Его размышления прервал Михайлов, притащивший в кабинет два объёмистых, тяжёлых рюкзака, набитых продуктами. — Это всё? — спросил Олег. — Почти всё. Кое-что съели вчера. Немного дали Бублику… — Это ещё что за фрукт? — Ты был прав, в краже принимал ещё один пацан — Павел Бабаенко по прозвищу Бублик. Это сосед Захаревских. Пацану двенадцать лет. Я его вместе с родителями вызвал к тебе на завтра. Кстати, вполне приличная семья. Скорее всего, пацан влип в это дело под влиянием Захаревских. Между прочим, это он стоял на стрёме, именно там, где ты говорил. Олег выложил продукты из рюкзака на стол. Всё изъятое необходимо было описать, но даже мимолётного взгляда хватило ему, чтобы понять: список похищенного, переданный ему Лапиней, завышен раза в два. Даже с учётом испорченного, съеденного и переданного Бублику. Ай да веселушка-хохотушка! Не удержалась-таки, чтобы не прибрать кое-что к рукам. Олегу стал понятен её нехитрый план: подмахнуть следователю, глядишь — и не будет дотошно разбираться со списком. А даже если и разберётся, то не станет же он уличать женщину, с которой был в близких отношениях. Молодец, баба! Умеет сочетать приятное с полезным. Ладно, пусть с ней бэхаэсэсники разбираются. И без того работы хватает. Олег сгрёб все продукты обратно в рюкзаки. Осмотр изъятого можно будет сделать и позднее. В дверь негромко постучали. — Входите! — крикнул Олег. В кабинет вошла молодая светловолосая женщина, лет двадцати пяти, в строгом деловом костюме, длина юбки которого была, правда, несколько короче общепринятых норм. «Училка, — сразу определил Олег. — А что, снять бы с неё эти строгие очки, добавить чуток косметики — и была бы красотка хоть куда»! Девушка спокойно выдержала оценивающие взгляды Олега и Александра. — Вия Берзиня, — представилась она. — Я преподаю в первой средней школе латышский язык и литературу. Меня вызвали сегодня к девяти утра. — Виечка, Вы позволите себя так называть? — Олег был весь любезность. — Я сейчас буду допрашивать несовершеннолетних, и процедура требует присутствия педагога… — Я в курсе. Мне Ваш коллега объяснил. — Вот и прекрасно. Присаживайтесь на стульчик около окна — здесь Вам будет удобно. Саня, — обернулся он к Михайлову, — давай сюда Николая Захаревского. Олег решил начать допрос с него, справедливо полагая, что он будет пожиже сестрёнки характером. Михайлов ввёл в кабинет невысокого, худенького подростка. Тот производил жалкое впечатление: давно не стриженные, слипшиеся от грязи волосы, испуганные, бегающие глаза на прыщавом лице, заискивающая улыбка. От природы сутулый, он ещё больше съёжился, как бы в ожидании удара. На нём была замызганная кожаная куртка — явно с чужого плеча, грязные брюки и кеды. «Куртку тоже, наверное, где-то спёр, — подумал Олег. — Ну, об этом его можно и потом расспросить. Кеды придётся изъять на экспертизу. Надо послать Сашку на чердак, чтобы притащил оттуда этому щенку пару бесхозной обуви». На чердаке отдела милиции была свалка бесхозных вещей. При обысках и осмотрах мест происшествия всегда изымается масса не относящихся к делу предметов, установить принадлежность которых зачастую не представляется возможным. Так и пылится потом там. Олег начал задавать Захаревскому необходимые вопросы, уточняющие его анкетные данные, исподволь при этом анализируя поведение подследственного. Тот был явно очень напуган, и причины этого страха Олег понять не мог. Ну, не от того же, что попался на краже, он так трясётся? Это же не первый его привод в милицию. Мог, конечно, и Сашка припугнуть его, чтобы поменьше кочевряжился, но для такого страха нужны более глубинные причины. Олег выдерживал паузу и тяжёлым взглядом смотрел на Захаревского — ничего, пусть подёргается, понервничает — сговорчивее будет. — Так, — наконец сказал он, — а теперь подробно расскажи, как вы обчистили столовую. И не ври мне! Не люблю этого! — Я не буду врать, я всё честно… — сбивчиво начал Захаревский. — Мы с Айной кушать хотели. Дома нечего кушать. Ну, Айна и предложила забрать продукты из школы — мы видели, как туда их привозили. Первую ночь посмотрели, как сторож работает, а на вторую ночь пошли… Подождали, пока сторож пройдёт. Потом я разбил окно, залез в кухню. Ломик у меня был с собой. Сломал дверь в кладовку. Набрал продуктов и подавал их Айне, а она складывала их в рюкзаки… — А зачем погром в кухне устроил? — Что устроил? — недоуменно переспросил Захаревский. — Зачем посуду разбрасывал, муку, сахар рассыпал? Захаревский лишь виновато пожал плечами: не понимаю, мол, как так получилось. А что тут понимать? Тебя вечно унижают, издеваются над тобой. Вот и выплеснулась у тебя вся злоба на окружающий мир. Олег тяжело вздохнул. Ему было жаль это запуганное, замордованное жизнью существо. — Куртка откуда? — внезапно спросил он. — Какая куртка? — испуганно дёрнулся Захаревский. — Та, которая сейчас на тебе! Только не говори, что твоя. Она, как минимум, на три размера больше, да и дорогая — у тебя в жизни таких денег не было. — Я её на помойке нашёл. Она была старая, её кто-то выбросил, — глазки Захаревского испуганно забегали. «Врёт, паразит, — подумал Олег. — Но выяснить про куртку пока, видимо, не удастся. В розыске она не числилась, заяв не было. Но, к бабке не ходи, за курткой что-то стоит. Не зря он так задёргался. Может, снял с кого-то? Да нет, непохоже. Судя по размеру, куртка принадлежала крупному человеку. Вряд ли он отдал бы её этому шибздику. Дал бы разок по башке — и дело с концом. А если их было несколько? Стайка таких шакалят многое может натворить… Ладно, оставим пока куртку в покое». — Кто ещё с вами был в школе? — Олег вернулся к эпизоду кражи из столовой. — А, так этот… Бублик. Он живёт рядом. Постоянно с нами крутится. Не гнать же его. Он нам иногда поесть приносит… «Добрый мальчишка, — усмехнулся про себя Олег. — Ну, и устрою же я завтра его предкам, а не то профукают пацана, потом будут локти кусать…» Олег оформил протокол допроса и дал расписаться Захаревскому и Берзине. — Саня, — обратился он к Михайлову, — отведи его в дежурку, изыми кеды на экспертизу и подбери пацану на ноги что-нибудь на чердаке. Ключ у старшины отдела возьми. И это, не сажай его в «телевизор», пусть посидит возле дежурки. Заводи его сестрицу! Михайлов увёл Захаревского и впустил его сестру. В кабинет вошла юная, но уже вполне сформировавшаяся девушка. Выглядела она куда старше своих четырнадцати лет, чему немало способствовал неумеренный макияж на лице и прикид: коротенькая чёрная юбчонка и колготки в сеточку. Её лицо можно было бы назвать даже красивым, если бы не злые, порочные глаза. Она была похожа на брата, но, странным образом, то, что привлекало в её облике, отталкивало в её брате. Так порой на одной ветке соседствуют расцветающий бутон и чахлое больное соцветие. Девица уселась на стул и вызывающе забросила ногу на ногу, показывая всё, что можно. Олег усмехнулся: подобные штучки на него уже давно не действовали. Но девчонка непроста — поди подбери к ней ключик. На вопросы Айна отвечала спокойно. Да и чего бояться — реально ей всё равно ничего не будет, максимум — условно, и она это хорошо понимала. Олег уже заканчивал оформлять протокол допроса, когда вернулся Михайлов. Он лишь молча кивнул Островецкому: всё выполнил. Закончив писать, Олег решил сказать Захаревской несколько слов в назидание. — Знаешь, Айна, — начал он, — сейчас для тебя всё закончится лёгким испугом, но это последний звоночек. В следующий раз всё может обернуться колонией. Твоя нынешняя жизнь тебя до добра не доведёт. Перестань пить, вернись в школу, на худой конец — иди на работу. Познакомься с каким-нибудь хорошим парнем… Реакция Айны была неожиданной: глаза её налились злобой, лицо пошло пятнами. — С парнем? С каким парнем?? — яростно зашипела она. — Что вы вообще знаете про жизнь? Вы знаете, что такое не жрать несколько дней и собирать объедки?! Пять лет назад, — голос её зазвучал глуше, но глаза горели бешенством, — мне было девять лет, и меня оттрахал собственный пьяный папашка! Напоил водкой и оттрахал, а потом ещё пустил по кругу своих пьяных корешей! Я не помню, сколько их было: трое?.. четверо?.. Пьяная мамашка валялась рядом на диване — её тоже до того пустили по кругу! А Колька сидел в углу и плакал — просил, чтобы меня отпустили… И его били, чтобы заткнулся… Меня хоть накормили, а ему бросали объедки со стола… — вспышка ярости прошла, и голос Айны звучал уже еле слышно. Она съёжилась на стуле и тихо всхлипывала. Олег сидел, стиснув голову руками и прикрыв глаза: господи, есть ли предел человеческой мерзости? За одиннадцать лет службы он навидался всякого. Казалось бы, всё уже — вот дно человеческой грязи, дальше уже просто некуда! Однако каждый раз оказывалось, что и это ещё не предел — человеческая мерзость дна не имеет! Олег открыл глаза и перевёл взгляд на учительницу. Бедная Вия сидела, вжавшись в стул, глаза её были полны ужаса. Саша Михайлов с окаменевшим лицом уставился в угол. — Айна, — хрипло выдавил из себя Олег, — напиши заявление, и я тебе клянусь: сегодня же все эти подонки будут сидеть в камере! И папашке твоему срок за это накинем! — Ничего я писать не буду, — Айна перестала всхлипывать. Злоба ушла из её глаз вместе со вспышкой ярости. Теперь она просто походила на несчастного замордованного ребёнка. — Мне ещё здесь жить, — тихо добавила она. — А если я заявлю… — Айна махнула рукой. — Кольку только не трогайте, это я его подговорила… На некоторое время в кабинете возникла гнетущая тишина. Олег размышлял над сложившейся ситуацией. Наконец, он принял решение. — Айна, — как можно мягче обратился он к девушке, — выйди пока и обожди в коридоре. Девушка поднялась и покинула кабинет. — Олег, ты что-то решил? — спросил Михайлов. — Да, — твёрдо ответил Олег. — Я прекращаю дело и передаю материалы на комиссию по делам несовершеннолетних. — Но у них же куча приводов? — Я сажать за кусок колбасы не буду! — резко отрубил Олег. — А гражданский иск? Там же внушительная сумма! — А пусть управление торговли, которому принадлежит столовая, обращается в суд в порядке гражданского судопроизводства. Посмотрим, как гражданка Лапиня будет в суде обосновывать свои немыслимые суммы. — Обоснует как-нибудь, — хмыкнул Александр. — Но они же через суд по гражданскому иску ничего не получат! Что они могут взять с Захаревских? — А меня это не колышет! Это их проблемы. Олег принялся оформлять протокол допроса. Через несколько минут Александр пригласил Айну в кабинет. Олег дал ей подписать протокол и сообщил о своём решении. Девушка удивлённо посмотрела на него, тихо поблагодарила и вышла. Никаких нотаций Олег решил ей не читать — бессмысленно. В свои весьма юные годы эта девочка уже навидалась такого… — Всё равно они сядут, — задумчиво произнёс Александр. — Их уже не исправить… — Знаю, — сердито ответил Олег. — Только это будет в другой раз и за более серьёзные дела. Всё, иди, выпускай пацана! Александр ушёл. Вия подошла к Олегу и протянула ему руку. — Олег Семёнович, если Вам ещё понадобятся услуги педагога — звоните прямо мне. Телефоны у вас есть. — А если не педагога? — Олег задержал её руку в своей и нахмурился, сообразив, что сморозил пошлость. Девушка улыбнулась, но руки не выдернула. — Мне жаль, — продолжил Олег, — что Вам сегодня пришлось выслушать такое… — Ничего, — грустно улыбнулась девушка. — Нужно же когда-то познать жизнь и с этой стороны.