— Ладно, майор Островецкий, с вещами на выход! — шутливо скомандовала она. — Слухаюсь, гражданка начальница! — улыбаясь, вытянулся Олег по стойке «смирно». Он снял с вешалки свои промокшие вещи и направился с ними вслед за Ленкой. Маленький кабинет Елены Симоненко отличался от остальных каким-то неповторимым уютом, который может привнести только женская рука. Первым делом Ленка соорудила Олегу большую чашку горячего чая, затем, разложив на столе старое байковое одеяло, принялась быстро и ловко высушивать утюгом его одежду. Островецкий с удовольствием наблюдал за ней. Постепенно в голову стали закрадываться взбудораживающие мысли, невольно возникающие у каждого нормального мужчины при виде хорошенькой женщины. — Ленка, — Олег счёл за благо отвлечься от «опасной» темы, — а почему из госпиталя позвонили именно тебе? — Позвонили полчаса назад через дежурку, а кто, кроме меня, в это время может находиться в отделе? — Это потому, что ты живёшь ближе всех. — По-моему, кто-то сегодня тоже ночевал неподалёку! — Ленка «стрельнула» в Олега лукавым взглядом. «Блин, — чертыхнулся он про себя, — уже все всё знают»! — Слушай, — Олег постарался перевести разговор на другую тему, — а почему ты меня давеча есаулом обозвала? — А ты клип Газманова «Есаул» смотрел? — она как-то тепло, с долей некоторого восхищения посмотрела на него. — Так вот, ты в этой наброшенной на плечи шинели с поднятым воротником очень похож на несчастного белогвардейца, покидающего родину. Это так трогательно — я даже влюбиться могу… — Ну, так влюбись! — Островецкий!? — нарочито возмущённо воскликнула Ленка. — Ты у меня доиграешься! Переодевайся! — она бросила Олегу на руки высушенные вещи. Замначальника следственного отдела подполковник милиции Лев Николаевич Скворцов занимал в гарнизонном госпитале отдельную палату, куда его поместили после удаления аппендикса. Дежурная по этажу провела Олега и Лену до палаты. — У вас пятнадцать минут! — грозно предупредила она перед тем, как пропустить внутрь. Скворцов лежал на койке, до пояса укрытый одеялом. Казённая пижама придавала ему несколько беспомощный вид. Глаза были прикрыты. — Ленка, пошли отсюда, — прошептал Олег. — Лёвка спит, придём попозже. — Я не сплю, — отозвался Скворцов, не открывая глаз. — Проходите, присаживайтесь… Олег смущённо крякнул. Лёвкой подполковника, вообще-то, называли за глаза. — А мы тут тебе соки принесли, яблочки, грушки, — суетился Олег, пытаясь сгладить неловкость. — Клади на тумбочку, потом разберусь, — Скворцов открыл глаза. Еле заметная улыбка тронула его губы. Островецкий и Лена послушно присели на стоящие около койки стулья. — В общем, положение такое, — Лев Николаевич, улыбаясь, оглядывал своих подчинённых, — я попал сюда, как минимум, на неделю. Федотыч в отпуске, так что, Олег, принимай отдел! — А почему я? Я не хочу! У меня куча дел. Пусть кто-нибудь другой командует — вот хотя бы Ленка! — Олег, — поморщился Скворцов, — что за детский сад? Хочу, не хочу! Ты старший следователь по особо важным делам — на данный момент выше всех по должности в отделе. Тебе и принимать его, и это не обсуждается! Или мне Федотыча из отпуска отозвать? — хитро прищурился он. — Нет, не надо его отзывать! Пусть себе отдыхает, — немедленно отозвался Олег. Начальник следственного отдела подполковник милиции Иван Федотович Баранников, иначе Федотыч, находился в данный момент в очередном отпуске за пределами республики. Олег невольно поёжился, представив себе, какие громы и молнии обрушатся на его голову, если Федотыч будет отозван из отпуска. Ветеран Афганистана Иван Федотович покладистым нравом никогда не отличался и мог пуститься в разнос, невзирая на должности и лица. Предпенсионный возраст только добавлял перца его характеру. В прокуратуре и руководстве местной милицией его даже немного побаивались — ершистый ветеран заводился с полуоборота, отстаивая интересы своей службы. Впрочем, так же легко могло достаться на орехи и подчинённым. Несомненным достоинством Федотыча было то, что отходил он так же быстро, как и заводился. Олег имел такой же неуступчивый характер, поэтому отзыв Ивана Федотовича из отпуска мог вылиться в грандиозный «бой быков». — Нет уж, — тряхнул Олег головой, — пусть Федотыч отдыхает! Неделю я как-нибудь отмучаюсь. — И то верно, — с ехидцей усмехнулся Скворцов. — Тем более что «старик», видимо, собрался на пенсию. — Как? — Олег подскочил на стуле. — Ему же только сорок восемь. Служить и служить! — Да так, — невесело улыбнулся Скворцов. — Говорит: устал. И в республике сейчас творится что-то непонятное. Неизвестно ещё, как новые власти будут относиться к старым кадрам. Вот Ваня и решил на пенсию уйти. Тем более что должности зама у нас с нового года в штатном расписании уже не будет, вместо неё введут ещё одну вакансию старшего следователя, чтобы хоть немного снизить нагрузку на остальных. Итак, блин, уже задыхаемся в криминале! Так что я с нового года ваш новый начальник, а ты, Олег, выходит, станешь вторым лицом в отделе. — Покорнейше благодарю! — в голосе Островецкого сквозило раздражение. Он уже сообразил, что новый статус грозит ему лишними проблемами. Теперь ему постоянно придётся замещать Лёву, и не на неделю, а по месяцу и больше. — Интересно, а кем начальство собирается заполнить вакансию? Следователя подыскать — это не пацана с улицы притащить! Вы с Федотычем нас по бусинке подбирали, годами шлифовали… — Вот, Олег, ты уже начинаешь думать, как начальник. Молодец! А насчёт вакансии — так Федотыч пока останется вольнонаёмным следователем. — Это ещё что за хрень? Как это? — у Островецкого округлились глаза. — А так: в связи с резким ухудшением оперативной обстановки и острой нехваткой опытных следственных работников отныне разрешается привлекать на службу в качестве вольнонаёмных следователей пенсионеров МВД. Будут получать оклад по должности с сохранением пенсии. За «погоны»[74] им, естественно, доплачивать не будут. — Цирк! — Ну, цирк — не цирк, а для нас это лучший выход. Будем потихоньку подыскивать Федотычу замену, а он пока при пенсии и любимой работе останется. — А кто ж нас теперь будет защищать? — подала голос Ленка. — Да, кстати, Лёва, отныне тебе придётся оборонять нас от «супостатов». Теперь и розыск, и прокуратура навалятся — только держись! Обязательно попробуют дёрнуть одеяло в свою сторону! — поддержал её Олег. — Как навалятся — так и отвалятся! — усмехнулся Скворцов. — Для этого совсем не обязательно драть глотку, как Федотыч. Достаточно просто спокойно, но твёрдо сказать «нет»! В палату заглянула дежурная по этажу. — Как вам не стыдно, — грозно начала она, обращаясь почему-то только к Олегу, — я разрешила вам зайти на пятнадцать минут, а вы сидите уже полчаса! — Красавица, — Олег проникновенно уставился на неё, — мы каемся, извиняемся и покидаем ваше богоугодное заведение. «Красавица», которой уже было за сорок, зарделась и вышла из палаты. Островецкий проводил её сладчайшей улыбкой. — Ладно, Лёва, мы пошли, — Олег попрощался со Скворцовым за руку. — Поправляйся, отлёживайся, пока есть возможность! Скоро ведь армию выведут отсюда, госпиталь тоже закроют — где тогда лечиться будем? Олег и Лена ушли. Скворцов проводил их задумчивым взглядом. Поразмышлять было над чем: всё, что выстраивалось и шлифовалось годами, в одночасье рушилось, и он не знал, как это сохранить… Утро снова началось с истязания пишущей машинки, но ненадолго. В кабинет без стука ворвался Витька Миллер. Не нужно было быть великим физиономистом, чтобы сообразить: случилось нечто экстраординарное. — Олежа, мне нужна твоя помощь! — заявил Витька с порога. — Излагай! — буркнул Олег, не отрываясь от машинки. — Нужно ехать! — Поедем… — Но это может быть опасно! Олег оторвался от клавиатуры и посмотрел на Виктора. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, что Миллер не шутит. — Подожди, сейчас добью фразу, — Олег допечатал до абзаца, встал из-за стола и надел куртку. — Пошли! — Но ты даже не знаешь, в чём дело! — По дороге расскажешь. Олег и Виктор торопливо шагали к автобусной остановке. Миллер на ходу закурил и принялся вводить Островецкого в курс дела. — Понимаешь, утром позвонила Анита Каменева — жена моего школьного товарища Игоря Каменева. Ты же их знаешь. Так вот, Камень дома не ночевал… — Ха! Вот новость! Наверное, у бабы какой-то завис… — Не перебивай! Не тот случай. Анита сказала, что вчера вечером Камень пришёл домой сам не свой. Он встретил в городе свою одноклассницу — Ирку Суркову. У них в школе большая любовь была. Потом Игорёк ушёл в армию, а Ирка вышла замуж, сына родила, но уже лет десять, как разошлась… — Подожди, Анита в курсе насчёт Камня и Сурковой? — Конечно, это же до неё было. Короче, Игорь встретил Ирку, а та ему рассказала, что последние полгода живёт с одним уродом. Мало того, что этот тип поселился в её квартире, так ещё и кореша приволок. Оба не работают, бухают. Малого пришлось к матери отправить. Но и это ещё полбеды. Этот урод живёт за её счет и её же избивает по-чёрному. А самое мерзкое — заставляет её спать со своим корешем, сопротивляется — они её метелят и форменным образом насилуют. Представляешь, каково было Игорю это слышать? Вчера вечером Камень поехал к Ирке, чтобы выгнать этих отморозков, и с тех пор ни слуху ни духу. — Твою мать! Это мне не нравится… — И мне. Камень — не пацан с рогаткой, мужик серьёзный, в десантуре служил… — А Анита что, не могла вчера вечером позвонить? На крайняк, ночью? — Да что ты от бабы хочешь? Мозгов у неё, как у курицы… — Ладно, на месте разберёмся… От автобусной остановки до дома Ирины Сурковой Олег и Виктор почти бежали. Ирина проживала в крупнопанельной пятиэтажке, построенной ещё в шестидесятые годы. Виктору когда-то доводилось бывать у неё дома вместе с Камнем, поэтому он уверенно вёл Олега за собой. В подъезде с заплёванными обшарпанными стенами немного перевели дух. Поднялись на третий этаж. — Здесь, — прошептал Виктор, указав на дверь справа. — Уверен?