколько хамоватым человеком, лишь жена и немногие близкие друзья знали, что таким образом он пытается прикрыть свою излишнюю, как он считал, застенчивость и сентиментальность. — Помолчи уж, болтун, — из кухни вышла Татьяна Миллер — дородная, статная молодая женщина с добрым лицом. Руки у неё были заняты сковородками, источавшими аромат жареной картошки и мяса. Олег даже застонал в предвкушении великолепного ужина. — Мальчики, за стол! — Татьяна подставила Олегу щёку для поцелуя и заспешила в гостиную. Из детской комнаты выбежала дочка Олега, шестилетняя Светланка, и бросилась отцу не шею. За ней степенно вышла десятилетняя Нина — дочь Миллеров. — Дядя Олег, а мы в школу играем. Я Свету к первому сентября готовлю, — важно сообщила она. Олег поцеловал малышку в лоб, приобнял обеих девчонок — и почувствовал умиротворение: он любил этот дом, здесь он отдыхал и душой, и телом. Нина и Света убежали в детскую. Олег снял куртку и прошёл в гостиную. Журнальный столик был уставлен всевозможными кулинарными изысками, на которые Татьяна была великая мастерица. Олег занял своё привычное место в углу дивана. — Витька, спрячь куда подальше! — он снял с себя наплечную кобуру с пистолетом и передал Миллеру. Тот убрал всё это хозяйство в секретер и, загадочно улыбаясь, достал оттуда бутылку водки. Дождавшись, когда Татьяна уйдёт за очередной порцией закусок, Олег подмигнул Виктору: — У меня в куртке ещё одна. Он знал, что им с Витькой одной бутылкой не обойтись, и прихватил ещё одну, чтобы потом не бегать за «догоном». — А Длинный придёт? — спросил Олег, имея в виду Ояра Долгоногова. — Вряд ли, он звонил, что ещё «лисапет крутит» — ты же припахал его на всю катушку. Раздался звонок в дверь. — А ты говорил: не придёт, — усмехнулся Олег. — Ояр это дело спинным мозгом чувствует, — он щёлкнул себя по кадыку. Но Олег ошибся. В дверях стояла хорошенькая стройная девушка лет двадцати двух, в коротенькой юбочке, не столько закрывающей, сколько открывающей красивые ноги. — Ой, Лидуся, проходи, садись с нами за стол, — встретила её в дверях Татьяна. Девушка не стала ломаться и прошла в гостиную. — Это наша соседка, Лидочка, — представила её Татьяна. — Её мать ходит в море, а Лидуся к нам часто забегает. Лида протянула Олегу руку. Тот осторожно её пожал. Сели за стол. Витька наполнил рюмки водкой. — За присутствующих здесь дам! — провозгласил он свой любимый тост. Чокнулись. Лида лихо опрокинула рюмку в рот и весело подмигнула Олегу. «Во даёт, чертовка!» — восхищённо подумал он и последовал за ней. За сытным ужином незаметно опустошили обе бутылки водки. Все изрядно захмелели. Витька захотел песен и протянул Олегу гитару. Но долго попеть не удалось. Из детской вышла Нина и грозно потребовала не шуметь: она уложила Светланку спать. Пришлось подчиниться. Но Витька не сдавался и попытался полушёпотом затянуть украинскую песню. Вышло как-то не совсем удачно. — Ой, я с вашим угощением и забыла, зачем шла! — спохватилась Лида. — У меня кольцо закатилось под диван, не могу его достать, поможете? — Так это мы запросто, — Витька попытался встать, но, получив от жены чувствительный толчок локтем под ребро, плюхнулся назад в кресло и недоумевающее уставился на Татьяну. — А… так давай я тебе помогу? — наконец сообразил Олег, что от него требовалось. — Ну пошли, — Лида направилась к выходу. Олег потянулся за ней. Около двери он обернулся. Витька сидел в кресле и шёпотом пытался оправдываться, а Татьяна нависла над ним и что-то грозно, но так же шёпотом ему втолковывала. Спустились на этаж ниже, где жила Лида. Девушка была под хорошим хмельком, но держалась прекрасно. Она дала Олегу линейку, с помощью которой он должен был вытащить кольцо из-под дивана, и вышла из комнаты. Олег лёг на пол, пытаясь линейкой нащупать кольцо, но внезапно почувствовал, что кто-то стоит рядом. Он перевернулся на спину и увидел стоящую над ним Лиду. Снизу юбчонка не прикрывала вообще ничего! Девушка села на него верхом и, грациозно выгнув спину, сняла с себя футболку, обнажив небольшие, красивой формы груди. Затем, лукаво улыбаясь, она принялась медленно расстёгивать Олегу рубашку. Устоять перед таким напором он не мог, да и не хотел… Дребезжащий телефонный звонок прорвался сквозь утреннюю полудрёму. «Какой-то странный звук у него», — подумал Олег, спросонья нащупывая рукой телефонную трубку. — Слушаю, — позёвывая, буркнул он. — Островецкий, ты совсем нюх потерял? Ты на службу собираешься? — Виктор, как всегда, с утра был грозен и суров. — Чёрт! — Олег резко сел. — Надо же дочку в садик вести. — Ага! Вспомнила бабка, как девкой была! Татьяна с Нинкой уже давно отвели. — Но её же надо было выкупать, переодеть в чистое… — Островецкий, ты семейство Миллеров совсем за тупых держишь? Нина с утра сбегала к тебе домой за Светкиными вещами, а Танька её выкупала. — А ключи где взяли? — О… тяжёлый случай! Островецкий, ты с утра совсем плохой! У тебя в куртке, где же ещё? Всё, хватит фнякать, двадцать минут тебе на сборы! — Слушаюсь, товарищ капитан! — Олег положил трубку и бросил взгляд на лежавшую рядом Лиду. Девушка уже не спала и томно потягивалась, не открывая глаз. Лёгкий плед почти не прикрывал обнажённое гибкое тело. Несколько мгновений в душе Олега шла борьба между чувством долга и желанием. Чувство долга победило. Олег рывком вскочил с кровати и направился в ванную комнату. Холодный душ и интенсивное растирание не оставили и следа от бурной бессонной ночи. Олег был бодр, свеж и весьма доволен собой. Конечно, не мешало бы побриться, но и так сойдёт, тем более что в последнее время начальство перестало обращать внимание на внешний вид сотрудников — лишь бы службу несли исправно. «А раньше ты бы не позволил себе явиться на работу небритым», — кольнула неприятная мысль. Олег попытался прогнать её — не стоит с утра портить себе настроение. Надо жить! Лида уже ждала его на кухне. Она даже успела приготовить яичницу и сварить кофе. В лёгком халатике, соблазнительная, но такая домашняя — она совершенно не напоминала вчерашнюю разбитную девчонку. От яичницы Олег отказался, быстро выпил кофе и, чмокнув Лиду в щёку, направился к выходу. — Вечером придёшь? — Лида стояла, притулившись к дверному косяку, и грустно смотрела на него широко открытыми серыми глазами. — Приду, — коротко ответил Олег. Лицо девушки озарилось радостной улыбкой. Олег вышел из квартиры. На лестничной клетке его уже ждал Виктор. — Пять минут уже тебя жду, — заворчал он, протянув Олегу кобуру и куртку. — Тормоз пятилетки! Опоздаем на службу — нас с тобой Лёва с Федотычем живьём сожрут… — Витька, не бухти! Мог бы не ждать, а позвонить в дверь. — А если вы там решали интимные вопросы? Виктор Павлович Миллер, в отличие от некоторых, очень тактичный человек! Витька выпятил грудь и тут же получил лёгкий тычок в солнечное сплетение. — Пошли уж, «образец тактичности».