Привычно подначивая друг друга, они направились к автобусной остановке. В кабинете Олег не стал даже заваривать обычный утренний чай — на сегодняшний день он запланировал много дел и не хотел терять времени. Сначала позвонил Шестакову: — Привет, Володька! Где Ояр? Я его со вчерашнего дня найти не могу! — А откуда я знаю? — старательно изобразил обиду Шестаков. — Я же в последнее время своими операми не распоряжаюсь, есть и без меня кому ими командовать! — Не ехидничай, это тебе не идёт! Лучше скажи, как его найти? Он же отзвонился тебе с утра? — Позвонил… Сказал, что поехал по Крауклису. Вроде бы нарыл что-то. — Хорошо, как объявится — пришли его ко мне! — Слушаю и повинуюсь, господин начальник! — Да что это вы с утра все такие язвительные? — Олег положил трубку. Телефон тут же зазвонил вновь. Олег глубоко вздохнул и поднял трубку. — Островецкий, — коротко представился он. — Олег Семёнович? — раздался в трубке ровный спокойный голос прокурора. Олег прикрыл глаза: начинается «прессуха»… — Слушаю Вас, Юрис Константинович, — также спокойно ответил он, решив про себя оставаться максимально сдержанным. — До меня дошли слухи, что Вы собираетесь освободить Крауклиса!? — Я собираюсь доказать его невиновность, и в этом случае освободить его из-под стражи. — Олег Семёнович, Вы понимаете, что у нас с Вами будут неприятности? — Понимаю, конечно. Но я также понимаю, что невиновный не должен сидеть в тюрьме, даже подследственной. В конце концов, что значат наши выговора по сравнению с тюремной камерой, где сейчас находится Крауклис? — Да я не об этом. Я просто надеюсь, Олег Семёнович, что на этот раз вы разберётесь в деле досконально и примете безошибочное решение. Пойми, Олег, — прокурор доверительно перешёл на «ты», — если мы его сейчас выпустим, а потом окажется, что его нужно будет вновь арестовывать… — я даже не знаю, что нас в этом случае ожидает. И так уже ползут слухи, что я и твои начальники к тебе слишком снисходительны. — Юрис Константинович, я всё прекрасно понимаю, осечки не будет. — Хорошо, действуй, как посчитаешь нужным. А от проверяющих как-нибудь отобьёмся! Олег недоуменно положил трубку. Вопреки ожиданиям, он, вместо нагоняя, получил от прокурора фактическую поддержку. Островецкий разложил на столе бумаги. Предстояло составить описание изъятых накануне образцов холста и назначить по ним экспертизы. Внезапно резко и противно затренькал телефон прямой связи с дежурной частью — несуразный чёрный уродец без наборного диска. «Всё, поработал»! — Олег зло посмотрел на него и снял трубку. — Кремль на проводе! — недовольно бросил он. — Вот, чувствуется трудовой энтузиазм и заряженность на подвиги! — насмешливо произнёс дежурный. — Островецкий, ты не забыл, кто сегодня дежурный следователь? — С вами забудешь, — вздохнул Олег. — Ну, что там опять стряслось? — Кража с проникновением из столовой второй средней школы… — Что похищено? — Продукты, возможно, некоторые личные вещи работников столовой. В общем, разберёшься на месте… — Ребята, вы что там, совсем охренели с этими новыми веяниями? Из крайности в крайность бросаетесь? То укрывали все «тёмные»[41], какие только возможно, а теперь на любую мелочёвку следаков гоняете. Вы бы ещё на кражу огурцов из подвала «важняка» посылали! — Олежек, ну не я же это всё придумал. Было указание МВД и прокуратуры республики регистрировать всё подряд, а на все кражи с проникновением вызывать следователя. Я только выполняю их предписания. Ну что, эксперта поднимать? — Ни в коем случае! Не хватало ещё Саныча на всякую мелочёвку дёргать. Сам управлюсь! Старший эксперт-криминалист подполковник милиции Юрий Александрович Косенков в единственном числе представлял эту уважаемую службу в городе и районе. Поэтому, по негласному уговору, следователи старались не дёргать его на незначительные происшествия, чтобы у Саныча оставалось время на проведение экспертиз. Это только в книгах и кинофильмах следственно-оперативная группа выезжает на место преступления в полном составе. Может быть, в столицах это и так, но на периферии, «на земле» — криминалист выезжает только на серьёзные происшествия. В остальных же случаях его работу более или менее успешно выполняют следователи. Для этого в дежурной части и в следственном отделе есть следственные чемоданчики — аналоги того, с чем выезжает на место происшествия сам эксперт. — Ну что, Олег? — прервал его размышления голос дежурного. — Я к тебе уже Саню Михайлова послал со следственным чемоданчиком… — Зачем? Я наш возьму… — Так Сашка уже взял из дежурки. Что, вы два потащите? Выходи, он, наверное, тебя уже ждёт на улице. — А на чём едем? — Олег, — в голосе дежурного послышались виноватые нотки, — нет машин. Наша ещё не вернулась из района, а прикреплённой пока ещё не было. По графику транспорт должен был предоставить рыбокомбинат, но его пока нет. Я сейчас позвоню и выясню. Олежа, тут же всего с километр пешком. А назад вас привезут. Обещаю! Я за вами машину вышлю… Олег, чего ты молчишь? — Подбираю слова, чтобы выразить своё «восхищение» работой руководства отдела милиции и его дежурной части. Пока цензурных выражений не нашёл, — Олег положил трубку, убрал всё со стола в сейф и вышел из кабинета. На улице его уже ждал оперуполномоченный уголовного розыска старший лейтенант милиции Александр Михайлов — светловолосый мужичок лет тридцати, немногословный и невозмутимый. Про таких говорят: «пахарь». Саша занимался несовершеннолетними правонарушителями, работал хорошо, но заслуг своих не выпячивал. Сейчас он стоял у входа в следственный отдел, слегка нахохлившись и подняв воротник куртки, чтобы хоть как-то укрыться от пронизывающего холодного ветра. Прибалтийская осень потихоньку вступала в свои права. — Ну что, змэрзла, маупа?[42]— насмешливо обратился к нему Олег. — Чего ж ты машину в дежурке не выбил? — А ты чего не выбил? — флегматично парировал Михайлов. — Ну тогда бери чемодан — согреешься! Саша хотел было возразить, что чемоданчик, вообще-то, предназначен для Олега, но, поймав насмешливо-иронический взгляд Островецкого, перечить не решился. Он поднял с тротуара следственный чемоданчик и пошёл за Олегом, стараясь попасть в его широкий шаг. Через пятнадцать минут подошли к школе. Олег осмотрелся. Фасад здания школы выходил к скверу с памятником Ленину, около которого раньше обычно проходили все демонстрации и другие партийно-советские мероприятия. С тыльной стороны здания находилась спортплощадка, далее — пустырь, за которым располагался комплекс кооперативных гаражей. — Да… — протянул Олег, — поквартирный обход делать бессмысленно: до жилья далеко, и вряд ли кто-либо что-нибудь видел или слышал. — Но, может, видели что-нибудь подозрительное, например, кто-нибудь сумки тяжёлые тащил? — возразил Михайлов. — Вот и займёшься этим… потом, в своё личное время. Вряд ли Шестаков даст тебе людей на это — не убийство, чай… Михайлов только пожал плечами. На крыльце около входа их ждали трое. — Директор школы Янина Арвидовна Гроссман, — представилась высокая дородная женщина лет пятидесяти. — Илзе Лапиня, завстоловой, — миловидная толстушка лет сорока с улыбкой протянула Олегу руку. Ладошка у неё была пухленькой и мягкой. С третьим — Виктором Терентьевичем Пастуховым — Олег был немного знаком. Пастухов — высокий худощавый мужчина лет пятидесяти с небольшим — служил когда-то в патрульно-постовой службе и уволился на пенсию вскоре после того, как Островецкий пришёл на службу. — Здорово, Терентьич! А ты как здесь? — Олег поздоровался с Пастуховым за руку. — Сторожем работаю. — А что, школа разве не на пульте в ОВО[43]? — удивлённо спросил Олег у директрисы. — В новых условиях у нас нет денег на договор с отделом охраны. Наняли сторожа, — спокойно пояснила Гроссман. — Ясно. Ну, рассказывайте, что у вас произошло? — Я, пожалуй, начну, — Терентьич взглянул на директрису. Та важно кивнула головой. — Примерно в семь часов утра я обходил здание школы по периметру. Привык, понимаешь, перед сдачей дежурства проверить, что на объекте порядок. Ну, и заметил, что окно в столовой разбито. Сразу же позвонил в дежурку и Янине Арвидовне… — Я позвонила Илзе и поехала в школу, — добавила Гроссман. — Внутрь столовой, надеюсь, не заходили? — Обижаешь, Олег, я же двадцать пять лет службе отдал! — Извини, Терентьич! А что было в столовой? — обратился Олег к Лапине. — Нам как раз завезли продукты к началу учебного года. Кроме мяса и молочных, считай, всё: макаронные изделия, консервы, повидло, сгущёнка, копчёная колбаса… Много было всего, я же не знаю, что украли. Мы внутрь не заходили… — Олег, я там, у окна следы обнаружил. Картоном их прикрыл на всякий случай.