Когда Олег вошёл в кабинет Шестакова, там уже находились, кроме хозяина, Ояр и Михайлов. — Олег, если что-то не срочное, то давай разбежимся — я своей обещал прийти сегодня пораньше, — Шестаков уже убирал бумаги в сейф. — А у меня писанины по горло, — недовольно пробубнил Ояр. Михайлов промолчал. Ему не хотелось встревать в перепалку старших. Да и всё равно, он сегодня до утра в опергруппе. Так что без разницы — торчать в дежурке или сидеть в кабинете начальника угрозыска. — Все высказались? — спокойно начал Олег. — А теперь послушайте меня: у нас в ИВС сидит сейчас Прохоров Виталий Сергеевич, семнадцати лет… — Ну да, — отозвался Шестаков, — получил пять суток за мелкое хулиганство и сопротивление… А в чём дело-то? — Понимаешь, с ним в одной камере сидел Художник. Я его сегодня выпустил под подписку. Так вот, перед уходом он сказал мне, что этот Прохоров, якобы, хвастался в камере, что «замочил»[52] своего приятеля. — Ну, мало ли кто чего в камере наплетёт, особенно малолетка, — усмехнулся Ояр. — Олег, ты что, серьёзно думаешь, что Прохоров кого-то там «замочил»? — недоверчиво спросил Шестаков. — Не знаю, Володька. Может, просто цену себе набивал, а может… Послушай, у нас вроде бы «тёмных» «мокрух»[53] нет? — Тьфу, тьфу, тьфу! — Шестаков трижды сплюнул через левое плечо и постучал себя кулаком по лбу. Все невольно заулыбались. — А пропавшие без вести? — спросил Олег. — Есть у нас такие, которые по возрасту подходят? Шестаков принялся набирать что-то на компьютере. Кроме него, компьютеры в отделе были только в ГАИ и паспортном отделении. Поэтому Олег, Ояр и Александр смотрели сейчас на Шестакова почти как камлающего шамана. — Ну вот, — сказал Владимир, закончив манипуляции, — машинка выдала четырёх: Рихард Пуре, 17 лет; Юрий Тищенко, 19 лет; Гунар Целмс, 18 лет и Валдис Латников, 22 года. Шестаков в раздумье машинально забарабанил пальцами по столу. Остальные молча смотрели на него, ожидая решения. Наконец ладони сложились лодочкой. — Ояр, — Владимир посмотрел на Долгоногова, — завтра займись проверочкой. Не пересекался ли кто-либо с Прохоровым? Ояр кивнул головой и принялся неспешно переписывать установочные данные с монитора компьютера в свой потрёпанный блокнотик. — Саня, — продолжил Шестаков, — ты всё равно сегодня в опергруппе. Подбери до утра все материалы по этим лицам — всё, что успеешь нарыть. — Ну, если ночь будет спокойная — то сделаю, а если весёлая — не обессудьте, — Михайлов развёл руками. — Кроме того, я завтра хочу с утра Захаревских к Олегу доставить. — Думаешь, они «бомбанули» школу? — спросил Шестаков Олега. — Думаю, да… — Так… — Шестаков продолжал выбивать пальцами барабанную дробь, — фамилии пропавших ребят у всех на слуху. Всеми ими занимались в своё время, а вот пересекались ли они — трудно сейчас сказать навскидку. Ладно, подождём до завтра… — Ояринь, я вот что подумал, — задумчиво произнёс Олег. — Там у Прохорова при задержании кое-какие вещички изъяли: часы, там, цепочку, ещё какое-то барахло — посмотри потом в протоколе задержания. Так вот, будешь отрабатывать пропавших ребят — прикинь там, между делом, по вещичкам. Может, что и проклюнется… — Ладно, давайте по домам! — хлопнул ладонью по столу Шестаков. — Да, Олежа, подкинул ты нам задачку. Я скоро от тебя прятаться буду. Олег лишь виновато развёл руками. Перед уходом домой Олег заскочил в дежурную часть. — Если понадоблюсь — звони сюда, — протянул он дежурному клочок бумаги с номером домашнего телефона Лиды. Тот в ответ только крякнул и широко заулыбался. — Ты мне не хрюкай! И постарайся, чтобы это не разнеслось по отделу, — усмехнулся Олег, набирая на пульте номер телефона Миллеров. Дежурный скрестил руки на груди: мол, ты что, Олег, за кого ты меня держишь? Трубку взяла Татьяна. — Тань… — жалобно заныл Олег. — Можешь не продолжать! Светку я забрала, покормила, сейчас буду купать. Так что до утра можешь не появляться. — Танюха, ты лучше всех! — воскликнул Олег. — Ага, скажи это моему Миллеру! Через полчаса Олег с бутылкой сухого вина, коробкой конфет и букетиком цветов стоял у двери Лидиной квартиры. Немного подумав, он решительно нажал кнопку дверного звонка. Дверь открыла Лида. Увидев Олега, она улыбнулась от радости, потом вскрикнула и прильнула к его груди… Утром у входа во флигель следственного отдела Островецкого уже ждал Михайлов. — Привет, Саня! — Олег поздоровался с ним за руку. — Как прошла ночь? — Относительно спокойно. Было пару «мелких» — помдеж с участковым выезжали. А так — всё тихо… Да ты и сам должен быть в курсе — тебя же не дёргали. «И слава Богу»! — усмехнулся про себя Олег. Хуже нет, когда тебя ночью выдёргивают из постели хорошенькой девушки и гонят, невесть куда, осматривать очередное место происшествия. А затем, невыспавшийся и усталый, ты должен ещё целый рабочий день пахать по своему плану — твою текучку ведь никто не отменял. Конечно, после дежурства в опергруппе положено было давать отгул, но об этом уже все давно забыли, и намекни он об этом руководству, его бы просто не поняли… Поэтому Олег всегда старался на день, что после дежурства, планировать поменьше, на худой конец — не вызывать на этот день людей, но не всегда получалось. А такая спокойная ночь, как сегодня, в последнее время, увы, выдавалась нечасто. — Чем ещё порадуешь? — спросил Олег. — Справку для Ояра и Шестакова по списку пропавших без вести я подготовил. Ояр по ней уже работает. Захаревских я с утра привёз тёпленьких. Сидят в «телевизоре»[54]. Раскололись сразу, ещё дома! Привёз два рюкзака краденых продуктов. — Подожди, ты что же, произвёл несанкционированный обыск? Изъял всё без понятых? Как я теперь всё это к делу пришью? — Обижаешь, начальник! Всё зафиксировано добровольной выдачей. Плюс чистосердечное… Тебе осталось только всё оформить, как полагается — и в суд… — Ладно, тащи их ко мне вместе с вещдоками, а я пока педагога вызову. — Уже… — Что уже? — Я уже вызвал. Из первой средней школы ровно к девяти часам подойдёт учительница. — Хм, приятно иметь дело с толковыми операми, молодец ты, Сашок! — похвалил Олег. Александр, в общем, не обязан был этого делать. Несовершеннолетних по закону можно допрашивать только в присутствии родителей или педагога. С родителями частенько получались накладки: то их не было вовсе, то они были не в состоянии присутствовать на допросе. В этих случаях вызывали учителей из соседней школы. Но это было обязанностью следователя, и то, что Саша взял вызов педагога на себя, тронуло Олега. — А что, мамаша неподъёмная? — ухмыльнулся Олег. — Ты себе не представляешь, что там творится. Натуральный бомжатник. Мебели почти никакой. Стены оплёванные, закопчённые. Повсюду валяются пустые бутылки, объедки… Ужас… — Ну, почему же не представляю? — невесело усмехнулся Олег. — Ещё как представляю! До боли знакомая картина. Таких «блатхат»[55] Островецкому довелось повидать на своём милицейском веку немало. Поэтому ему не было нужды самому наведываться в квартиру Захаревских — он и так мог себе представить, что там творилось. — Ну, а с мамашей-то что? — переспросил Олег. — Валялась вдрызг пьяная в спальне на матрасе с каким-то алкашом. Ну, я дал ему пинка под зад, чтобы выметался, а любящую маменьку привести в чувство так и не сумел — в умат… — Подожди, а пацанва тоже? — Да нет, что ты… Так, запашок, остаточные. Можешь спокойно допрашивать… — Ладно, тащи их ко мне! Олег проследовал к своему кабинету. Там его ждал ещё один сюрприз — около двери прохаживалась заведующая школьной столовой Илзе Лапиня. Одета она была весьма откровенно: расстёгнутая дорогая кожаная куртка, под которой находилась «фирменная» футболка, практически не скрывающая её пышных прелестей. Короткая, не по возрасту и не по фигуре, джинсовая юбка. Олег усмехнулся про себя: «Так не одеваются, чтобы привлечь мужчину к серьёзным длительным отношениям, скорее, наоборот — чтобы спровоцировать на моментальный короткий секс где-нибудь на столе в кабинете. Но, извините, глубокоуважаемая Илзе Батьковна, сегодня не ваш день. С малознакомыми дамочками я такими вещами на рабочем месте не занимаюсь. И чего же тебя так, милая, разобрало? Неужели так сильно хочется? Вроде бы замужем — вон колечко на правой руке…» — Здравствуйте, Илзе, — Олег попытался изобразить на своём лице максимум доброжелательности. Сработало: красотка томно улыбнулась. — А я Вам справочку о похищенном принесла, вот, с печатью — всё, как положено, — весело защебетала она. — Большое Вам спасибо, дорогая Илзе! — проникновенно сказал Олег. — Я, правда, сегодня делами перегружен, но в ближайшие дни обязательно вызову Вас к себе. Я Вам позвоню по телефону, договорились? — Буду ждать, — многозначительно проворковала красотка и, крутнув бёдрами, удалилась. Островецкий сел за стол и принялся изучать справку. «Ого! — мысленно воскликнул он, прикинув объём и общий вес похищенного. — Либо Захаревские — чемпионы по тяжёлой атлетике, либо…».